Дядя окинул его любопытным взглядом, но всё же выторговал у фермера моток бечевки. И пришел в полный восторг при виде маленького круга сыра, врученного им радостной фермершей, с ужасом ожидавшей снижения удоев молока при том, что их дочь вскоре ожидала первенца.

«Их легко хранить в дороге, — думал Зуко, когда он и дядя, раскланявшись на прощание, вышли на дорогу. — А рыба никогда не будет лишней».

— Я удивлен, что ты согласился на сделку, племянник.

Зуко закатил глаза.

— Дядя, ты хотя бы знаешь, сколько стоят рыболовные крючки?

— Э-э…

— Я обращал внимание на цены, когда ты ходил за покупками. Мы не прогадали.

— Правда?

— Правда. — Зуко ненавидел магазины настолько же сильно, насколько их любил его дядя. Он ненавидел быть там, где его видели, где на него глазели, где о нем шептались. Но куда сильнее он ненавидел, когда его обманывали. Что означало, что если он не хочет быть обманутым, ему нужно точно знать, что ему надо и сколько это стоит.

Какое-то время они шли молча. Зуко сосредоточился на дыхании, стараясь не думать о том, что им делать дальше. Вдох и выдох. Вдох. И выдох…

— Не думал я, что ты так легко согласишься работать с животными.

… Ну конечно, долго так продолжаться не могло.

— Так легче скрывать наши действия, — коротко ответил Зуко. Скрытность стоила того, чтобы почистить потом ботинки. Почти стоила.

Путем проб и ошибок они обнаружили, что если Зуко хотел добиться большего, чем просто снять боль, ему был нужен источник огня. Горячие камни или его собственный огонь тоже работали, но потом у него плыло в глазах и подкашивались ноги, и только воля держала его на ногах до тех пор, пока дядя не находил место, где он мешком падал и спал всю ночь.

Нет, если они хотели сохранить маскировку — если они хотели идти дальше и быть в форме — ему нужен был огонь. И пока его маленький горшок с огнем не привлекал любопытных глаз… В конце концов, животные не задают вопросов.

— Правда твоя, — уступил дядя. — Но ты проявил доброту к этому животному. Даже когда оно пыталось тебя укусить.

— Я ей не понравился, и она не лицемерила, — Зуко пожал плечами, не желая углубляться в этот вопрос. — Люди безумны.

— Некоторые, да, — Айро нахмурился. — Интересно, не это ли вызвало проблемы там, куда мы идем.

«О, нет. О, нет».

— Мы не просто идем туда, куда ведет нас дорога.

— Ну, нет.

Зуко поморщился, ожидая падения очередного булыжника.

— Наш последний клиент уверен, что источник заболевания его свинекоровы находится дальше по дороге. Ранчо семьи Лу Ю. Кажется, их проблемы начались в ту ночь, когда погасла луна, — морщины на лице Айро углубились. — Мне интересно…

Определенно булыжник. Размером со скалу.

— Дядя. Я больше не хочу иметь дело с духами.

— Но это не значит, что они не хотят иметь дело с тобой, принц Зуко.

Точно. Как будто вселенная настолько добра, чтобы оставить его в покое.

— Это не значит, что я должен искать их.

— Может и так, — уступил Айро. — Но сейчас будет лучше найти их прежде, чем они найдут нас. Кто знает, что Джао выпустил в мир в те минуты, когда баланс мира был нарушен. Духи не всегда отличают одних смертных от других. Одного того, что мы из Народа Огня, может хватить, чтобы пробудить их ярость.

— Тем больше причин пойти в другую сторону.

— Может быть, это просто болезнь, — легкомысленно отмахнулся Айро. — Потешь любопытство старика. Кто знает, — хохотнул он, потирая свой бурчащий живот, — может, нас даже ужином угостят.

Зуко вздохнул, пытаясь игнорировать урчание в собственном животе. Они находили пропитание, но только чтобы не умереть с голоду.

— Это плохая идея.

Не важно. Он знал, как устроен мир. Повернись к чему-то спиной, и оно подкрадется и обрушится на тебя посреди ночи. Лучше смотреть опасности в лицо и надеяться, что он сымпровизирует лучше, чем на Северном полюсе.

