......................................................................
(1) Бардак — импровизированное исполнение; портал — здесь: группа колонок, обеспечивающих звук в зале.
(2) Прощальный вечер.
(3) 1 лига = 3 милям, около 5 км.
Джей Эс: http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/80888861.jpg
Ким Мартинсен: http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/80888859.jpg
К огромному сожалению в шапке закончилось место для активных ссылок, уважаемые читатели, вам придётся смотреть на арты по координатам в конце глав!
====== Глава 15. Оne-night-stand ======
15-1
Лили дулась, заперлась, так громко включила музыку, что Гарри всерьёз обеспокоился за покой соседей. Выманить её из спальни удалось, только позвав купаться в ночном океане. Гарри не особо одобрял сию идею и умело отлынивал на протяжении двух недель, но этой ночью ему совершенно не хотелось сидеть в одиночестве, зная, что дочка куксится под ревущие на весь дом и окрестности песни «Кrom fendere». А ещё ему почему-то просто загорелось искупаться под звёздами, в лунной дорожке. Заболел Главный британский мракоборец, не иначе. Романтикой заболел, сердечной склонностью к созерцанию природных объектов. Капец!
На пляже было прохладно, ветер с океана свежий; чёрная, почти зеркальная глубина затягивала, расстояние до берега определялось с трудом. Гарри казалось, что он заплыл довольно далеко, а получилось, что завернул куда-то вбок и неожиданно коснулся ногами дна. Стоя по плечи в воде, он массировал себе шею, грудь, живот и думал о том, что очень скоро сможет почувствовать руки Сая на своём теле... Как это будет? Наверняка совсем не так, как с другими. Иначе какой смысл так сильно переживать, мучиться неопределённостью? Какой смысл так живо реагировать на Сая? Вообще во всём этом безумии должен же быть какой-то смысл... Его именно что безумно влекло к мальчишке. Но что есть это влечение? Жажда тела, желание почувствовать под собой юное, крепкое, порочное, равно как и девственное своими нерастраченными эмоциями? Можно же найти любые сексуальные утехи, это не проблема. Многие продажные или абсолютно искренне влюблённые в Поттера парни, даже очень молодые, согласятся быть с ним без всяких обязательств, в удобном, так сказать, формате. Но воспользоваться этим никогда не приходило в голову. Гарри, если честно, и не заглядывался особо на подростков — всегда ставил их в один ряд с сыновьями, что напрочь убивало всякую секс-охоту. Куда как приятнее чувствовать себя с партнёром постарше, адекватным, взрослым, опытным. Девственность вообще, и мужская в том числе, не была возбуждающей фишкой для Поттера, особенно, когда он понял, что она реально, скажем так, физиологически и психологически означает. Дефлорация (не только пассивного партнёра) редко сопровождается офигительно прекрасными ощущениями. Трудно, больно, даже парням. И очень редко приносит абсолютное соединение, истинное соитие. Чаще это механический процесс, а если что-то случайно сделать не так — то гарантированы самые разнообразные проблемы. То, что все прям так хотят лишить партнёра девственности — миф. Некоторые, наоборот, от такой ответственности теряют желание. Быть первым — красиво, романтично, возбуждающе лишь при определённых условиях. Конечно, теоретически Гарри очень хотел бы быть у Сая первым, но почему-то совершенно не ревновал его, не думал о парне, имевшем, как известно, сексуальный опыт, в таком ключе. И о возрасте его не думал. То есть, безусловно, думал, и даже заметно напрягался по этому поводу, но вовсе не рассматривал Сая, как лакомый кусочек молодой свежатинки. Красивое тело и горячий темперамент можно было найти и у ровесника. А Сая Гарри просто хотел, вне зависимости от его возраста и опыта. Хотел. Как никого другого. Даже Вуд не вызывал в нём никогда и четверти подобного желания. Долго боялся себе в этом признаться, но хотел, с каждым днём всё больше и больше. Хотел всего, и сразу: взгляд, голос, запах, тепло кожи, упругость мышц, жар его глубины, стук сердца, душу...
В чёрный океан упала звезда. Гарри издал сдавленный стон и убрал руку со своего члена. Встряхнулся, подпрыгнул в воде, резко оттолкнулся от дна и, мощно загребая правой, поплыл к Лили, нырявшей с огоньком волшебной палочки у берега.
