====== Глава 162. Партизаны и ведьмы. ======

Петро и Грыць ходили в эту непроглядную безлунную ночь в разведку – лазали возле Нижинцев, пытались пробраться на “Чёртову мельницу”, но так и не смогли. На первом же посту их каким-то образом заметил часовой и, кажется, бросил гранату... Взрыв вспугнул спящих птиц, заставив их панически закрутиться в неподвижном ночном воздухе, поджёг ближние кусты. Спасаясь от огня и новых взрывов – солдат бросался и бросался, не жалея гранат – партизаны припустили бегом через прохладные тёмные заросли, проскочили болотистую низину и оказались вблизи дороги. Грыць выскочил, было на грунтовку, собираясь перебежать её и скользнуть в тёмные кусты на той стороне, но Петро схватил его за драный рукав. -Стий! – зашептал он, пригибая голову за дорожную насыпь. – И цыц! Есть тут хтось! -Да? – удивился Грыць, прислушиваясь и слыша лишь скрипучие крики вспугнутых птиц, шорох ветвей да собственное сопение. -Цыц! – шикнул Петро, осторожно выглядывая и даже приготовив автомат. Грыць тоже выглянул, но пока ничего не увидел... -Дывысь! – вдруг шепнул Петро, указав куда-то, на дорогу, которая, змеясь, убегала в кромешную темень. Грыць присмотрелся и насилу различил во мраке ночи, как небыстро плетётся по пыли лошадка, впряжённая в увесистую подводу. Завидев её, он невольно похолодел: это же дорожный призрак едет! -Дорожный призрак! – прошептал Грыць и тоже приготовил автомат: появился отличный шанс взять его “языком”, если получится. -Трэба брать! – решил Петро, а “призрак” приближался вместе со своей подводой и лошадкой. Грыць боялся: “призрак” был неуловим и опасен, как чёрт с Чёртовой поляны – он каждый раз уходил, убивая партизан, и растворялся в ночи без следа. Их было всего двое – он и Петро, а “призрак” ухитрялся обмануть и десятерых... -Насчёт три! – невозмутимо приказал Петро, встав наизготовку, нацелившись напасть на “призрака”, схватить его и стащить с подводы. -Ага, – кивнул Грыць, стараясь преодолеть страх... -Раз! Два! Три! – быстро сосчитал Петро и тут же выскочил из засады, внезапно напав на возницу “призрака”, схватив его, пока тот не успел и пикнуть. К Петру тут же присоединился Грыць, и они вдвоём сбросили врага на землю удивительно легко. -Не шевелись! – приказал пленнику Петро, взяв его на мушку, и “призрак”, плаксиво заныв, поднял свои длинные руки. На “призраке” была чёрная маска, Петро стащил её и... не поверил глазам. Он ожидал увидеть немца – любого из приспешников Краузе... Но под маской “призрака” скрывался кум Нижинского старосты Егора – хромоногий, бородатый Антип. До недавнего времени Антип был партизанский связной – выведывал у кума немецкие секретики – но потом исчез, и Петро считал, что фашисты казнили его. -Антип? – изумился Петро, отходя назад с маской в кулаке. -Антип... – заныл Антип, копошась в пыли. -А що ты тут робишь? – Петро принялся расспрашивать, а Антип, вставая на хромые ноги, сказал так: -Краузе гоняет меня туды-сюды от Карьеров до “Мельницы” та назад... -Бежим до лису! – предложил Антипу Грыць, который хотел убраться с дороги как можно скорее: а вдруг Антип тут – не единственный “призрак”?? -Не можу... – мрачно отказался Антип, мотая своей бородатой башкой. – Якщо сбегу – Краузе усих вас до кола посадит... Грыць боялся кола страшно. Петро тоже, наверное, боялся – только вида не подавал, потому что не так давно сделался командиром отряда. А какой же он будет командир, если станет трястись, как глупый кролик?? Антип не знал, зачем немцы заставляют его ездить, и Петро решил так: Антип будет ездить и дальше, но при этом постарается вызнать секрет. Партизаны будут поджидать его на дороге, а Антип расскажет им всё, что узнал. Пришлось Антипу согласиться: иначе нельзя, надоело ходить под врагом... да и свои расстреляют, если откажется. -Держи, – Петро отдал Антипу маску, и тот сейчас же натащил её на свою бороду. Антип весь трясся, влезая назад на подводу: авось, немцы следят за ним и видели, как он разговаривал с партизанами? Петро и Грыць скрылись в ночи, а Антип, несильно хлестнув вожжами немецкую лошадку, продолжил свой невесёлый путь, размышляя о горькой своей доле. Наверное, он не доживёт до конца войны: либо немцы его прикончат, либо свои же, партизаны, расстреляют...

