Сдут непреодолимым ветром, подгоняемым яростью покорителя воздуха. Вся ярость Аватара, обращенная на него…

«Аанга. Здесь. Нет». Зуко запихал этот кошмар назад в коробку и принялся изучать звездное великолепие вверху — алмазы рассыпались по черному шелку собирающихся туч. «Меня сдуло на восток, а потом смыло приливом. Я не знаю, где именно я нахожусь, но это неважно. Я отсутствую не так долго. Меня не могло унести больше, чем на несколько миль. Вероятно. Мне важно знать, нахожусь ли я до сих пор в откатном течении или уже попал в Черный Поток?»

Он вытянул немного льда в тонкий щит, защищающий от ветра, и отломил немного в виде изогнутого фрагмента. Прижал одну руку к наиболее пострадавшим ребрам и метнул.

Кусок льда с плеском упал в волны, закачался поплавком вверх-вниз и поплыл.

Зуко лизнул палец и проверил ветер. Подождал…

Стук. Ой. Проклятье.

«Он полностью обплыл мой айсберг, — понял Зуко. — Готов поспорить, на этот раз он попробует что-то новенькое… Га!»

Лед с плеском ушел под воду у него под ногами, намочив его ботинки, прежде чем он успел отскочить. Колодец прозрачной воды уходил на глубину, туда, где внезапно стала видна голова прямо под тем местом, где он стоял до этого. Массивный язык изгибался, обращая лед снова в текучую морскую воду…

Зуко оскалился и резко бросил вниз пламя.

Пар гейзером вырвался вверх. Лед содрогнулся с жутким стоном, когда вопль дрожью отдался у него в костях.

Балансируя на качающемся льду, Зуко выбросил руки вперед в толчке, чтобы заморозить дыру…

Боль застлала весь мир белым.

…Он стиснул зубы и провел форму Толкающей Волны: север, юг, восток и запад.

Крепкий лед простыней покрыл волны, стянув отколотые фрагменты.

«Это так просто не растопишь». Зуко неглубоко выдохнул, ожидая следующего хода морского змея. «Ха, течение идет… почти прямо на север. Кажется, я в Черном Потоке».

С одной стороны, это было поводом для паники: северное направление выводило в пустые, холодные воды.

С другой стороны… он не так давно был в воде. Черный Поток был сильным, но небыстрым. Со временем да, он занесет его в коварные необитаемые воды, но сейчас? Он мог оказаться одним из его лучших союзников.

«Течение идет на север мимо всех Западных островов воздуха. Следующие несколько дней я буду плыть мимо островов.

Мне просто надо до них добраться».

***

Фонтан брызг от выдоха превратился в ледяной туман в темной из-за туч ночи. Его блеск поплыл в южном направлении, тихий, как дымка.

Сформировав арку ледяной стены под правильным углом, чтобы усилить ветер, Зуко закатил глаза.

— Если ты пытаешься выглядеть зловеще, то у тебя ничего не выйдет.

Темный мех скользнул под воду без единого всплеска.

— О, точно. «Ты не знаешь, где я, так что я могу быть где угодно». Брось. — Зуко заговорил громче. — Моя младшая сестра была страшнее тебя! Когда ей было шесть!

Лед треснул, и когти с перепонками разорвали его на длинные порезы из морской воды одним движением массивной лапы.

— Я так и думал, что ты там, — пробормотал Зуко. Сцепил руки перед собой, быстро начертил восьмерку и толкнул вперед… Осколки льда брызнули вперед. Некоторые запутались в мехе и шкуре, исчезнув в тихим «пуф!» в облачках безвредного снега. Другие…

В перепонках между когтями осколки пустили кровь.

— Проваливай! — заорал Зуко, когда морской змей отдернул лапу с возмущенным вскриком. — Ты хочешь, чтобы я убрался из твоих вод? Отлично! Я хочу, чтобы я убрался из твоих вод. Иди и найди какой-нибудь другой объект для грызения!

«Хищники не любят, когда их ранят. Какого черта он до сих пор тратит время на меня?»

Очевидно, он не смог стать достаточно болезненной пищей. Пока.

«Либо это действительно морской змей».

Лангшу говорил, что они похожи на темных драконов: столь же чуждые человеческому образу мыслей, и столь же умные.

«А значит, он затаил обиду. Не потому что я его ранил, а потому что я жив и не один».

