Поттер сдался...

Почти сразу после ухода Лили посыльный доставил на виллу Бриттни три билета на последний концерт Мотыльков в Калифорнии. У этого же посыльного Поттер заказал на вечер огромный букет японских камелий.

*

Океан, я тебя не видел!

Тихий, могучий, как спящий викинг.

Весь в шипах мачт, со щитом приливов,

С голубыми глазами заливов.

*

Ленты пляжей, мечи дорог.

Скалы мышц — мощный гордый Сварог.

Ураганы кружатся у ног,

Сосны — руки твои, старый бог.

*

Шлем крылатый — гора Уитни,

Калифорнии страж и воитель.

Снег, как волосы вниз струит.

В глуби впадин земных орбит...

Не-е-ет, подумал Сольвай, перечитав запись в блокноте, не годится. От души, настроение актуальное, но петь это со сцены не получится. Он попробовал несколько аккордов на синтезаторе и разочарованно закрыл блокнот. Что-то мысли лезли в голову какие-то... ни то ностальгия, ни то ожидание чего-то... Чего ожидать-то? Концерты проходят на ура, и в клубах и в залах; принимающая сторона предложила великолепные условия продления американского тура, финансы медленно, но выправляются — удалось погасить долги по кредиту; ребята все вместе, купаются, загорают, репетируют, никто не бузит. Но какой-то червячок, червяк, червячище потихоньку глодал растущее в душе Сая веселье и позитив, оставляя за собой тревожное ожидание. Саю несколько раз приходила идея написать Поттеру письмо. На пьяную голову он однажды почти сделал это: написал, запечатал конверт — и выбросил в мусор. Поттер-Поттер. Забыть бы его хоть на время, а не получалось. Не отпускало ощущение, что он где-то рядом, близко, вот как зараза въелся в печёнку: ещё и не было ничего (и неизвестно, будет ли!), а Сай уже мысленно к нему привязался, приклеился просто. Влип. Во что там бабочки-мушки-мохнатые-брюшки влипают? Вот именно! Ну, ладно, пусть в мёд...

«Вернусь в Англию — пойду к нему. Поговорю. Хватит тянуть», — он засыпал под баюкающий шум прибоя и под эти мысли. Будто добровольно складывал свои крылышки на липкие ниточки паутины самообмана. Или любви...

“Всё-таки эта жара просто убивает”. — Сольвай в тёмных очках и неприметной белой футболке с косо оторванными рукавами, едва прикрывающей пупок, вышел из рая кондиционированного супермаркета, держа в руках сразу две бутылки с водой. “Вот бы ледяной! Но нельзя!” — подумал со вздохом.

— Смотри! Гиперион! Голубой!

Сольвай резко остановился. Мужик средних лет в панаме и шортах, судя по говору — явно янки, тыкал пальцем, обалдело показывая своему собеседнику, высокому туристу с рюкзаком, на припаркованную у бордюра машину:

— Год знаешь какой?! 2003! Раритет, несерийка! Чу’дная штука!

Машина-кабриолет была пуста, верх опущен, номера... британские... Блестящий «роллс»-ретро небесно-голубого цвета: широкий перед, стекающие фары, сужающаяся «лодочная корма», подчёркнуто элегантный, вопиюще роскошный даже для города Ангелов.

Сай засмотрелся. Но быстро стряхнул с себя оторопь и пошел дальше, в студию, где сегодня они подписывали контракт с “Зи-Зи рекордс”.

На следующий день, в их общий выходной, он встал поздно. Парни на террасе вяло отмахивались от Мати. Жара разгонялась — калифорнийский август решил как следует поджарить северным Мотылькам крылышки.

— Лентяи! — возмущалась явно куда-то намылившаяся, в боевой раскраске, Вантуле. — Неужели вам не интересно? Это же настоящие танцы. Я так же начинала, на улице. — Толкала она то Кита, то Свечку, а Медвежонка пыталась расщекотать. — Или вы сволочи, или друзья. Подымайте жопы, сегодня воскресенье! Надо вылезти из студии, размяться, на уличных помостах весь день будут конкурсы танцев. Клёво же!

— Уже разминались. — Гуль снял майку и зевнул как лев в зоопарке. — Жарко, сама сходи, я тебе конфету куплю.

— Жалко, что я с мужиками не дерусь, воспитание не позволяет! — фыркнула Матильда.

— Конечно, уличное воспитание учит не драться с сильными противниками, хочешь — подерись вон... с Саем... Привет, соня! — Свечка едва подняв руку, флегматично махнул «начальнику» из надувного ядовито-оранжевого кресла, где он возлежал, прикрывшись мокрым полотенцем и направив на себя вентилятор.

— Вот, кстати, и наш главный би-бой (1), — тоже приветствовал Сванхиля, и тоже без особой резвости, растянувшийся на шезлонге Вель.

