— Вперёд! — скомандовал, очнувшись, Поттер и снова взял проводников под прицел.
*
Через полчаса, когда Гарри, едва поспевавший за постоянно кидавшим на него взгляды троллями, уже начал терять терпение, а Матильда жалобно попросила сделать основательный привал, прямо над их головами что-то сильно громыхнуло, звякнуло, посыпались тяжёлые камни, и в глаза, ослепляя, ударил белый луч. В подземелье ворвался чистый ветер. Киллэ, обиженно раздувая щёки, показал на ступеньки, ведущие к открывшемуся люку, и изрёк с укором:
— Дотопали, остановка «Вылезайка», господа нервные маги. Всё бы вам магические меньшинства мочить. Нет бы разобраться. Между прочим, пока вы в постельках пузыри пускали — мы тут вам отход готовили. Ни спасибы, ни доппитания! А то «предатели, предатели!»
— Ишь ты, заговорил? — Отодвинул его Гарри и первым полез к свету, на разведку. — Поглядим, куда вы нас привели.
*
Протиснувшись в лаз, замаскированный каким-то ржавым железом и чахлыми, но живыми кустиками, он сначала задохнулся морским воздухом, а потом на несколько мгновений зажмурился — ослепительно-золотое небо с тёмно-синими облаками чуть не опрокинуло его, дезориентированного, обратно в тоннель. Но со спины поддержали чьи-то руки и могучие тролльи «клешни».
Поттер высунулся из дыры в крутом, очень высоком склоне, нависавшем над поблёскивающим волнами морем. Прямо под ним пролетела чайка. У него закружилась голова, но не признаваться же в этом сейчас. Сзади, словно не обращая внимания на законы тяготения, ловко цепляясь за каменные уступы, выполз Киллэ и сунул в свободную Гаррину руку невесть откуда взявшуюся толстую верёвку. Пришлось, подёргав её с целью проверки на прочность, взбираться не меньше двадцати ярдов вверх по меловой горе, да ещё и выслушивать специфический норвежский юморок, бубнимый несостоявшимся предателем якобы себе под нос.
Выбравшись на траву, Гарри сразу же заметил вдалеке смутно знакомые очертания большого старинного замка:
— Дувр, что ли? — От удивления он даже невольно опустил волшебную палочку. — Не может быть.
Чувствовать себя идиотом Главе Аврората не нравилось. В стороне гудел порт, чуть выше выступала «маковка» тоже знакомого маяка, за спиной бурлил предштормовой Ла-Манш. Гарри огляделся: точно — вот он! — коттедж Уизли, Рона и Гермионы, прилепился со своей изумрудной лужайкой почти над самым проливом, чуть в стороне от прочих домов, сразу за поворотом дороги.
— Сколько мы шли? — спросил Поттер непринуждённо, сооружая волшебной палочкой более удобную лестницу для Матильды. По верёвке уже карабкались тролли и «паучата» Чикки и Гребби, а Рупери подсаживал на плечо Пенки. Сай, игнорируя Гаррину магическую конструкцию, лихо подтянулся на руках и запрыгнул на площадку склона, будто профессиональный паркурщик. Ким с Кричером под мышкой просто взлетел.
— Девяноста одну милю. И вот вам, господа маги, — пожалуйте в Дуврский пролив! Чётко?
— Что? — Гарри уже забыл, о чём спрашивал. — Ну да, чётко.
— По прямой не вышло, папа, — слегка стушевался Киллэ и ввернул несколько тоннелепроходческих терминов.
«Папа» со знанием дела покивал, согласился, что, мол, да, в Кенте флиш совсем не тот, что в Нормандии, да и с мульдой (2) вечная жопа, и повёл свой чумазый и запылённый разномастный отряд к дому Гермионы и Рона.
………………………………………………………
(1) Бегуны трусцой (от нем. Jogging)
(2) Что-то, кажется, из геологии, Гарри впервые слышит эти слова. А вообще, мульда — форма залегания слоев горных пород в виде чаши, флиш — мощная серия морских осадочных горных пород преимущественно обломочного происхождения, характеризующаяся ритмичным чередованием нескольких литологических разновидностей слоев, гранулометрический состав которых уменьшается вверх по разрезу. Фух!..
Вот где-то там слева вылезли из тоннеля Гарри и Ко: http://www.pichome.ru/NUI
Да, мульда тут не та... (Киллэ) http://www.pichome.ru/NUh
====== Глава 53. Два лагеря ======
— Ну что? Где они? — Рослый мужчина «при полном спецназовском параде» обвёл тяжёлым взглядом своих бойцов, сгрудившихся в гостиной, перевёрнутой при нападении и торопливом обыске. — Куда, черти, подевались? В доме должны быть люди. Ищите, гандоны дырявые! И эти, ну, домашние твари. Подвал хорошо осмотрели?
