Сольвай почувствовал мазок оргазма, и почти сразу — выстрел спермы внутри себя. Гарри застонал, задыхаясь, его тело зашлось судорогой от короткого, сокрушительного наслаждения. Он привалился на Сая и поцеловал в подбородок, куда пришлось. Драконий жар его дыхания обдал Саеву кожу волной ещё более сильного возбуждения, по позвоночнику побежали мурашки.

Гарри оттолкнулся руками и освободил от своего веса неудовлетворённого сексуального пленника, встал в полный рост. Сванхиль с трудом заёрзал на столе. Извиниться, что ли? Как-то слишком плоско и избито до пошлости. Но мальчик не кончил, а хочет — ох, как он хочет! При взгляде на крепкий Саев член, влажный и скользкий без всякой дополнительной смазки, у Поттера во рту стало горько и сладко одновременно, точно подержал на языке верескового мёду. Захотелось поймать в глазах любовника тот самый миг, когда и он улетит от оргазма. Гарри аж зашёлся от странного острого желания, теперь пульсировавшего не внизу живота, а где-то внутри, в груди. Дарить почти так же клёво, как и брать.

Гарри уже преклонил колени, чтобы взять в рот, но внезапно в голову пришла дикая идея. Вернее, пришла не сама: он прочитал во взгляде Сая такое сильное, пробиравшее до костей желание, которое удовлетворить минетом — было бы мало. Сам не вполне отдавая себе отчёт, что делает, то есть совсем не задумываясь, не впадая в размышления, рефлексию закоренелого актива и остальные глупости, Гарри сбросил свои штаны вместе с ботиками и прочие остатки одежды, притянул Сольвая, поцеловал в губы, огладил ему мошонку и повернулся спиной, уложил Саевы руки себе на живот, обнял ими себя, прижался ягодицами к его стояку. Подставился, только прогибаться без опоры было неудобно — на стол тылом опирался Сванхиль.

Ничего не случилось. Гарри с каждой секундой хотел всё сильнее, а мальчишка не торопился.

— Чего тормозишь? — посмотрел на него Поттер через плечо. — Давай, пока дают.

Просить дважды Скорпиуса Малфоя не пришлось. Он устроился удобнее на своей опоре, немного наклонил партнёра. Гарри чуть согнул колени, подстраиваясь под его рост. Почувствовать в себе член хотелось до головной боли.

Сай, в отличие от Поттера, оказался сообразительнее и догадался воспользоваться косметическим гелем. Совсем недалеко у него был флакон с нормальной смазкой, но прервать контакт двух разгорячённых тел хоть на пару секунд казалось дурацкой, совершенно невыполнимой идеей. Поэтому в ход пошла душистая лавандовая мазилка. Сай осторожно ввёл в Гарри палец и слегка растянул края мягкого упругого сфинктера. Слишком узко. Но удержу больше не было. Он скользнул глубже и несколько раз ритмично надавил на предполагаемое место простаты. Гарри глухо застонал и упёрся руками о свои ноги. Его плечи вздулись буграми мышц. Щедро обмазав себе гелем член, Сай крепко взял Поттера за бёдра и потянул на себя. Анус насадился на головку, Гарри почти сел на Сая — держаться на полусогнутых ногах, когда от растревоженной точки внутри по всему телу расходятся вспышки наслаждения, было непросто.

Они подмахнули друг другу почти одновременно, Сольвай вцепился Поттеру в плечо, будто пытаясь придвинуть его к себе ещё ближе (хотя куда уж?), сделал несколько фрикций почти без амплитуды — и залил Гарри спермой.

*

Они сидели на полу, прислонившись плечами, голые, липкие, довольные. «Полный и окончательный пиздец», — подумал совершенно счастливый Поттер, но благоразумно решил не озвучивать эту мысль. Да, благоразумие хоть и медленно, но возвращалось к нему.

Теперь на него смотрели не льдинки цвета неба, а глубокие и тёплые голубые озёра любимых глаз Скорпиуса. В душе щебетали волнистые попугайчики, канарейки, пели соловьи, резвились пикси и прочая пернатая милая дребедень. И это… ну… бабочки щекотались, сволочи! Странное чувство: казалось, что это вообще был первый секс в жизни. То есть то, что происходило раньше, тоже было неплохо, а иногда и охуительно (особенно с Сайкой!), но всё — чуточку не то. А сейчас случилось нечто особенное, настоящее. Вспомнилось: «Всё делить разом… Возвратить — честно!.. Не моргнув глазом, умереть... вместе!»