— Я пойду с тобой, Мати, — ответил свеженький, прямо из душа, Сай, — не слушай этих раздолбаев. Что это вы, drenge (2), раскисли?

— Мы... Знаешь, в бассейне вода — плюс сорок... Так что я — пас... — лениво почесал пятку Гуль.

— Пасс у нас Кит, не путай. — Сай показал солёный жест и потянул Мати с террасы. Та радостно зацокала каблучками.

— Заеб... заедьте, купите, в смысле, минералки... побольше! — крикнул вслед уходящим потный Алек и прямо с шезлонга занырнул в бассейн.

Обремененный джентельменским отношением к дамам и, как было подчеркнуто раннее, воспитанием, Сай сопроводил подругу на одну из городских площадок, где, несмотря на жару, состязались местные стрит-дансеры. В глазах рябило от ярких прикидов, динамики рвали расплавленный воздух на октавы, и чёткий ритм заводил публику. Тянувшие викэнд калифорнийцы и всеядные туристы благодарно внимали резким синкопам полуджаза-полурэпа, новой моде Восточного побережья. Молодые солисты и танц-группы синхронно, как привязанные нитками к одной дощечке, сменяли друг друга. Сольваю скоро стало скучно: да, кое-что неплохо, живенько, но в целом банальщина, весьма средний уровень.

Он обернулся, разглядывая публику и сравнивая её реакцию на сильные и слабые выступления со своим собственным впечатлением — и замер.

В переулке, из глубокой, казавшейся чёрной, тени торчал нос голубого роллс-ройса. «Гиперион». Тот самый. Косые «глазки» фар, казалось, таинственно улыбались... как очи азиатской красавицы... Наваждение! Возникло странное впечатление, будто он давно... э... знаком с этим автомобилем, захотелось подойти к нему, непринуждённо хлопнуть лакированной дверцей, удобно усесться на белое прохладное кресло, привычно уложить ладони на кожу руля, лёгким поворотом ключа оживить почти бесшумный мотор, небрежным движением пальца запустить любимую радиоволну...

Сай отошел на другую сторону улицы и остался ждать Вантуле там...

Ровно через три дня, возвращаясь из репетиционной студии в Беверли-Хиллз, Свечка и Сольвай, оба лакомки, решили заскочить на минуточку в знаменитую кондитерскую “Вhu”. Отпустив шофера, они спустились под горочку по фешенебельному креольскому кварталу и вошли в просторный зал заведения, где подпоясанные поверх брюк полотенцами гарсоны, в бабочках и со старомодными подхватами для рукавов рубашек, на круглых подносах разносили клиентам восхитительное какао в серебряных кофейниках и подвозили за маленькие столики сервировочные тележки с горками крошечных птифур. Сай уселся у окна и, бросив беглый взгляд, увидел, как с противоположной стороны улицы трогается и быстро уносится вдаль голубой Гиперион. Верх авто был поднят, но номера совпадали.

— Что за хрень? — как бы про себя сказал Сольвай. — Совпадение?

— Что? — переспросил Джимми, допивая «ледяной» смусси.

— Да так, фантом... — задумался Сай. Красавчик-Гиперион попадался ему на глаза в Лос-Анджелесе уже в пятый или шестой раз.

Но последний случай совпадением никак быть не мог, или он, Скорпиус, просто сходил с ума... В холле гостиницы Вельведер на бульваре Уилшир проходила блиц-пресс конференция Мотыльков, организованная их американским менеджером, улыбчивым прохиндеем Бринером; журналисты уже расходились под пристальным взором охраны, а Сай задержался у огромного окна и почувствовал чей-то взгляд. Горячий и мимолётный. Он резко развернулся. И поймал призрак запаха... как будто табачную струю... «Гарри!» — стукнуло по всем нервам воспоминание. Лондонский ” Богомол”, пряный датский кавендиш (3) черри, в меру лёгкий, ближе к средним, табак с кремовыми оттенками, ореховыми, с ненавязчивым вишнёвым ароматом и запахом ирландского виски, с шипровой ноткой... Поттер. Тёплый, приятный, сладковатый вкус... Сай сдёрнулся с места, но в толпе не было никого похожего на Поттера. «Показалось, показалось, не психуй! Показалось!» — стучало в висках. Да, понятно, жара, новая обстановка, работа без отдыха, усталость, нервы. Фанаты, поклонники дарят огромный импульс оптимизма и жажды творчества, но и забирают слишком много энергии. Пройдёт. Поттер за несколько тысяч миль отсюда, да и просто невозможно унюхать в таком скоплении людей запах человека, к которому... особо никогда и не принюхивался. С чего вообще вообразил, что это запах Гарри? Может, вон тот пожилой афроамериканец или вот эта шатенка балуются датским кавендишем?