Начальник полиции Евстратий Носяро привычно направился к бывшему театру – именно там заседал комендант Фогель, у которого он собирался просить подкрепление для отлова партизан. Носяро ждал от Фогеля милости: партизан развелось столько, что опасно стало выходить за ворота. Ну, поорет комендант, постучит ногами, а потом – разрешит Носяре взять карателей – для чего же тогда он его вызывал? К тому же, за этих партизан Фогеля самого казнят... С небес сыпалась противная дождевая пыль – с самого утра погода подбросила неприятный сюрприз: хмурое небо, гадкий ветерок и вот этот мелкий дождик. Евстратий Носяро успел намокнуть, пока семенил от стоянки к комендатуре, а на пороге его остановили: вместо привычных двух часовых вход перекрыли целых шестеро. Начальник полиции испугался: он и так боялся фашистов, а теперь – пятеро из них охлопывают и вытряхивают карманы его полицейского мундира, а один – внимательно изучает своими колючими, придирчивыми глазками его документы. Носяро ёжился от холода: мундир успел промокнуть насквозь, а ветерок – пробирал до косточек и щекотал слабые носярины лёгкие. -Ви есть пройти! – каркнул, наконец, тот солдат, который рассматривал его “аусвайс”, а остальные фашисты посторонились, пропуская Носяру через высокие двери. Забив пропуск в свой промокший карман, начальник полиции, ругаясь и стуча зубами, поднялся по широким мраморным ступеням к бывшей костюмерной. Костюмерную комендант Фогель избрал для себя кабинетом, по его приказу все театральные костюмы вынесли на помойку, и вместо них припёрли стол, стул и шкаф. “Herr Kommandant” – по-немецки сообщала позолоченная табличка, которую прикрутили к белой двери бывшей костюмерной двумя винтами. В который раз за свою трусливую жизнь поборов животный страх перед фашистами, Евстратий Носяро постучал в дверь, а потом – легонько приоткрыл её и зашёл в кабинет Фогеля. Едва его нога пересекла порог – начальник полиции застопорился и невольно подался назад. Комендант Фогель был в кабинете не один: Носяро увидел последнего в углу, около большого аквариума с фиолетовыми зубастыми рыбинами. За столом же коменданта сидел Эрих Траурихлиген и зачем-то рылся в документах, а около Траурихлигена стоял его спивающийся адъютант и держал в руках поднос с напитками и конфетами.Носяро попятился, однако Траурихлиген тут же остановил его. -Здравствуй, Евстратий! – сказал он по-русски. – Как добрался? Евстратий Носяро не знал, что генерал говорит по-русски, испугался ещё больше и по инерции промямлил: -Хорошо... -Проходи, садись! – приказал ему Траурихлиген, сложив стопкой те документы, которые до этого смотрел. – Это я тебя вызвал! Носяро заподозрил, что его собираются казнить. Раньше Траурихлиген никогда не беседовал с ним лично... и подспудный страх подсказывал, что из комендатуры Носяру поволокут прямо на кол... Евстратий Носяро проглотил ком, который душил его, собравшись в горле и, повинуясь приказу генерала, небыстро подполз к столу, стянул с лысеющей башки форменную кепку и смял её в пальцах. -Кушай шоколад, Евстратий! – добродушно предложил Траурихлиген, кивнув на Шульца. – И расскажи мне про деревню Светлянка. Евстратий Носяро судорожно сглотнул: есть ему не хотелось совсем, тут как бы не вывалить обед от страха... Проглотив ком во второй раз, Носяро разинул рот и негромко,шепеляво пробормотал: -Страшное это место, господин... Гиблые там леса вокруг... -Это ещё почему? – скептически хмыкнул Траурихлиген, в упор уставившись на Носяру, от чего у начальника полиции задрожали тощие колени. – Партизан слишком много, а вы их не ловите? Сейчас бы хорошо попросить у него карателей, однако волю Носяры слопал страх. Переминаясь с одной дрожащей ноги на другую, начальник полиции монотонно гудел: -Растёт там избавлень-трава. Никого туда не пускает – всё в чёрный лес, да в болото гонит. А ещё – в чёрном лесу есть ведьмина поляна... -Ты что? – изумился Траурихлиген и постучал стеком по