***

— Их еду и воду не меняли? — Айро старался не хмуриться. Он достаточно общался с верховыми животными в свою бытность генералом, чтобы разбираться в их поведении. Эти черные язвы, усыпавшие копыта нескольких свинекоров, а также ноги и когтистые лапы страусовых лошадей казались… неестественными. — Вы покупали новых животных за прошлые месяцы? Возможно, из речных низин, с какой-то более влажной территории?

— Я сам в первую очередь подумал о том же, — проворчал хозяин ранчо Шо Лу Ю. — Нет, ничего такого. Если только что-то не таилось здесь, выжидая целых три месяца, после того, как ублюдки из Народа Огня… — Его тонкие губы схлопнулись, прервав поток слов.

— Был набег? — поинтересовался Айро, стараясь не смотреть на племянника, пока тот обходил загон, давая животным привыкнуть к его запаху. Какая ирония, что удар, которым Озай хотел навеки опозорить своего сына, защищал его в этих местах. Пока кто-нибудь не станет приглядываться излишне пристально. — Если их животные болели, это объясняет, зачем им понадобились ваши.

— Ничто не объясняет этот грязный налет!..

Айро не отреагировал на слова фермера, наблюдая краем глаза, как Зуко замер… и прошел дальше, в конюшню, где держали наиболее больных животных.

— Но это более разумное объяснение, чем камуи, — уступил хозяин ранчо. Когда он скрестил руки на груди, стали заметны затянувшиеся царапины на его вздувшихся от мускулов руках. — Клянусь, наша семья никогда не допустила бы позора, способного вызвать такое… Ну, что думаешь?

«Недоброжелательный камуи?» Моровой дух мог бы объяснить признаки. Более чем похоже. А затянувшиеся следы от ногтей на руках дюжего хозяина ранчо… «Зуко был прав. Это плохая идея».

— Я ничего не могу вам обещать, — неохотно выдавил из себя Айро. — Возможно, мы сможем помочь наименее пострадавшим животным. После этого, если можно, я бы хотел обойти их пастбища. Может быть, мы что-нибудь найдем.

— Дядя.

Не резко и не требовательно. Но Айро всё равно поспешил в конюшню, подгоняемый непонятной тревогой, и поморщился, увидев то, что осталось от несчастного существа, которое его племянник пытался напоить водой, вливая её прямо в клюв. Черные перья, взъерошенные и усыпанные соломой, ноги и тело, изъеденные язвами…

— Племянник.

— Она ещё жива.

— Не трать время попусту! — от удара кулака Шо по деревянной опоре конюшни поднялось небольшой облачко пыли. Хозяин ранчо с рычанием втянул в себя воздух и подошел, слегка хромая. — Это Асахи. Она была… Она является любимицей Пинг. Моей дочери. Если бы она могла стоять, она бы тебе горло выгрызла, мальчишка. Она взбесилась с тех пор, как девчонка пропала. С тех пор, как луна сошла с ума.

— Мы надеемся, что ваша дочь вернется в целости и сохранности, — вежливо вставил Айро. А что ещё можно сказать перед лицом такой ярости? — Она из числа наиболее больных?

— Худшая из тех, что ещё живы. Крепкая скотина. Единственное, что можно сказать хорошего об этих Ёнагуни. Она слишком мала для тяжелых работ, да и мерзкий характер, под стать чертовым покорителям огня… но такие не сдаются.

На лице фермера играли желваки, а глаза метали огонь.

Айро сопоставил известные факты, и результат ему не понравился.

— Итак, если она заболела одной из первых, где она бывала?

Духи, этот гневный взгляд не предвещал ничего хорошего.

***

— Вон там, — Хуан указал на склон, где среди буйной зелени раздавалось журчание скрытого от глаз ручья. Один из старших сыновей Шо, он был почти таким же высоким и массивным, как отец. С мрачным выражением на лице он пинал землю, на которой стоял, всем видом демонстрируя отвращение к тому, что ему пришлось плестись сюда. — Надеюсь, источник заразы не здесь. Тут лучшая вода в округе.

— Поэтому Асахи сюда и приходила? — спросил Зуко, чувствуя, что отпущенное им время уплывает, как песок. Если они быстро вернутся, то, может быть… Он решительно задавил ростки надежды, стараясь не думать об этом. — Она искала воду?

— …Угу. Да, точно.

«Лжец». Парень совершенно не умел врать. Зуко взглянул на дядю.