Сходив в туалет, Джеймс постоял у окна и поморгал. На Лондон опустился синий вечер. Морок не проходил. Чего делать-то? Курсанта Поттера так легко не проведёшь, ему прекрасно известно, что обычно в таких гипнотических ловушках есть вполне очевидный, хоть и завуалированный выход: ну там, например, за какую-то верёвочку необычную потянуть, или погладить кролика в шляпе, или проглотить квадратную таблетку, подвешенную вместо лампочки на люстре. В поисках таких маячков, указывающих на выход, на всякий случай покрепче сжав в руке волшебную палочку, курсант Поттер медленно двинулся по якобы собственному дому. Надо же какой качественный морок, наверняка сильные маги с ним поработали: один в один их дом на Гриммо. Даже собачонка ушастая под ногами крутится. Когда же подмога прибудет? С такими опытными врагами Джеймсу Поттеру в одиночку, пожалуй, будет справиться трудно.

На кухне стоял очень вкусный запах, рот у Джейми наполнился слюной; первое, что бросилось в глаза — меню, выставленное в красивой рамочке на полке. Золочёными буквами: «Меню на 8 сентября, вторник. Ужин». Не, вот тут гипнотизёры прокололись. Надо же, сэндвичи с огурцами, суп с креветками, цветная капуста с пармезаном, поджарка из солонины, рис бланманже, абрикосовый пирог. Арбузный кулер... Нет, это уже слишком — такого аппетитного бреда их полоумный эльф не выдумал бы — значит, где-то близко выход из морока.

Поймав на себе слегка обеспокоенный взгляд вполне похожей на оригинал мистифицированной копии Кричера, Джеймс с палочкой наперевес двинулся дальше.

В саду на заднем дворе стоял аромат крепкого табака. Чистого, без отдушек и прочего дерьма. Отец курит? И его в это магическое внушение приплели? Зря — вот сейчас мы на раз сие гнусное колдовство и разобьём!

На скамейке, под тёмно-синим, начинающим поблёскивать одиночными звёздами небе, сидел полуголый, в одних джинсах ну и в своих неизменных ботинках, Гуль и расслабленно пускал дым от сигареты в сторону уличного фонаря, слегка покачивающегося на цепях. Рядом лежала красная пачка «Мальборо». Вокруг его тела, казалось, струилось тепло, иссиня-чёрные волосы блестели, на плечах тоже подрагивал свет, словно льнул.

— Проснулся? — Повернул он голову на шум. В полутьме сверкнули агаты глаз. — Оделся бы ты, Солдатик, чай не лето. Я? Ну за меня не волнуйся, я не замёрзну, меня любовь греет, гы-гы. А ты в одних кальсонах с волшебной палочкой шикарно смотришься, меня прям вставляет не по-детски. На кого охотишься с оружием-то? — Гуль глубоко затянулся и придержал в себе дым, и улыбку. Потом выдохнул коротко мутное облачко.

Джеймс просто подошёл и сел рядом с ним. Было и правда зябко. Сентябрь. За забором — город. Над головой — ветка начавшей желтеть яблони и фонарь в старинном плафоне. А рядом — любимый мужчина, самый реальный на свете.

— Обними меня, — попросил Джеймс. — А то, когда тебя нет рядом, мне кажется, что всё это сон.

Ким накрыл его обнажённое плечо рукой, показавшейся Джей Эсу очень тяжёлой и очень нужной, именно сейчас и всегда, и поцеловал в висок.

— Там кракозябр ужин приготовил, настаивает, что есть надо горячим. Он у вас всегда так командует или только в мою честь раскочегарился?

Джеймс прыснул от смеха и потянулся губами к губам Гуля.

— Не, я ж говорю: ужин. Поесть надо, а то ты тощий стал, я серьёзно. Ну и я на голодание как бы не подписывался, у нас даже в райдерах пятым пунктом всегда стоит: высококалорийная свежая пища. Поэтому поцелуи откладываются, рулят желудки.

Джеймс собрался что-то ответить, но не успел: из дома к ним с радостным лаем выскочил Коржик и стал ластиться к ногам Гуля, пытаясь забраться на колени.

— Сэр Олсопплэрд Перл Тайгер Принц Луин! Да, зовите, зовите молодых господ к столу, — раздался настойчивый призыв эльфа. — А то в арбузном кулере лёд тает, а креветки, наоборот, остывают!

