Информации о нападении на дом Главного аврора не было. И Гарри, естественно, посоветовавшись с Гермионой, Роном и Тедди, вернулся со всей своей капеллой на Гриммо. Тролли и эльфы за пару часов навели в комнатах относительный порядок, Джеймс, хоть и провел весь день как на иголках, ночевать пришел домой.
Во все двери врезали самые современные маггловские запоры («Дожили! Позорные железяки в доме Блэков! Безобразие! — без умолку ворчал абсолютно здоровый Кричер), по забору наладили сигнализацию, реагирующую на движение, заказали бронированные листы для обивки стен и полов. Киллэ предложил устроить в кустах растяжки, но Гарри приказал троллям сдать все взрывчатые вещества, коих у хозяйственных норвежских копателей оказалось целых четыре (в смысле, гранаты…). В воздухе пахло свежими Защитными и Сигнальными чарами. И ощущалось затишье. Предгрозовое.
====== Глава 56. Мюнхен – Лондон – Азкабан ======
Переезд в Мюнхен случился спонтанно. Вообще-то оказалось, что ребята намекали Саю на горящий контракт на музыкальное сопровождение знаменитого баварского Октоберфеста, им же собственноручно и подписанный. Однако в Саевой голове что-то сместилось — и переселение в другой город он воспринял как аврал.
В распоряжение Мотыльков щедрая приглашающая сторона (крутая пивная Goldene Bar с гламурной дискотекой) определила целый отель, наверное, самый роскошный в Богенхаузене, пятизвёздочный Freisinger Hof, и роту вышколенного охранно-обслуживающего персонала. Первым делом уставшие с дороги Мотыльки наведались в богатый винный погреб и слегка отметили «новоселье», потом посетили парную баню, Мати зависла в тренажёрном зале, а к вечеру мужская часть слегка нетрезвой компании отправилась по шатрам пивного фестиваля. Только Herr Svanhil предпочёл отдохнуть в одиночестве на террасе, выходящей на Английский парк. Друзья не стали его уговаривать. Тем более что Матильда, внезапно решившая прогуляться с парнями (а судя по её строгому прищуру — присмотреть за ними, как бы чего не натворили и не поставили на уши Мюнхен), не могла взять с собой на праздничный и шумный «луг Терезы» (в центр проведения октоберфеста) Коржика — и оставила его на временное попечение Сольвая.
Стемнело, но лампы включать не хотелось — город и так сиял огнями. Днём такие разные, по ночам все крупные города мира (если не находиться рядом с характерными достопримечательностями и не замечать климатические особенности) превращаются в близнецов. Даже ароматы в воздухе витают похожие: мегаполисы пахнут асфальтом, автомобилями, каменными стенами, пылью, деньгами или их отсутствием, искусственным светом, цветами, которым приказывают, где расти, усталостью. Одиночеством. Чуть в стороне — жизнь, а ты будто отделён от неё бронированным стеклом, запечатан, как пчелиное дитя, в прозрачную ячейку: тепло, безопасно и даже уютно, а грустить или радоваться по этому поводу, ценить эту своеобразную защиту, даруемую городом, — каждый решает сам…
Гулёны задерживались, однако это не особенно беспокоило Сая — уж очень ему хотелось посидеть в относительной тишине. Даже алкоголь не шёл: заказав было ингредиенты для коктейля (коньяк, вермут и гранатовый фрэш), Сольвай так и цедил через соломинку терпкий и вяжущий ярко-рубиновый неразбавленный сок «зернистого яблока». Сейчас рвануть бы в Сталкер, поплавать на лодке по ночному заливу, погреться в фуро, потом полежать на колючем пледе возле жаркого камина. С Гарри… Лучше на шкуре? Медвежьей, косматой. Или на пушистом одеяле из лисьих хвостов. Надо заказать специально для замка. Хотя… жалко лисиц, без хвоста — попробуй, побегай по лесу, порадуйся жизни…
Довольно долго он крутил в руке, то грея между сложенных ладоней, то, наоборот, «проветривая» (легонько поверчивая на кончике мизинца), кольцо, присланное Поттером. Казалось, что гранатовый сок пахнет мёдом. И даже пьянит, как медовуха… Интересно, а если взять и надеть этот металлический ободок на палец. Просто так. Разве что-то изменится? Мюнхен перестанет горланить свои пивные похабные песни и заиграет Вальс цветов? Или запоёт голосом Марии Каллас Каста Диву? Или луна станет зелёной? А перед отелем вырастет секвойя? Или в сутках станет тридцать часов, а в Изаре заведётся барракуда?.. Сольвай усмехнулся своей буйной, но какой-то неоригинальной фантазии и решил не рисковать: пусть кольцо ему наденет Гарри, так будет правильно. А сам он тоже приготовит для любимого колечко. Ну, право, не невеста же он, чтобы жених его окольцовывал. Кто Гарри по гороскопу, лев? Вот и отлично: простенькая «чека» с алмазом карата в полтора, а лучше — в два, будет кстати. Дороже Сай не потянет…
— Ав! — подтвердил правильность направления его мыслей заскучавший четвероногий сэр.
