«Матильде написать-то можно, конечно, на Гриммо отправить, чтобы Джейми письмо отдал, но долговато ответа ждать, а вот до следующей субботы позвонить нереально! — продолжил он строить грандиозные прожекты. – Или как-то удастся по случаю дня рождения Лили выбраться? Как же долго тянутся все эти дни без Мати! Засада!» Поблагодарив Октавия, Альбус резко развернулся и побежал в другую сторону, решив ещё раз поговорить с сестрой… Так, вообще о жизни, о семье и планах там всяких – уж очень сильно среднего Поттера распирало!

Да только тут его, так и не добежавшего до Большого зала, и поймали — прямо на переходе из холла в башню Гриффиндор.

— Куда спешишь, педик? Штаны не потеряй, вон уже ширинку расстегнул! — громко, на весь хогвартский вестибюль, прозвучал голос Долгопупса, Гая Долгопупса.

Альбус аж споткнулся — настолько дико было подобное слышать.

— Ты что, Гай? Угорел? — Он увидел, что вокруг стоят и скалятся гаевы прилипалы, Паркинсон, вроде, и со Слизерина кто-то еще, и к ним, привлечённые шумом, выходят закончившие завтракать студенты. Начинала собираться толпа, с ужасом понял Альбус. – Ты пьяный? Прекрати балаган! – повысил он голос.

— А это не балаган, это публичный дом, а ты в нём знаменитая шлюха! — В рядах всё прибывающих студентов послышались возгласы удивления и… улюлюканье со смехом. — Эй, слушайте все! — Известный школе белокурый красавчик-гриффиндорец чуть свесился с каменных перил и красиво оперся рукой на скульптуру знаменитого вепря. — У нас новая знаменитость модели 2020-го года, улучшенная: пидер-Поттер! Даёт всем и так сам напрашивается, что заслушаешься.

— Заткнись, урод! — заорал снизу Альбус и кинулся было на обидчика, но был с легкостью перехвачен стоящими у подножья лестницы амбалами Гая. — Охренел?! Заткнись! А ну, пустите меня!

— Ну-ну, малыш, тебе заткнут! – ласково пообещал Долгопупс. — Ты же это у меня просил? Не смущайся, против природы не попрешь. Не волнуйся, на твою дырку охотники найдутся! Отъебут тебя… может, даже подзаработаешь. Не всё ж тебе за мной бегать. Я к твоим прелестям как-то не расположен, извини. И записочки мне больше не посылай… Сладкий! — Он картинно медленно спускался вниз, слегка покачиваясь на мысках на каждой следующей ступеньке.

Ал почти вырвался и начал молотить кулаком одного из удерживающих его приспешников своего… обидчика? Врага? Предателя?

— Что я тебе сделал, гад?

— Я только сказал правду. Чтобы все знали: сын Гарри Поттера — гомик!

— Сволочь! — На шее у Гая вдруг появился оранжевый шарф, а на бледных щеках расцвели алые полосы. — Заткни свой поганый рот! — Лили Поттер, прибежавшая на крики, не раздумывая, кинулась на бывшего их с братом друга.

Она повисла на нём, явно не ожидавшем нападения со спины, да ещё и такого энергичного, и стала яростно царапать мерзавцу шею и лицо, попутно пиная в пах.

Возник общий гвалт, друзья Поттера чуть припоздали и сейчас прорывались сквозь толпу зевак к эпицентру драки. Альбус катался по полу в захвате с пятикурсником Жеромом, а Лили как раз отлетела на еще одного из ржущих дружков бешено заоравшего Долгопупса: «Держи поттеровскую суку, она меня чуть галстуком не удушила!»

Боевая девчонка ловко увернулась и, не стесняясь, засветила пытающемуся её схватить парню локтем прямо в глаз и тут же оттолкнула его от себя на так удачно подставленную подоспевшим Гербертом Корнером волшебную палочку.

— Стоять, голубчик, что же ты с мадемуазель так невежлив? — промурлыкал тот. — Инкарцеро, мон ами!

В это же время в рядах любопытствующих произошло некое движение: хогвартцы разделились надвое. Часть, находя зрелище позорным, пыталась остановить компанию Долгопупса, нападавшую на пятерых студентов, подружки Лили громко выражали ей солидарность; некоторые, наоборот, отступили и стали свистом поддерживать банду Гая, выкрикивая обидно-похабные словечки.

— Вот так и узнаешь, кто есть кто в alma mater! — просипел в лицо Алу Восьмёрка, с разбегу рухнув рядом из-за подножки какой-то малознакомой слизеринки. Но упал он так виртуозно, что выбил из сознания альбусова спарринг-партнера, и тот, здоровенный слизеринец спортивного вида, так и остался валяться на полу. Друзья сгруппировались и, соединившись спинами, прикрыли собой рвущуюся в бой «гриффиндорскую тигрицу», направили на хулиганов волшебные палочки:

— Протего максима! — Вокруг когтевранской троицы возникла непроницаемая сфера — колдовские навыки отличников-воронят были самыми крутыми в школе.

— Бреннон, — Октавий огляделся, задрав голову, и задышливо прошептал имя их четвертого руммейта (1), оставшегося поодаль, но продолжавшегося сражаться, — двери держит.

— Понял.— Альбус, утирая разбитый в кровь нос и кося через плечо на всё еще порывающуюся драться сестру, степенно добавил: — Хорошо, что у младших курсов по новой реформе господина директора сейчас прогулка.

— Ага. И четырехразовое питание, — с серьезной миной ответил Восьмёркин. Друзья засмеялись, закашлявшись.

Но хоть их враги и позорно бежали, было ясно: в школе чародейства и волшебства началась… война.

*

— Эй, рыжик, иди сюда!

— Я не рыжик! – полненький первокурсник обижено надул веснушчатые щёки и демонстративно отвернулся.

— Извини, я знаю, что тебя Хьюго зовут. – Ученик седьмого курса, один из самых знаменитых парней Хогвартса, сам подошёл к нему и сконфуженно кашлянул. Приятели рыжего почтительно расступились и пооткрывали рты: не к каждому «малышу» подходит сам Гай Долгопупс, да ещё с таким серьёзным выражением лица, да ещё и извиняясь. – Давай отойдём, у меня к тебе важное дело, только ты можешь мне помочь.

Хьюго с сомнением снизу вверх посмотрел на Гая, на лесть не поддался, но природное любопытство взяло верх; эх, как часто младший Уизли от него страдал!

Гай не был похож сам на себя: скромный взгляд, рука застенчиво теребит пуговицу на мантии:

— Приятель, на тебя вся надежда! Уизли никогда не бросают в беде тех, кто нуждается в их помощи?

Хьюго кивнул – так и было: Уизли за своих горой!

— И ты же мужчина. – Похлопал его по плечу Гай. – Как мужик к мужику обращаюсь к тебе. Мне очень нужно увидеться с твоей кузиной.

— С Лили?

— А ты очень догадливый. – Гай абсолютно натурально покраснел и принялся мямлить: — Я это… того… знаешь, как бывает… когда парень и девушка… она же симпатичная, волосы, как пожар, такая славная… мне…

— Влюбился? – со знанием дела поставил диагноз Уизли. В свои одиннадцать, насмотревшись на многочисленные романы в рамках семьи, а в некоторых из них даже приняв активное участие (сколько раз сестрице Розе передавал записочки ухажёров и прикрывал её перед родителями, а с кузиной Мэри даже сам целовался!), он прекрасно понимал – как ему казалось – суть межполовой тяги и к влюблённым особам обоих полов относился снисходительно.

— Как ты догадался? – артистично подыграл ему Гай.

— А чего, за Лили многие бегают, она красивая, мне нравится. Чего от меня требуется?

— Люблю деловой подход, — ухмыльнулся Гай. – Я хочу пригласить Лили на свидание, но после утреннего скандала она не придёт. А я страдаю без неё.

— Да, наслышан, как вы там кричали, — прищурился бдительный Хьюго.

— Это из-за ревности. Ты ж понимаешь. Я обидел Лили и Альбуса, хочу извиниться. А она не придёт. Ты уж скажи ей, что типа кто-то другой её ждёт, типа классный парень свидание назначил, но меня не раскрывай? А? – Взгляд Долгопупса красноречиво говорил о том, что его сердце разрывается от любовных мук – такие вещи младший Уизли научился распознавать.

— Ладно. Говори, куда её приглашать?

— А… в…

По довольной физиономии Гая внезапно пробежала тень, будто резко всплыло некое воспоминание или догадка, мимика закаменела, взгляд прыгнул куда-то вверх, словно потерялся…

— Чего не так? – насторожился Хьюго: от этих влюблённых никогда не знаешь, чего ожидать!

— Да… собственно… — Гай сдвинул брови и закусил губу. – Я, кажется, передумал. И вообще я не люблю Лили. Так, проверил тебя, понимаешь? Какой из тебя брат и вообще каков ты? Вижу, что на тебя, приятель, можно положиться, здорово! – Он похлопал мальчишку по плечу и попятился боком. Тот удивлённо хмыкнул: «Ну точно, сбрендил Долгопупс, не иначе и правда втюрился в кузину; эх, никогда не буду влюбляться – женщины вьют из мужчин верёвки!»