Генри недовольно оглянулся на неё и сообщил:
— Мне за тебя всегда платили, и чтоб на коне катал, и чтоб на тебе катался... — Собственная фраза показалась ему остроумной — Дреддсон хохотнул. «Совсем уж почему-то берегов не видит, — резануло Сая. — Неужели меня полным идиотом считает?» — А вот интересно, твоему новому ёбарю картиночки в газете с нашими кувырканиями понравятся? Смотри, ещё бросит такую давалку; может, он не знает, что, если тебя просто к стенке прижать и обслюнявить, то ты прямо стоя в штанишки кончаешь и сознание теряешь, нет? Ты меня никогда не забудешь, понял? И всех себе папиков на меня похожих искать станешь. Похож твой, да? Темноволосый и постарше? Ты только с таких течешь, шлюшка? Так что мне его вычислить — раз плюнуть.
Сай представил, как Генри говорит все эти мерзости Поттеру. «Гарри это говно увидит? Не позволю!»
— Я не позволю тебе, — так и сказал он вслух. — Блин, ты же подонок.
Всё встало на свои места. Ясно. Отрезвляюще. Костёр пшикнул и погас. Больно? Нет. Сай должен был ответить — и он ответил. Не как поэт и любовник, которого предали, а как шпана, уличный мальчишка, живущий под мостом и за обиды выбивающий гадам зубы. Ударил — благо, ростом они с Дреддсоном почти сравнялись — левой под челюсть. На возможную публику — плевать! Сволочь надо остановить — Саев кулак сжался сам собой, мышца стала катапультой. Да, Ким учил его не напрасно.
Голова Генри мотнулась вбок. Сольвай чуть поморщился (челюсть у Дреддсона оказалась крепкая) и сказал сквозь зубы:
— Ни одного слова из твоего гнилого рта! — И почувствовал болезненный джолт (1).
Успел подумать: «Всё-таки шокер!» Лёгкие схлопнулись, мир вокруг замер без движения. Сердце остановилось. Но прежде, чем Сай потерял сознание от мощного удара током под рёбра, ледяной ветер, последние несколько секунд рвавший его волосы, свернулся шаром и прыгнул ему в лицо. Продрался колючим сгустком, как ёж, через носоглотку, трахею, расправился внутри живота. Вот теперь стало очень больно. Подумалось — конец. Жаль, что Гарри нет рядом…
Холод, будто граната, рванул внутри грудной клетки, белой вспышкой взметнулся вихрь. Сольвай беззвучно закричал.
Дреддсон, удержавшись за стол, замахивался для ответного удара, тыча электрическим приборчиком Скорпи в лицо. Но вдруг гримаса ужаса исказила его и без того перекошенную рожу. В глазах застыло безумие, оцепенение настигло в движении и превратило Генри в искореженную статую. Нет, его никто и ничто не держало, никакая сила не давила, не связывала, но Дреддсон не решался даже вздохнуть.
Скорпиус зловеще медленно, неуклюже, как зомби, поднялся на ноги, вырастая на глазах выше уровня кирпичной ограды дворика, его грудная клетка разверзлась, будто в фильме ужасов, рёбра вывернулись наружу. Зрение Генри заволокло кровавым туманом. Дьявольская птица материализовалась из Скорпиусовых внутренностей и кинулась на уже несколько мгновений что есть мочи орущего Дреддсона.
— А-а-а! А-а-а! — Он так и стоял с открытым ртом, но не слышал вокруг себя ни единого звука. Казалось, воздух замёрз и больше не проводил волн. В абсолютной, мёртвой тишине белый полупрозрачный сокол остервенело молотил жёсткими крыльями, разъярённо рвал Генри лицо большими когтями и выклёвывал ему глаза.
Генри ослеп, но всё равно видел в дюйме от своего лица загнутый хищный клюв и толстый короткий птичий язык, а ещё чёрные бусины зрачков, на бело-перламутровом фоне радужки смотревшиеся особо жутко.
Кинуться в сторону не удалось — Генри споткнулся, шлёпнулся на зад, попятился, как каракатица. Сокол не отставал, превращая его лицо в кровавое месиво. Забившись под стол, Генри закрылся стулом и руками, прижался к ногам Скорпиуса, как к единственному спасению.
Сокол издал резкий гортанный звук, похожий на боевой клич победителя, лихо свистнул — и исчез.
*
Со столешницы капала вода. Простая вода, чистая, безвкусная. Сай потрогал тающую корочку льда, лизнул себе палец — ничего необычного, просто вода.
Дворик оттаивал. В него на несколько коротких минут залетела зима, а теперь тёплая лондонская осень брала своё.