— Да? — уточнил Сванхиль. — Тоже так думаешь? Я знал, что ты очень умная собака.
Коржик послал собеседнику вполне осмысленный, полный укоризны взгляд.
— Не обижайся. — Тот примирительно потрепал его по загривку и вдруг вспомнил: — Блин, я же покормить тебя забыл. Мне Матильда оставила телячий паштет с овощами и велела подогреть тебе в… а сколько времени-то? Пошли лопать, только не выдавай меня, договорились?
По-братски разделив огромную миску с вкусно пахнущей едой (Сай почувствовал зверский голод и не удержался — заморил червячка сбалансированным собачьим питанием), они вернулись на террасу и продолжили задушевный разговор. Перемыли косточки (разумеется, в одностороннем порядке) трём-четырём рок-группам, составляющим KF заметную конкуренцию, поболтали о тёплой европейской осени, о футболе, о мировых ценах на сельдь. Потом Сай всё-таки зажёг свет, но не электрический, а свечи, наколдовав их волшебной палочкой — получилось с первого раза.
— Это всё она, волшебница, — похвастался он Коржику, дремлющему в ногах. — А ты, ушастый, знал, что раньше маги ничем таким не пользовались? Разве что обычными прутиками — просто чтобы направить сконцентрированную энергию точно в цель. А сейчас каждому индивидуально палочки изготавливают. Моя — из липы. Ага, хоть и липовая, но сильная. Я без неё… скучал… Я вообще много без чего и без кого скучал, и сейчас скучаю. — Он вздохнул. — Но только показывать это нельзя, понимаешь? Нос по ветру, хвост пистолетом. Интересно получается: есть много чего, делающего нас слабыми, жалкими, никчёмными. А есть то, что высвобождает мощь, скрытую в нас. Например… любовь… Или вот эта палка — она из обычной липы; понюхай, чуешь? Tilia, почти белая, и не потемнеет. Реликтовое дерево, между прочим, ровесница динозаврам, здорово, да? А в переводе с греческого “ptilon” означает “крыло” — скажешь, не судьба? Лак тут какой-то особенный, три серебряных кольца — не знаю, зачем — мастеру виднее. А внутри — волос из хвоста кентавра. Не особо романтично, да? — Сай усмехнулся. — Я уверен, что и твоя шерсть годится для волшебных палочек. — Коржик заинтересованно поднял бровь. — Надо сказать Мати, чтобы собирала все твои шерстинки — продадим для палочек, разбогатеем. Погоди, а ты чего такой зелёный? А, освещение бликует?
Сай тихо рассмеялся, а пёс, поворчав, отвернулся: «Ну что балабола слушать? Лучше поспать. Героям положен отдых».
Разглядывая свою палочку и пробуя с её помощью нехитрые «фокусы», Сай увлёкся мыслями, всё время крутившимися возле Гарри, и не заметил, как к нему на террасу вошли Гуль и Мати.
— Ой, вернулись? А что так рано? Остальные в пиве потопли?
Вантуле, прихрамывая, уселась с тихим стоном на стул и осторожно вытянула ноги, поправляя под ботфортами тугие эластичные бинты. Пенат тут же подлёг к ней. А Мартинсен, икнув, заявил громко, пугая резким басом мирные респектабельные окрестности:
— Трахтен и дирндль — это да!
— Зачем так грубо? И кто это вам разрешил трахтиться и дирндиться? — строго поинтересовался Сай. — Кстати, это не противозаконно? А то нам только разборок с местной полицией не хватает.
Матильда прыснула от смеха:
— Ой, мальчики, ну не соскучишься с вами. Трахтен — это мужской баварский костюм, — пояснила она Сольваю учительским тоном, — кожаные штаны, клетчатые рубашки и тирольские шляпы с пёрышками. Тут все сейчас так наряжаются. А дирндль — женский: пышная юбка с ярким фартуком и корсет, блузочка с декольте, очень миленько. Кимушка, — окликнула она Мартинсена, — всё-таки зря мы там Медвежонка оставили. Он на скамейке танцевал. Андрис и Джимми — вдвоём и взрослые, а толстячка кто угодно обидеть может. Не вернёшься за ним?