— О, креветки и кулер — это серьёзно! — Резко вставая, подхватил Ким Коржика на руки и невысоко подбросил лапами вверх. — Ты чего, не голодный? — удивлённо обернулся он к Джеймсу, оставшемуся на своём месте. — Заболел? — И, вернувшись к нему, с тревогой потрогал ему ладонью лоб.

Джеймс от этого жеста смутился, но возражать и убирать руку Кима не стал.

— Можешь мне ответить на один вопрос? — серьёзно спросил он.

— На один могу, — под стать пробасил Мартинсен, — на остальные — только после жрачки.

— Почему мне так с тобой хорошо?

— О! — Гуль закатил глаза и откинул назад свою вороную гриву. Потом посмотрел на Джея без капли иронии. — Когда я сам найду ответ на этот вопрос, Солдатик, то тебе сообщу первому, обещаю. Ведь ответ «потому что это любовь» тебя не устроит? — Он потянул Джея за руку.

— Боюсь, что не устроит... — лукаво стрельнул глазами тот, — ...до ужина. А после ужина я согласен поразмышлять над твоей версией. Например, в постели...

Поразмышляли они два раза. На сытый желудок это было вдвойне приятно. Потом покурили (ну курил, собственно, только граф Зоргэн, а его супруг восторженно вдыхал дым американских крепких сигарет); ещё с полчасика поразмышляли, погуляли во дворе с Коржиком, поиграли в мини-футбол; застигнутые прямо под луной необходимостью ещё поразмышлять, бегом вернулись в дом, где размышляли всю ночь, изредка совершая набеги на кухню: сперва в уже привычном «гнезде» из подушек и одеял, потом в ванной (о, это — сцена для отдельного порно рассказа с элементами юмора и акробатики. «Когда уйду на пенсию, обязательно напишу про это рассказ, — так и заявил Ким, лёжа с закрытыми глазами в джакузи, включенной на самый щадящий режим, в то время как ненасытный Солдатик играл давно потерявшей всю остроту чувствительности головкой его члена с пузырями от мыльной пены), даже на чердаке разочек поразмышляли (что их туда занесло? Ну... так... бродили по дому... размышляли то тут, то там...). В общем, даже Ким Мормо Мартинсен, рок-кумир и в некотором роде секс-символ, короче, если называть вещи своими именами, ещё тот выдающийся блядун в период недавнего холостячества, так много и плодотворно в своей жизни не размышлял.

Сердобольный эльф только и успевал подливать в большой кувшин на кухонном столе арбузный кулер — пили молодые джентльмены много, чего скрывать, но на алкоголь их в этот вечер и ночь не тянуло...

— А ты отлично лечишь синяки и засосы, — Джеймс только что побрился и разглядывал себя в зеркале, — у тебя можно поучиться.

— Поучись, Солдатик. — Ким тут же, в ванной, пытался расчесать свои чуть ли не в дреды свалявшиеся лохмы.

— Прямо сейчас? Согласен! Но учти, мне на работу вообще-то. Ведь сегодня среда?

— О нет! Теперь твоё извращение перепрыгнуло на следующий день недели? — отложил Ким расчёску и спустил с Джеймса трусы...

— Ты всё, Джей, поймал?

— Ага.

— Так нормально?

— Угу.

— Я могу хоть час терпеть, ты кивни, когда можно кончать.

Джеймс мельком взглянул на будильник и закивал, как болванчик, одновременно постанывая и пытаясь целовать в запястье Кима, толкающегося в него с бешеной скоростью...

Дверь за убегающим Джеймсом, на ходу волшебной палочкой завязывающим себе шнурки на ботинках, грохнула так, что задрожали стены. Ким покачал головой и пожал плечами.

— Ну что, будем скучать? — сказал он в район своего паха, слегка склонив голову. — Ты уже начал? Я тоже. — И присел на диван в гостиной, всего на минутку, чтобы очухаться и привести в порядок мысли. А потом одеться и уйти. Ну, пока этот классный дом ещё не стал ему родным, но всё впереди... «Всё впереди, мой Солдатик...»

— Та-а-ак, на сутки из дому нельзя уйти! Что это, Крич, тут разлеглось?!

«Какой неприятный сон, — Гуль, не открывая глаз, недовольно причмокнул губами, на которых таял вспугнутый поцелуй любимого, — и голос у мистера Поттера тоже неприятный, громкий, таким бы медведя из берлоги поднимать... Ого! Да это, кажись, не сон?! Джей Эс предупреждал, чтобы я уходил, эх, подвёл моего Солдатика...»

— Сие есть благородный нареченный супруг вашего наследника, сэр, — скрипуче, но гордо ответствовал эльф.