Как только раздевшийся и аки роза зардевшийся экс-курсант (который всегда, к слову сказать, без малейшего стрёма что в школе, что в академии со всеми ребятами вместе в душевые ходил) ногу через бортик перекинул, пах так ненароком рукой прикрывая, и в воду погрузился — остальное тролльё тут как тут подоспело. И давай ему все места, что над водой и под водой, намывать шелковыми тряпочками… Помыли, правда, быстро и с прибаутками — наслушался бедный Джеймс про свои телеса всякого… Болтали, сволочи, не стесняясь, с юморком. Так что к одеванию он уже стал как перезревший помидор.
— Брумн, ты мудиво маленького хозяина нежней в исподнее заправляй, а то помнешь чего, а его к ночи в работу надо, — командовал Йорден. — И крючками-то по спине не скреби, корсет на спинке шнуруй осторожно; может, это и не засосы вовсе, а окрас или пятна родимые.
— Э, были бы родимые — не наставили б друг другу, чай не инцест! — откликался другой бес, беспардонно упираясь пяткой в джеево мягкое место и почти на весу затягивая замшевые шнурки твёрдого как футляр парчового колета. — Туже надо, чтоб кровь куда следует приливала.
— Глядите ребята, а парень-то у нашего графёнка двуцветный! — орал Нильс, надевающий на Джея шосс (6). — Попа белая, как бархат, а ляжки коричневые! Не бракованного ли подсунули? Может, не годный на поёбное дело?
Возражать сволочам не удавалось — те выстреливали свои реплики со скоростью пулемёта, а датские словечки Джеймс, естественно, не понимал. Но обижаться было глупо… да и ржач стоял вроде не злобный; может, пытали его на чувство юмора? А когда будущих молодожёнов во всё это великолепие неудобное упаковали, цацками, как рождественскую елку, увешали и к зеркалу подвели, Ким под громкое улюлюканье всей банды смачно поцеловал любимого в губы… «Ну и хрен с ними», — подумал Джеймс Сириус и сказал:
— Гуль, а может, возьмем парочку недомерков лупатых, козлоногих с собой на Гриммо? А то мне зад подтирать самому после их сервиса лениво будет.
Тролли заржали, а старший, тот, что с косичкой, показал поднятый вверх большой палец.
……………………………………………………………………
(1) Любезная сватья (дат.)
(2) Пурплен (фр.) — верхняя мужская одежда из плотной парчи или бархата, часто простеганная вертикальными полосами, богато декорированная. Можно найти на портретах королей, например, Франциска I работы Клуэ.
(3) Старинные доски, специально загрунтованные под роспись особым мелом, известью, сусальным золотом.
(4) Шведский стол.
(5) Специфическое блюдо североевропейских народов: рыба засыпается золой или содой, сложными химическими процессами превращается в желе, затем жарится или запекается.
(6) Мужские чулки.
http://www.pichome.ru/yWL
====== 33-4 ======
— Ты только ничего не бойся, — попросил Ким, когда они подошли к высоченным железным воротам Воздушного зала, подвешенным на двух массивных осколках скал. Стен, для которых могли бы понадобиться эти ворота, все в огромных шипах и толстых заклёпках, не наблюдалось, ветер шально крутил вокруг, трепал волосы, то и дело поднимал и заворачивал края длинных плащей Джеймса и Кима. Э… вот зря он так сказал, да ещё и столь серьёзным тоном: Поттер-средний дерзко прищурился и пробурчал:
— Посмотрим, кто кого станет бояться!
Их развели в разные стороны, окружили какие-то люди (или не люди…); глядя на очертившееся глубокими тенями лицо своего суженого, Джеймс попытался загнать обратно холодок, побежавший из позвоночника в живот… Между ними гибкой змеящейся «ширмой» растянули льняное полотно, белоснежное, с вышитыми рунами, – Джеймс догадался, что оно, должно быть, символизирует разделённость и отчуждённость будущих супругов перед магией.
Придворные (или кто они там, но явно подданные правящей графской пары), образовав собою живой коридор, склоняли при приближении молодых головы. Глаза у всех носферату к ночи разгорелись — то ли отражая отсветы закатного неба, то ли набирая собственное свечение.
— Что нам делать-то надо будет? — Джей протянул руку под полотнищем и тихонько дёрнул за длинный рукав немного отстранённо посмотревшего на него Кима, заодно так невинно «почекал» и его гляделки – гм… ничего, нормальные.
