— Надеюсь, не опыты намереваетесь над ним ставить? — произнёс Поттер задорно, однако так глянул на своего визави, что тот невольно поёжился. — А можно я сейчас загляну на минутку? — Он почувствовал себя школьником и с досады сам плеснул в свой стакан из тонкогорлой бутыли. — Перелил, бля!

— Нет, только утром — медикаментозный сон! Так-то. И почему это я такой нелюбопытный? — Доджсон успокоился и лукаво улыбнулся. — Прозит! Кстати, у вашей знаменитости уже был посетитель.

— Кто?! — Гарри моментально напрягся, хотя почему-то был уверен, что знает, какое имя услышит. Интуиция?

— Кровный родственник — отец? — интонация доктора была именно такой, как и следовало ожидать. — Месье Дэ Эль Малфой тут у нас на стационарном лечении — руку, точнее то, что от нее оставило Адское пламя, пытаемся инкарнировать по полевому слепку. Он, кстати, принёс волшебную палочку молодого человека. Оригинал, первую. Что было очень сподручно: нам удалось обойтись малыми инвазивными.

— Док, — Поттер продолжал шутить, — кажется, придётся вас заавадить.

— Не придётся. — Гантер поднялся. — Вставайте-вставайте, господин аврор. Непреложный должно принимать стоя…

Не сказать словами, как Гарри полегчало, когда полчаса спустя он покидал кабинет Главколдомеда: такой союзник никому не помешает, особенно в преддверии большой заварушки. А что таковая не за горами и дело миром не решить, теперь было совершенно понятно.

Он огляделся, ориентируясь на этаже, спустился по пандусу в лечебный корпус; слегка повздорив и надавив авторитетом вкупе с бравым аврорским жаргоном, отпустил мотыльковского бодигарда на пару часов погулять по ночному Лондону. Уселся на казенный стул под дверями палаты Сая. Но оказалось неудобно и жёстко — как раз под тяжкие, мрачные думы; покрутившись некоторое время на «пыточном устройстве» для посетителей, Поттер сполз на пол, прислонился спиной к стене и стал ждать.

Рассвет уже светил в окна больницы имени неизвестно почему святого Мунго. Очень хотелось спать. Заснуть — и проснуться… в постели с любимым мальчиком, под одним тёплым одеялом, вдохнуть полной грудью волнующий запах ночных страстных игр, растворяющийся в накатывающих волнах предстоящих приятных дневных забот, будто ничего этого не было и всё спокойно в Британском королевстве, будто не нужно снова и снова воевать, рисковать жизнями близких, ходить по краю… По лезвию жизни: слева, где сердце, — море Любви, справа — залив Смерти, посередине — острая кромка, на которой и приходится балансировать. Никудышный из Гарри Поттера канатоходец? Ну, пока вроде справляется. Даст Мерлин, и дальше — шаг за шагом, шаг за шагом…

*

Скорпиус очнулся как-то разом и рывком сел в постели. Светлая просторная комната. В ней, залитой утренним солнцем, монстры, что всю ночь раздирали его голову, рассеялись без следа, показались досадной чушью.

— Кх, похоже, не гостиница. — Собственный голос послышался хриплым скрипом рассохшегося колеса, катящегося по ухабистой дороге. — Бля, как я выступать-то сегодня буду, с такой ангиной? Башка кружится…

И тут он вспомнил! Всё.

Генри, его рот, полный ядовитых змей; белоснежный сокол, яростно клюющий обидчика; в глазах миссис Дреддсон — злость, и страх, и бессилие; боль в сердце, пустота внутри, вакуум и холод, растущий в груди; в футе — блестящие фары автобуса, вместо ожидаемого визга тормозов — мёртвая тишина; дыра, открывающаяся прямо в душе, через которую частички тела улетают в космос — и ничего не остаётся, только ветер гонит невесомые песчинки, крошки того, что некогда было Скорпиусом Малфоем.

Кто-то крутанул меня, резко и мощно, как юлу, — и тело связывается воедино, собирается в прежних контурах. Полёт. Вместо звёзд — иглы света, и сильные руки друга, не дающие соскользнуть в темноту.

— Вам нельзя здесь находиться! Прочь! — резкий женский крик полон паники. — Срочно вызовите авроров, Соломон! Бейте на поражение! Вы что, не видите — вампир!

— Тихо, тихо, дамочка! — Гуль осторожно кладет меня прямо на пол приемного покоя.— Ухожу! Не надо в меня палочками тыкать, господа хорошие. Вот, разбирайтесь, я на крылечке покурю пока…

— Везем в смотровой, нет — сразу в операционную, — командует другой голос, властный, мужской. — Молодой человек…

— Мартинсен я, масса, — басит Гуль.