— Обшарили каждый дюйм, сэр. Пусто, — отозвался его заместитель. — Никаких потайных дверей, голые стены, бункер.
Командир снял полумаску противогаза, вытер потное лицо и убрал в кобуру длинноствольный пистолет:
— Шимми, давай план дома, надо разбираться. Они не могли смыться. Фокусник обещал, что, как открыл скворечник, так и закроет его со всех сторон своими штучками. Наше дело — никого не оставить в живых и забрать бумаги. Босс нас на ремни порежет, если вернёмся с пустыми руками. Сейф вскрыли?
— Ещё нет, только начали, возни много. Нужно время, ключи Фокусника не работают, надо его самого звать.
— Кого? Фокусника? — Командир, прищурившись, сплюнул на пол. — Ну-ну, позови… — в его голосе сквозила угроза. — Помнишь, куда он повесил яйца тех парней, которые в прошлый раз слажали? А это что такое?! — Резко повернулся он на шорох и скрип осколков.
Перед вояками, обозлёнными явно проваленным налётом и удручёнными перспективой объяснения с суровым начальством, стояла невысокая собачонка. И улыбалась. Белоснежная «манишка» на груди, толстенькие лапки в «носочках», крепенькая коротконожка с ушами-локаторами. Влажный нос, озорные глаза. Только хвост не закручивается забавным бубликом и не виляет из стороны в сторону, а вытянут саблей.
Командир, как самый опытный и многое повидавший на своём веку «джентльмен удачи», первый понял (вернее, почуял собственной наёмнической задницей, в каких только переделках не побывавшей), что вот такая лучезарная улыбка милого пёсика, просто так подошедшего к отряду до зубов вооружённых головорезов в только что взятом штурмом доме колдунов, не сулит ничего хорошего. И не ошибся.
Сам он, как учил Фокусник, успел прикрыться амулетом, упал на пол и проворной гусеницей пополз к выходу, внезапно превратившемуся в водопад из воняющего соляркой огня. Да, командир уже однажды чуть не сгорел в таком, в Сирии, когда его, юного лейтенантика, со взводом желторотиков поливали из огнемётов с вертушек. И сейчас, с трудом подавляя желание заорать и подняться в полный рост, моча на хуй гадов с локтя верной Карбиной (1), он из последних сил заставил себя гореть во второй раз. Адово усилие! Понимал, что это — внушение (гипноз, как объяснял Фокусник), но всё равно, переваливаясь в кувырке через границу огненного шквала и выпадая во двор, думал, что сдох. Кожа на незащищённом лице пузырилась, будто расплавленный пластик, стекала на куртку, ноздри распирало от запаха палёного мяса… Над головой мирно плыли ленивые облака, поблизости, за глухим забором, смеялись дети…
Его подчинённым повезло меньше. Даже «под кайфом» ребята, которых уже три месяца как готовили для спецопераций в частном, невесть кому подчиняющемся, секретном отряде «BB» (2), не видели такого. У кого-то под ногами булькала кровь и из зыбучих песков раскрывались жвалы прожорливых гигантских насекомых; кому-то их же подружки и жёны с дьявольскими улыбками наматывали кишки и пенисы на цепи бензопил; одному солдату голые инопланетяне выпили мозг через коктейльную трубочку; другому без наркоза вскрыли грудную клетку и скормили ему его сердце; один своими руками искромсал ножом маленькую дочурку и отрезал ей голову; двое постарели мгновенно лет на сто; ещё один почувствовал, что сошёл с ума; латентного клаустрофоба похоронили заживо в тесном гробу, ярого гомофоба пустили по кругу его же сослуживцы. Для каждого из ворвавшихся в дом магглов, принёсших с собой зло и смерть, у пената нашёлся свой страх. Небольшой и не особенно сильный зверь, лишённый клыков, когтей, крыльев и прочих грозных атрибутов непобедимых и свирепых магических тварей, родившийся слепым куцехвостым кутёнком и названный Alsopplaird Pearl Tiger Prince Lewin, он всего лишь умел, как и подобает хорошей домашней собаке, проникать в человеческие души. Недобрые магглы с автоматами сами себя напугали. Проклятие человечества в том, что эмоции заставляют нас чувствовать себя в некоторых ситуациях как зебра, оказавшаяся в вольере с большим и опасным зверем: любой коллапс, смерть любимого человека, невозможность избавиться от породившего фобию фактора вызывают ту же физическую реакцию, которая возникает у животных при угрозе жизни и отсутствии надежды от нее убежать. Людям в западне грозит «миопатия при поимке»: тело выплескивает коктейль химических веществ, при перегрузе не только придающий мышцам энергию, но и разрушающий их. Стресс — тело как бы отказывает — человек может испугаться до смерти… Пенат не хотел и не мог никому причинить вреда…