Вернувшись с пляжа ещё более одухотворённым (и каплю растерянным от приближающегося с каждым часом свидания), Гарри немного позлился — до сих пор не объявились сыновья! — но разумно заметил сам себе, что, разрешая почти взрослым мальчишкам идти на ночное пати Крылышек, не следует ожидать, что они станут там вышивать крестиком или учить законы магического движения твёрдых тел в газообразной среде. Нужно доверять детям или держать их на коротком поводке. На поводке Гарри даже Коржика держать не хотел, поэтому отключил (хоть и не сразу) свою назойливо попискивающую в сердце отцовскую сигнализацию и лёг спать. Он хорошо знал Джеймса и Альбуса и мог надеяться, что они не совершат ничего ужасного, а от ошибок никто не застрахован; даже лучше, если подростки будут учиться на своих ошибках в шестнадцать-девятнадцать, а не тащить их груз во взрослую жизнь.
Заснул он, вспоминая взгляд Сольвая. Со сцены, исподлобья, кажется, прямо в глаза Поттеру... Копьё, удар — и Гарри Поттер у ваших ног, мистер Сванхиль... мистер Малфой... Ах, чёрт, если бы он не играл... А ведь есть шанс, что не играет...
Не придумал ли Поттер себе этого чудесного Мотылька? Не собрал ли его образ из собственных подсознательных магнитиков? А на самом деле Сай Сванхиль, Скорпиус Малфой, — возможно, кто-то другой, не такой, каким его видит Гарри, хочет видеть? Не хуже, не лучше — другой. Если так, то Гарри ожидает серьёзное разочарование? Хм, ну почему? А если знакомство заново? В любом случае, этим опасениям завтра или придёт конец, или они подтвердятся. Тогда и будем думать.
Любовь — странная штука. Когда её нет — мы печалимся и страдаем от одиночества, ищем кого-то, мечтаем и ждём, даже если нам кажется, что это не так... А когда она прилетает к нам и садится на плечо — морщимся от боли, что доставляют её когти незащищённой коже и отворачиваемся от хлопающих крыльев.
*
Путая сюжет, сминая картинку какого-то яркого сна, вроде как доставлявшего Гарри удовольствие, в дверь кто-то вломился и классический отцовский хит этих дней “Лили-милая-посиди-часочек-на-террасе-пожалуйста-детка!” был прерван в самом начале, и вовсе не дочкиным голосом:
— Па, это я, всё равно уже не спишь. Девять пропикало, — Суслик был почему-то мокрый, и от него веяло холодом... Бред! Гарри помотал головой, проверяя, проснулся ли.
— Что ж я вас никого стучать не научил-то, хамчуги! — Он зевнул и приподнялся на локтях. — Слезь с ноги, что ты такой ледяной? Как погуляли ночью?
— Настучать на Джейми могу, но не буду. — Альбус и не думал вставать с отцовской постели. — Я в душе был, чтоб разбудиться. А день, похоже, снова жаркий намечается. Пап, дай денег, очень надо! И вы сегодня без меня, ладно?
— Слушаю, — Гарри всё же поднялся и обошёл своё круглое ложе. (Сколько тут, на этом ложе, бывшем вудовском, греха творилось! Но Поттеру было всё равно: просто сменил матрас на новый и более жёсткий, а вот форму кровати не тронул — прикольно. Правда, с непривычки пару раз чуть не свалился во сне...) Он вышел на балкон и поманил за собой сына:
— Ну, чего ты задумал? Или что случилось? — Внимательней взглянув на подскочившего и усевшегося на перила Ала, Гарри слегка нахмурился. — Ты на себя не похож.
И тут Альбус неожиданно сделал то, чего не делал уже лет пять: потянулся к отцу и, чуть не грохнувшись с перил, обнял за шею:
— Пап! Ты был прав! — мажа лицо Гарри мокрыми волосами, зашептал ему в ухо. — Ну, откуда ты всё всегда знаешь наперёд? Я же тебе не верил. Я не гей! Совсем! Не знаю, как это вышло, пока ничего не понимаю, но... Я девушку встретил! Волшебную, сказочную! Я без ума от нее, папа, это такая красотища!
— Ох! — Поттер придержал сына за спину.