— Задержитесь тут. Расскажете, что случилось. Я Главный лекарь, надо заполнить бумаги.

«Значит, Ким… старина! — Сай с улыбкой упал обратно на подушки. — Вот за что мне, дураку, такой невероятно превосходный друг достался? Спасибо, Мерлин, если ты есть!» — его пробило на хи-хи. Но тут новый кусок вчерашней реальности всплыл в памяти…

— Я… можно мне переговорить с сыном? — Голос… отца?! Откуда он здесь?! Чудится? Все призраки прошлого пришли меня мучить?

— Мистер Сванхиль — ваш сын? — удивлённо. — Тогда… конечно, разрешаю. Однако не более пяти минут, мистер Малфой. Пациент в сознании, но на него наложены сонные чары и уже начинают действовать.

— Я быстро, — отвечает Малфой-старший умоляюще. Дверь отрезает другие звуки. — Скорпи, Скорпи, ты меня слышишь? — Матрас чуть прогибается — кто-то садится ко мне на кровать.

— Да, — вроде бы это я отвечаю?

— Всё в порядке, с тобой всё будет хорошо, не волнуйся.

— Я не…

— Не разговаривай. Сейчас вернусь. Ты меня видишь?

Пытаюсь разлепить веки… Отец одет в просторную светлую робу, вместо левой руки какой-то кокон с железками и трубочками. Потом он исчезает. И снова слышу:

— Протяни руку. Вот твоя волшебная палочка, смотри.

Он вкладывает мне в расслабленную ладонь мою… Мою палочку! По спине бежит теплая волна магии. Моя палочка! Родная! Своя!.. И я засыпаю, даже не спросив, откуда он тут взялся и как у него оказалась моя палочка… Надо бы ей тоже имя придумать, как Ким даёт прозвища своим гитарам, скрипке тоже, да… «Битва лебедя»?.. А почему у отца такие волосы короткие?.. Но комната уже тает, образы смазываются, звуки воронкой скручиваются и уходят в неясный гул… Мрак.

- Сай! — Шёпот. В палату на цыпочках вошёл Гарри. — Не спишь, Мотылек?

— Будешь убивать? — Лежащий навзничь Сольвай даже не пошевелился, окинув того встревоженным взглядом.

— Не за что. — Поттер подошёл к окну и задернул белую штору, убрав с Саева лица яркие мазки розового рассвета. — Но покаяться придется. Во что опять вляпался? Я слушаю.

— Гарри, — больной потер лоб тыльной стороной руки, оказывается, всё еще сжимающей волшебную палочку, — с чего начать-то? Во-о-от… — протянул он неуверенно.

— Как же ты меня напугал! — вдруг почти простонал Поттер, плюхаясь в изножье больничной койки. Сгорбившись и закрывая лицо руками, буркнул: — Баран!

— Гарри. — Обозванный слабо улыбнулся, чуть расслабившись, подтянулся и сел. — Порядочные люди здороваются. — Ему хотелось вцепиться Поттеру в волосы, в плечи, прижаться к нему со всей дури, поцеловать. Нет, укусить, смять губы безумным поцелуем! Казалось, что они не виделись сто лет!

— Так то порядочные. — Поттер распрямился и посмотрел куда-то вбок. — Ну здравствуй! — И как припечатал: — Говори давай.

— Ладно. — Сай решился. Он и не сомневался, что должен всё рассказать. Просто немного боялся… — Вкратце: с прошлой недели, нет, раньше, в Германии я стал получать… — максимально глубокий вдох: чтобы выдать всё за один раз, — письма от человека, в которого был влюблён еще в Дании, когда мне было четырнадцать, и который предал меня, просто продал за деньги. Погоди, сейчас! Сейчас! — Сольвай выставил вперед руку, как бы предупреждая возражения или вопросы. — Я с ним не спал, клянусь! Расскажу тебе потом, подробнее. Короче, я — идиот, повелся на жалобы, хотел выслушать его оправдания, может, даже помочь… Пожалел… Он писал, что его заставили угрозами, что всё еще любит меня и… Гарри, я не люблю его ни капли, этого Генри! Три года назад, наверное, любил. Думал, что люблю. А оказалось… Он теперь для меня никто! Веришь? Но мне нужно было его увидеть. Я же не знал… — Сай запутался в словах, забегал взглядом. — Вот спроси меня, спроси! — Он побледнел, на лбу появился роса испарины. — Спроси!