столешнице Фогеля. – Какая трава? Какие ведьмы? -И-избавлень-трава... – пискнул Носяро, по инерции пятясь назад – мимо стола, Шульца, Фогеля, аквариума... Комендант оставался на месте – топтался возле аквариума, искоса поглядывая на фиолетовых рыбин, которые крутились в толще воды и двигали своими челюстями, усеянными множеством острых зубов. Не так давно Траурихлиген приказал установить этот аквариум, сказав Фогелю, что “эти удивительные и совершенные создания станут прекрасным украшением кабинета”... А вот сам комендант почему-то недолюбливал пираний... К тому же, одна из этих “милашек” как-то раз едва не оттяпала ему палец... Лопатки Носяры упёрлись в закрытую дверь, и он, вздрогнув остановился. Форменная кепка выпала из похолодевших рук и шлёпнулась на пол. -Подними! – приказал Траурихлиген и поднялся из-за стола. Носяро проворно нырнул вниз, подхватил с пола кепку и снова принялся изминать. Траурихлиген же широкими шагами приблизился к нему и осведомился: -Неужели ты думаешь, что я испугаюсь какой-то травы и ваших дурацких побасенок?? Носяро вздрогнул и вжался лопатками в дверь: на миг ему показалось, что суровый генерал сейчас схватит его за шиворот и с головою засунет в аквариум с хищными рыбами. -Там танки ваши утонули... в озере... – пискнул Носяро, обтирая жёсткую прохладную дверь своей спиной. -Хватит рассказывать сказки! – отмахнулся от Носяры Траурихлиген. – Ты мне лучше скажи про партизан! -В Светлянке полно партизан! – выдал Носяро в надежде на отряд карателей. – Избавлень-трава не трогает их, поэтому они и селятся там! Светлянка – главное партизанское логово! -Отлично! – ухмыльнулся Траурихлиген, потирая руки. – Сегодня же никакой Светлянки не станет – и ведьмы сразу исчезнут, и сказки! Всё, Евстратий, можешь ехать домой и радоваться, что я сделаю за тебя твою работу! -Яволь... – пролепетал Носяро, нашаривая рукою дверную ручку. Открыв, наконец, дверь, он собрался покинуть комендатуру и убраться восвояси, сделал робкий шажок за порог... Внезапно некто налетел на него, больно ударил и едва не сшиб с ног на пол. Носяро с криком отскочил и увидел, как в кабинет коменданта вбегает потный, покрасневший солдат. Задыхаясь, опершись руками о коленки, солдат принялся мямлить нечто по-немецки... Эрих Траурихлиген сурово сдвинул брови. -Рядовой! – изрыгнул он, взмахнув стеком. Солдат невнятно взвизгнул, попытался вытянуться по стойке “смирно”, однако одышка душила его так, что он продолжал судорожно дышать ртом. -Выйдете за дверь, приведите себя в порядок, а потом – доложите по уставу! – стальным голосом потребовал от расхристанного солдата Траурихлиген, и тот, испугавшись возможного кола, скачком выпрыгнул обратно, в коридор, закрыв за собою дверь. В коридоре он снова едва не сшиб Носяру и от нервов замахнулся на него кулаком. -Та, ухожу я вже, собачонок! – плюнул Носяро, повернулся и пошёл прочь из этой комендатуры, которая с недавних пор стала напоминать приют для умалишённых. Солдат же застегнул воротник, оправил китель, отдышался, восстанавливая психическое равновесие, а потом, решив, что восстановил – интеллигентно постучался в дверь,вошёл и отдал честь по уставу. -Докладывайте, рядовой! – разрешил ему Эрих Траурихлиген, а комендант Фогель не решался выйти из угла и всё торчал около страшных пираний. -Герр группенфюрер, к вам герр гауляйтер! – выкрикнул солдат, стараясь не смотреть ни на пираний, ни на Траурихлигена. – Дожидается в холле штаба! – “Супер”, чёрт возьми! – досадливо фыркнул Траурихлиген. – Можете идти, рядовой! – отослал он солдата. – Шульц, за мной! -Яволь, – вздохнул Шульц, который никуда не хотел идти, а хотел забиться туда, где темно, тихо и тепло и не вылезать оттуда до самого гроба. Комендант Фогель, наконец-то, получил возможность отстраниться от тесного соседства с рыбами убийцами и вернуться за свой стол. Грозный генерал убрался из его кабинета, значит, для коменданта временно наступило затишье...