Сай зябко повёл плечами и расстегнул воротник — стало жарко. Он поднял опрокинутый стул, наклонился под стол за вторым — но не смог его сразу вытащить. Генри, дрожавший так, что тряслись ножки стола, вцепился в спинку стула мёртвой хваткой. Сай с силой дёрнул — и ему под ноги упал скукожившийся Дреддсон, так и не выпустивший из онемевших кулаков свой «щит».
— Вылезай, — позвал его Сванхиль.
На него снизу вверх смотрели глаза безумца. Генри бешено вращал ими, но потрогать себя и убедиться, что не ранен, не решался. У него тряслись губы, с нижней стекала струйка пенной слюны.
Пёс, не собака, не друг человека, не умный гордый зверь, а пёс — никчёмное паршивое существо. Жалость предательски снова зашевелилась в сердце Сая, но на этот раз он показал ей кукиш и загнал назад: «Знай, бестолковка, своё место!»
— Вылезай, — повторил он, приказывая. Генри послушно выполз на четвереньках, но так и остался у Сая в ногах. — Хватит придуриваться! — разозлился тот. — Сядь за стол.
— Он-на у-у-ул-л-л?.. — Генри сильно заикался. Притворяется?
— Улетела птичка, улетела, — безжалостно усмехнулся Сванхиль. — Но если ты, падаль, ещё хотя бы помыслишь недоброе обо мне, о бабушке, об отце, всё равно, о ком, — я напущу на тебя десять таких соколов! Понял? — Вместо того чтобы приблизиться к Дреддсону, он, наоборот, отклонился и нахмурил брови — и тот в ужасе зажмурился. «Блин, перебор, — подумал Сай недовольно. — Но я же не специально. Никогда прежде даже не пробовал Патронус вызывать. А тут — вылетел. Вот же я молодец, сам чуть не обделался от страха… Вроде всё обошлось. Или это не Патронус, что-то другое?»
— Ты всё запомнил? — спросил он строго. Несостоявшийся шантажист закивал. И заплакал. — Мой отец тоже умеет делать такие штуки, и бабушка, мы все — колдуны. Так что не лезь, если не хочешь нарваться.
Дреддсон зарыдал в голос. «Блин, всё-таки переборщил!», — сокрушённо вздохнул Сольвай.
Он взял Генри за руку и повёл в кафе. Подошёл к женщине, на которую тот чуть раньше указал, и сказал ей:
— Вы Ирма? Добрый вечер. — Она удивлённо распахнула глаза и недобро поджала губы. — Заберите своего героя. И больше не выпускайте его из дома без подгузников. А если на них не хватает… — Сай порылся в кармане и выгреб горстку мелочи, бросил перед миссис Дреддсон. — Увижу вас ещё раз — пожалеете по-настоящему, — вполне мирно заверил он, толкнул Генри к жене, вытер руки о салфетку и вышел из кафе, насвистывая «Yesterday» и напевая: «…all my troubles seems so far away» (2).
Ирма проводила его поражённым взглядом.
Только завернув за угол, Сай почувствовал, как сильно, будто в шторм, его качает. «Куда идти-то? Направо, налево? С какой стороны улицы я сюда попал? На каком вокзале меня ждёт… Валдис? Мне — в метро, что ли? Посидеть, передохнуть? Нет, надо идти. Надо идти… идти… к Гарри...» С трудом переставляя ноги и для опоры скользя рукой по стенам, он, будто пьяный вдрабадан, поплёлся вперёд. Стариком вошёл в «Coach & Horses» — стариком и вышел... «Я идиот!» — назойливой мухой жужжало в голове.
…………………………………………………..
(1) В боксе: короткий прямой удар в туловище.
(2) Beatles, дословно: все мои проблемы кажутся такими далёкими.
http://www.pichome.ru/GRf
http://www.pichome.ru/GRI
====== Глава 48. Битва лебедя. 48-1 ======
По Сохо Сквер бежал странный спортсмен: тяжелый плотный человек в дорогом костюме, по виду — бизнесмен, свихнувшийся от сидячей работы в одном из местных офисов, технично так двигался, без суеты, но в хорошем темпе. Прохожие обтекали его, как волны — крейсер-броненосец, даже не особенно удивляясь. На бегу он довольно громко говорил в едва заметный, закрепленный у уголка рта микрофон, что-то по-немецки или по-голландски — не разобрать…
— Клайв, срочно сбрось мне данные авторегистраторов всех уличных камер района парка Сохо! Я тут нашего Шустрика Номер Раз потерял... — Что отвечали на другом конце линии, было не слышно. Практически всегда, какой бы кризисной ни была ситуация, латыш Кропенс оставался непоколебимо спокойным, даже флегматичным, но тут он вдруг взорвался:
