— Ага… — Поттер слегка поплыл.
Почувствовал языком мягкость и податливость саевых губ, прильнул к ним, как к свежему роднику в сухой пустыне – не напиться, и в каждом глотке – жизнь… Но опомнился, потому что тема, крутящаяся с самого пира в пещере Драгсхольма, не давала покоя аврорским мозгам.
— Вот скажи, — перебил он сам себя от того, что поцелуй стал уже нестерпим, и вдохнул воздуха, — как проходит венчание, то есть обручение, у носфе… кровососов, знаешь?
— Конечно. — Сольвай тоже слегка задохнулся, и его белоснежная кожа порозовела, что было очень красиво. — Там у них огненный ритуал — если супруга волшебница, и просто кусают и кровь пьют — если с магглами сочетаются, но это редко. А через убийство обращение только… А когда между двумя вампирами, то…
— Вот! — Не размыкая объятий, Гарри любовался красотой Скорпиуса и хмурился. – Все, кроме меня, знают. И ты всё знаешь, а я, Главный, сука, мракобор...
Его прервал смех и новый поцелуй.
— Ну какой же ты сука? Ты самый что ни на есть кобе…
— Не продолжай! — притворно сурово рыкнул Поттер. – Признавайся, что тут дома без меня нового случилось, кроме ремонта?
— А без тебя и не дом вовсе! Так, заканчиваем с сантиментами: в постель или жрать? — деловито осведомился Сай.
«Малфой!» — подумал Поттер и сказал громко, не отпуская того ни на секунду, даже ещё сильней притиснув:
— Если сам сыт, то — первое!
*
До постели не дотянули.
Белоснежный сюртук Поттера, который рвали с плеч нетерпеливые саевы руки, брякнул орденом об пол; к ногам, как пена Афродиты, стекла шелковая сорочка, за ней змеем последовал галстук. Комом отлетела в сторону грязная толстовка.
Мотылёк не долго, но энергично потёрся о напряжённый торс любимого и хотел опуститься на колени, взялся за пряжку его ремня. Но Гарри не позволил – удержу уже не было! – тяжело дыша, подмял своего мальчика, прямо на весу, на руках, быстро расстегнул себе брюки. Чувствуя, что долго не протянет, запустил ладонь Саю в штаны и прошёлся пальцем в тесноте между ягодицами – влажно, тепло, — скользнул вовнутрь. Сольвай, судорожно хватаясь за его плечи, замер, не понимая, как развернуться – спереди ему в пах, в живот, в бёдра тыкался горячий стояк, а сзади — уже зацепило на крючок удовольствия от проворно двигающегося в тугом анусе пальца.
— Хоть раздень меня до конца, — попросил он, прогибаясь.
— Потом-м-м… – Гарри кончил ему на брюки. И отпрянул. – Блин, извини. – Его трясло.
Сай сам спустил с себя брюки и просто встал спиной:
— Я тоже хочу! – заявил требовательно.
Гарри взял его одной рукой под живот, другой – за мошонку, наклонил и поцеловал в ягодицу… для начала…
Саю никак не удавалось занять устойчивую позу: колени подгибались, вспотевшие ладони соскальзывали с лестничных балясин, сделать несколько шагов к какой-нибудь более надёжной, чем новенькие перила, опоре – значило остановить Поттера, чей язык просто лишал его каких-то других желаний, кроме как подставляться, раскрываться и стонать от удовольствия. Сквозь слипшиеся ресницы он видел, когда изредка открывал глаза, что вены на гарриных руках, удерживающих его за бёдра, от напряжения вздулись, словно тонкие канаты – того и гляди лопнут. Сперма начала толкаться из него короткими очередями – оргазм заполнил всё нутро. Сай сполз по стенке на пол.
*
— Кстати… Слушай, Гарри, — спросил Сванхиль, когда они уже лежали в постели, то есть просто лежали, перед тем, как окончательно заснуть. — Ты что-нибудь понимаешь в эльфах?
— С твоей помощью я их всех знаю: Леголас там, Глорфиндейл и эта, ну, из Сумеречных, властительница... Галадриэль, кажется, ещё Асфалот. Это ты что, ночью экзаменовать меня вздумал? Так я всегда тебя внимательно слушаю, да и читаешь отлично...
Сай отмахнулся:
— Асфалот – белый конь, не смеши меня. Я не про этих маггловских эльфов, а про наших — домашних. Не ржи. Ты, скажем, видел, как они писают?
С Поттера сон как рукой сняло:
— Чего? А что, нечто особенное? Радужный фонтанчик с ароматом цветущей сакуры? Жаль, что я не вуайерист – крутое зрелище, небось. Но не повезло мне как-то насладиться – домовики при мне, наверное, стесняются. — Заинтересованный открыватель новых горизонтов магомира явно издевался, даже голову приподнял с подушки, чтобы на Сая посмотреть.
— А вот я сподобился... — Вздохнул тот и шепотом добавил: — И мне упорно кажется, что наш Пенки — особа женского пола...
— Девчонка?! В смысле самочка? — Гарри свистнул — вышло звонко, звук ушел ввысь, потыкался эхом в сводчатый потолок – получилось, как звон баккара.
— Ага. — Сольвай сладко потянулся и устроился удобней на гаррином плече. И тому показалось, что так всегда и было… — Оказывается, — продолжил излагать новые знания Сванхиль, — у них пол не всегда сразу, при рождении, определяется, а порой раскрывается запоздало, в соответствии с аурой дома и семьи, которой эльфы служат.
— Значит, нам в мужском тандеме женской руки не хватает? Смешно! Заживем теперь нормальной гетеросексуальной семьей… — Поттер уже ничему не удивлялся – видимо, за прошедшие сутки израсходовал весь свой нервный резерв. — Хотя с мальчишкой было бы проще. Ладно, купим ему… ей салфетку с кружевцами.
— Гарри, а ты не знаешь, почему так сложилось, что эльфам платьица нельзя? — Засыпающий Мотылёк было встрепенулся, дёрнулся, и не вполне внятно полюбопытствовал: — А ленточка, интересно, считается за одежду?
— Отстань, Сайка, а? Будет тебе ленточка…
И в спальне стало тихо.
Пенки сидела на кухне перед начищенным до зеркального блеска огромным медным котлом и, держа в лапке почти прогоревшую свечку, с интересом всматривалась в своё расплывчатое, искажённое круглой поверхностью отражение:
— Ленточка – это, должно быть, чудо как красиво! Охо-хо, теперь Пенки придётся вдвое труднее – не плакать и хорошо выглядеть. Но ничего, Пенки справится, Пенки – хороший… ая… э-э-эх…
====== Глава 35. Волчья ягода. 35-1 ======
Альбуса… нет, Суслика (вот правильная всё же кличка ему с малолетства от Джейми досталась — не поспоришь!) прямо на клочки раздирало полученное знание! Успокоиться вторую ночь не мог, даже напредставлял себе всякое… Но вопросов было больше, и первый: “А кто еще знает об отце и Сае?” Тут до него дошло, что Джей-то не в курсе, наверное. “Ужас и вау одновременно. А вот и второй вопрос: они всей семьей, выходит, втюрились в Мотыльков? Выходит так! — Ал тайно возликовал, опаздывая на завтрак. — Надо срочно рассказа... Нет-нет, никому проговориться нельзя! Но ведь когда-то раскроется всё равно! — ужаснулся мыслитель. — И в-третьих, скажем, мы с Мати к маме должны же пойти? Или вот ещё — про Джея с Кимом Лилища ничего не знает! Она вчера и так и эдак пыталась меня разговорить – почуяла лисица, что сенсацией пахнет! Что уж про папин-то выбор… или кто кого выбрал? Получается, сам Сванхиль теперь — член нашей семьи? О! Эх, всё равно скандал будет…»
И в этот момент перевозбужденный когтевранский староста, видимо, понадеявшись на крылья родного факультета, крылья любви и пребывая в раздумьях праздных — или праздничных — о судьбах «Хромовых крылышек», натуральным образом слетел с лестницы, то есть почти упал, прямо на руки Восьмёркину.
Хороший друг Восьмёркин стал сам присматривать за ним после нападения, а уловив с утра в спальне восторженно-отвлеченные глаза Альбуса, решил подстраховаться, то есть потелохранительствовать за мечтателем. И других парней, с которыми они уже шестой год делили комнату, напряг. Короче, договорились последить за Поттером. А тот нетипично для себя витал в облаках, расслабился. Вот когда Гай ломал ему пальцы — он был настроен на месть, весьма серьёзно рассматривал такие планы. И сделался крайне осторожен, в пустых коридорах избегал случайных встреч со своим обидчиком. Но шокирующие события, вести о мнимой гибели любимой толкнули его на безумства… и собственная прогулка, поэтически выражаясь, к Вратам Ада слегка оглушила — получился нервный откат… А тут ещё тако-о-ое заявление отца! Это всё как бы вытеснило на второй, да что там, на сотый план ссору с Долгопупсом. Прямо скажем, слажал Альбус Северус, совсем бдительность потерял.