— Тебе не положено знать, — шепнул тот, не поворачивая головы. — Ну, правда, не могу сказать, иначе узы не сработают. Об этом все знают, а вслух говорить нельзя – таков закон.
— Э… Все? – Продолжить Джеймс не успел – процессия двинулась вперёд.
Не то чтобы вампиров было много, но и недолгий проход мимо веющих холодом разодетых нежитей был неприятен. Да ещё и скалы вокруг, давившие, будто пригибавшие к земле маленьких людишек… Вампиры прямо за их спинами смыкались и темными рядами шествовали за Кимом и Джеймсом неслышной, плотной волной. Никого из своих Джеймс, конечно же, не ставший крутить головой, не заметил.
По корявым разновысоким ступеням, словно выломанным мифическими великанами из копей самой преисподней, они с Гулем взошли на открытую с одной стороны площадку, где оказались отец, мама и Тедди, стоящие рядом с оградой из мегалитических камней; на кромке нависающей над бездной платформы (видеть обрыв во всей красе Джеймс не мог, но печёнкой чувствовал, что там, за каменным краем, – не ямка или овражек, даже не глубокое ущелье, а бездонный провал, уходящий к самому центру земли…), на фоне быстро летящих багровых туч сидела на грубо тёсанном, архаичном троне Арнбьёрг Лейф Зоргэн, почти такая же каменная, как бок священной горы Манлин.
Антуражик был еще тот! Голливуд бы удавился от зависти со своими дешевыми шести-дешными компьютерными штучками: голые темнокожие, раскрашенные пурпурными пигментами девы держали в цепях страшных зверей, парящие над ритуальным местом стервятники оглашали сцену помолвки одиночными визгливыми вскриками, пол будто отрезанного ножом гематитового плато блестел, как ему и положено, кровью… ну и жрец, ясен пень! Страшный, как… как чёрт-те что, как сто дементоров, заболевших проказой. Бр-р-р! Явно мертвый. «Дохлый», — сформулировал про себя Джей Эс. Чтобы не пугаться, он решил всерьез это в голову не брать, а относиться, как к этнографической постановке…
И пение всё время, перекрывающее вой ветра, заунывное. Неприятное, надо сказать, будто мозг из костей высасывают.
Поттер Дж. С. тайком вытер вспотевшие ладони о свой шикарный бархатный шлейф, на родителей он смотреть не рискнул, но от теплой котёночьей мягкости плаща на душе стало как-то легче. Кто бы мог подумать, что бракосочетание – это такой стресс, не зря, оказывается, магглы все поголовно мандражируют перед свадьбами…
Пока в ритуальном каменном очаге разводили огонь (на крови рычащих и вырывающихся косматых, крылатых, зубастых зверей, словно сбежавших из страшного сновидения, о зоомагической классификации которых волшебники имели весьма смутные представления), пока нагревали тавро со знаком Анкх, Джеймс Поттер держался молодцом — вообще-то его было очень трудно реально испугать: воспитание, гены, характер. Но когда голые жрицы с окровавленными булавками в проткнутых сосках собрались отважного Джей Эса раздевать, тут ему не на шутку поплохело, что не преминуло отразиться на лице.
Ким подумал, что его наречённый солдатик сейчас достанет волшебную палочку и устроит весёленькую показательную драчку. За него, конечно же, вступятся лихой геройский папаша, маман во всей ярости клана Уизли, Тедди, этакий локиобразный хитрец, — и все отредактированные книги по истории магии обзаведутся новой статьёй: “Первая Мировая Война между магами и вампирами началась в Дании 13 сентября 2020 года...”
— Ты обещал мне верить! — Нарушая традиции и приличия, под негодующий гул гостей Мормо Мартинсен перемахнул через «границу непорочности», подошёл к Джеймсу и взял его за руку. — Позволь я сам обнажу тебе плечо? Так надо. И...
Он не успел договорить — от высокой глади утёса отразился властный негодующий окрик вскочившей на ноги графини:
— Лейфер (1) Зоргэн!
Тот медленно обернулся к матери. И улыбнулся. Многие присутствующие, включая нелюдей, всякого повидавшие на своём веку, потом рассказывали, что от взгляда молодого графа у них всё похолодело внутри...