Вот только он был один — просто искра жизни, затерянная на льдине среди течений. Никто не ищет его. Никто не поможет. Только он сам и ждущий голод океана…

Зуко остановил себя, прежде чем подошел на два шага к воде, возвращая себе рассудок, как свинцовую цепь. «Тоф искала бы меня, если бы могла».

И неважно, что она не могла. Она была, и она переживала. Он не собирался разочаровывать Слепого Бандита, сдавшись из-за одного жалкого маленького океана. Он уже делал это раньше, сделает и сейчас.

«Но не один…»

Зуко упер руку над коленом прежде, чем сделал ещё один шаг, и зло посмотрел на ждущую воду за краем льда.

— О, это ты. — Он усмехнулся, как бы сильно его нервы ни скручивались в узлы. — Я думал, что у меня просто выдалась плохая ночь.

Демонстративно развернувшись спиной к воде, он зашагал обратно к ледяному щиту.

«Три. Два. Один…»

Годы подкалывания Азулы оправдали себя. Он упал и развернулся прежде, чем ледяной шип, возвестивший о появлении разозленного морского змея, вырвался из воды, похожий на коготь зебрового тюленя.

«…Плохая идея».

Такое чувство, будто грудь и легкие пробили огненные осколки. Но веер смертоносных ледяных игл безвредно пронесся у него над головой, и у него хватило дыхания ровно на то, чтобы поднять правую руку и выбросить её вперед.

Огненный хлыст ударил вперед и вверх, оставив длинный черный ожог на морде его врага. Морской змей дернул головой назад и влево, гибкая шея увела голову в сторону и направила ледяные копья, чтобы пронзить руку Зуко…

Казалось, какие-то мускулы под слоем меха скрутила судорога. Ледяные копья растаяли, намочив одежду; потоки превратились в наледи, которые соскользнули с краев айсберга, уронив морского змея обратно в океан с негодующим криком.

«Он не смог сделать шеей нужную форму». Зуко встал на колени, неглубоко дыша, разглаживая воздух пальцами, чтобы закрыть дыру слоем полупрозрачного льда, казавшегося черным в предрассветной тьме. Он до сих пор чувствовал вес «одиночества» и «отчаяния»… но ночами он чувствовал и кое-что похуже. «Тот синяк должен быть свежим — он до сих пор увеличивается. Он испортил форму, так что она растопила лед вместо того, чтобы пронзить меня. Что, черт побери, могло связаться с таким большим…»

Ответ ударил в него как метеор, и Зуко начал хихикать. О, как же больно смеяться! Но ему пришлось.

— Тебе тоже досталось!

От ярости твари море почти что пузырилось.

— Это так, — Зуко усмехнулся зубастой улыбкой дракона. — Вот он ты, веселишься, втянув Катару в свои махинации. А потом тебе на голову рушится небо. — Ещё один осторожный, неглубокий смешок. — Аватары и каменные стены. Неудивительно, что прадедушка построил новый дворец на основе дерева. — Он постарался не хихикать. — Знаешь, что самое смешное? Он даже не знал о твоем присутствии!

Ярость. Боль. Ненависть, как увлекающая вниз волна.

Зуко цеплялся за реальность матерчатых рукавов под пальцами и огонь внутри себя. Он не страдал в воде. Он не…

«Один, выгнан, не-в-стае. Когти и хвосты направлены, чтобы повернуть океан против него. Вода бурлит, пока старшие самки сдерживают молодую матку, оплакивающую свою потерю. Ах, вкус нежной плоти был таким сладким…»

— Больной, — выдохнул Зуко, рассматривая исчезающую молочную реку звезд, уже едва видную сквозь облака, стремительно проносящиеся по небу. Здравый смысл говорил, что ему не следует отводить взгляд от воды, но прошлый дрейф научил его, что надо смотреть на что-то ещё, помимо катастрофы, в которую попал, или паника затопит его. В сочетании с морским змеем, грызущим его разум… он не мог позволить себе панику. — Больной и глупый. Даже Азула не настолько безумна. Что, по-твоему, они бы сделали после такого? Игнорировали? Позволили тебе остаться?

Что-то зацарапало по льду, похожее на тысячи рук.

«Утонувшие? Но если бы в воде были утонувшие, они уже напали бы на меня, а не стали бы просто хвататься за лед…»