«Бред какой-то, — смутился Гарри своих же мыслей, — вот так нормальные мужики и пропадают, превращаются в розовых котиков и поэтов, фу». Но его «фу» прозвучало как-то совершенно неубедительно: душе и телу было так приятно и покойно, что хотелось петь. Нет, положить голову Скорпи на плечо и замурлыкать ему в ухо.

— Ну чего, как тебе «твоё место»? — Поинтересовался Поттер, стараясь придать голосу хоть каплю строгости и брутального равнодушия. Когда тебя только что охренительно сделал сзади юный белокурый ангел — брутальное равнодушие единственное, что не даёт расплыться лужицей у его ног.

Сванхиль догадался, что Гарри цитирует из его письма, и промолчал. Только хмыкнул, пряча улыбку, и крепче сжал ему ладонь.

— Нормально мы поконтактировали? — не унимался Поттер.

Сай в ответ показал большой палец.

— Ты язык проглотил?

Сай высунул язык, длинный, розовый. Засранец! Дразнится!

Гарри почти с физическим наслаждением оглядел расслабленное голое тело своего мальчика. Со всеми прелестями и интересными местами. Тот не закрывался, а наоборот, кое-что выпятил напоказ.

«Нет, второго захода я сейчас не потяну», — со странной тоской, отозвавшейся пульсацией в заднем проходе, подумал Поттер.

— Ты чего вчера озверел?

— В смысле? — Удивлённо поднялись Саевы брови.

— Зверь морской. Письмо, судя по почерку, трезвый писал? Или уже в дрова?

— Не волнуйся, меня, когда пью на выезде, всегда принесут… приносят… Не помню, не суть.

— Как «не помню»? Так в письме…

Сванхиль фыркнул:

— В каком?

Гарри так и замер с открытым ртом, на полуслове. Ну что же, мальчишка опять (по-малфоевски!) переиграл его, вроде бы взрослого и умного, оказался мудрее: в сложившихся обстоятельствах самым лучшим было сделать вид, что лебедь не приносил на Гриммо никаких писем, просто залетел в гости к старинным приятелям. Ну хорошо, только тему, на которой они со Скорпи споткнулись (да так, что чуть не расшиблись всерьёз) нужно закрыть, а не оставлять в подвешенном состоянии.

Поднеся ладонь Сая к губам, Гарри повернул её и прижался к выпирающим костяшкам пальцев; облизывая, засосал тонкую податливую кожу. Тот, глядя на это, закусил нижнюю губу.

— Поговорим? Серьёзно. — Взгляд Поттера спрашивал без напряжения, не давил, а предлагал.

Свободная Саева рука легла на пах, он кивнул.

— Некоторые тайны, мои и твои, — Гарри сделал ударение на последнем слове, — так и останутся… должны остаться тайнами. Надеюсь, ты это понимаешь? Остальное всё открыто, всё для тебя — спрашивай, что хочешь, бери, что нравится.

— Я, конечно, не идиот-правдолюб, что прётся, не разбирая, хм, обстоятельств и не думая о последствиях, — сказал Сай медленно и задумчиво. — То есть предлагаешь мне держать себя... кротко? О! — Оба синхронно улыбнулись.

— Типа того. Временами. — Гарри немного отпустило.

— Что-то очень мирный — слишком — у нас разговор получается... Хотя думаю я не так, — добавил Сольвай.

«Зря расслабился — рановато!» — мелькнуло у Поттера в мозгу.

— Это возраст, наверное? — заметил он вроде вскользь.

— Не думаю. — Сай потянулся и из внутреннего кармана аврорского кителя, что так удобно лежал у него под пятой точкой, достал трубку. — Дай огоньку.

— А голос как же? — Нашарив волшебную палочку, Поттер сунул её затлевшийся кончик в чашечку «нетленного» бриара (6).

— Ничего ему не сделается, глотка у меня луженая. Ты ж сказал — бери что хочешь...

— Дурашка, я же не про табак.

— Еще скажи “малыш”... Я ведь не шутил: отдам тебе всю жизнь до крошки, до детали — и возьму такую же меру. Это для меня любовь.

— И я, Сай, и я... — Гарри сглотнул горячий комок, перекрывший дыхание щемящей болезненной нежностью, — не шутил с тобой, и сейчас не шучу. Те секреты — не сахар, и начались задо-о-олго до твоего рождения. Пусть и остаются секретами, ладно?