И тут мозг Сенцова что-то сообразил... Или личностный гибрид решил подать голос...

- Вино! – вдруг изрыгнул Сенцов, топая по мостовой.

- Чего? – Красный повернулся и недоуменно поднял правую бровь. – Кстати, плечи расправь: сутулишься, как бабуин!

- Вино... Это, чертово, – повторил Сенцов, пытаясь расправить свои придушенные тряпками плечи. – Помнишь, ты говорил мне, что турист пил свое отравленное вино, чтобы получить иммунитет к яду?

- И? – Красный почему-то быковал, и Константин разозлился.

- А вдруг яд в вине и есть та ваша гадость?! – Сенцов рявкнул, а Красный, перепугавшись его напора, зашикал – почти рот ему зажал.

- Это же тайна, валенок дурацкий – Красный шипел, а потом ухмыльнулся:

- А что, брат, это мысль! – только не ори, ладно? Вином поить мы тебя точно не станем – крякнешь, как утак, а вот Репейнику на анализ я вышлю образец. Голова! – похвалил он. – А ты не хотел гибрид!

- Я сам... – огрызнулся, было, Сенцов, но Красный снова шикнул:

- Чш, мы пришли!

Тащась, Сенцов и не заметил, как Красный привёл его к конюшне, где фашисты держали своих лошадей. -Открой рот, закрой глаза! – весело пошутил Красный, улыбаясь до ушей, а Константин чувствовал в его улыбке жестокий подвох. -Не буду, лучше так, без сюрпризов... – прогудел Сенцов, которому душно было даже в осенней прохладе сырой улицы. -Вуаля! – радостно сообщил Красный, и Сенцов увидел, как из конюшни выходит Бисмарк, с поводьями в руках, а за ним гордой поступью следует белоснежный жеребец благородных кровей, на котором сверкает золочёная сбруя. -Это что – лошадь?? – перепугался Сенцов, пятясь. Бисмарк подвёл жеребца поближе, и Сенцов осознал, что он огромен, услышал, как страшно он фыркает и увидел, как бьёт землю тяжёлыми острыми копытами... -Конь, – поправил Красный, ухмыляясь. – Зовут – Буцефал! Радуйся, брат, будешь на нём гарцевать! -Да вы что, спятили?? – Константин, буквально, взвыл, когда этот Буцефал, цокая подковами, подошёл к нему и фыркнул в лицо. – Да этот зверь меня живьём сожрёт! -Конь травоядный! – громко сообщил Бисмарк, подталкивая испуганного Сенцова в спину. – Давай, генерал, садись в седло и проедь кружок, посмотрим, как ты смотришься на коне и как гарцуешь! -Та, никак! – Сенцов отбежал подальше и от Красного, и от Бисмарка, и от их страшенного коня, который так и косит своим “лиловым глазом”, примериваясь, какой кусок лучше откусить от Константина. – Я в седле никогда не сидел! Я боюсь лошадей! -Придётся отринуть страх! – настаивал Красный, пихая Сенцова в бок локтем. – Сценарий парада Траурихлиген четыре месяца назад придумал, и решил, что будет ехать на этом коне впереди всех! Держи марку, брат! -Эта зверюга мне не нравится! – Сенцов решил быть твёрдым. – И как Траурихлиген, я меняю сценарий и говорю: никаких лошадей! -Поздно! – не согласился с ним Красный, а Бисмарк подвёл коня, кивая, чтобы Сенцов ставил ногу на стремя и громоздился в седло. – Давай! -Я не умею садиться на лошадь! – Сенцов снова отказался и отбежал. – Я шлёпнусь вниз и сверну себе шею! -Ну, ты трус! – укоризненно покачал головой Бисмарк, осуждая Сенцова. – Смотри, как надо гарцевать! Это ведь совсем нетрудно! Чего бояться? Лихо вскочив в седло, Бисмарк пришпорил Буцефала каблуками, чтобы заставить гарцевать, однако конь, кажется, был таким же гордым, как настоящий Траурихлиген. Гарцевать он не стал, а взвился на дыбы, жутко заржав, после чего мощно взбрыкнул, выбив подковами искры из мостовой, и Бисмарк, не удержавшись в бешеном седле, свершил в воздухе неуклюжий кульбит и обрушился в грязную разъезженную бывшую клумбу. ИИ-ГО-ГО-ГО!! – рявкнул на прощанье оскорблённый Буцефал и, взяв хороший галоп, ускакал в неизвестном направлении, сшибая тех солдат, которые пытались его поймать. -Тьфу ты, чёрт! – ревел в клумбе перепачканный Бисмарк, вылезая из мокрой грязюки, размазывая её по перекошенному злостью лицу. – Этот зверь какой-то дикий, чёрт! Я бы его пристрелил ко всем чертям! -А я что говорил? – резонно заметил Сенцов, по инерции таращась на подбитых солдат, которые, вставая, хромали и ныли. – Давайте менять сценарий! -Я – за! – согласился Бисмарк, чей мундир был похож на “латы” бродяги. – Пойду, сменю прикид, блин... -Чёрт, я тоже за... – оценив размеры бедствия, Красный решил, что Сенцову не стоит садиться на такой опасный “транспорт”, а то липовый генерал ещё свернёт себе шею, свалившись. – Зверюгу эту к чёрту, пускай бегает, пока не надоест, а ты будешь на платформе стоять и махать ручкой! Понял, брат? -Ага, – кивнул Сенцов, чья спина потом просто обливалась – корсет был кожаный, воздух не пропускал ни капельки, да ещё и китель сверху напялен... Стоять на платформе куда лучше и безопаснее, чем ехать на коне, который либо вообще не объезжен, либо слушается одного только настоящего Траурихлигена, и больше никого. *** Спустя полчаса Константин Сенцов стоял на этой самой платформе и без интереса пялился на совершенно дурацкий, на его взгляд, парад. Мимо него, стуча сапогами, проходили солдаты, затянутые в парадные чёрные мундиры, подпоясанные белыми ремнями. Каски сверкали на солнышке, бряцали автоматы системы “Хеклер-Кох 417”. За шеренгами солдат тянулись танки – фееричная колонна суперсовременных машин из разных стран: Леопард-2, Т-90, “Абрамс”, “Меркава Симан”... Замыкала же процессию шеренга лёгких танков “Патагон”, снабжённых тепловизионной камерой. В небе выписывали пируэты самолёты СУ-35, F-22 и “Стелс”. Ко всему этому только “брахмашираса” не хватает... Будь сейчас на месте Сенцова настоящий Траурихлиген – обязательно бы вывел “брахмаширас” из бункера, который неудачник-Константин пока ещё не нашёл... Сенцов смотрел на эту жуткую “солянку” с ужасом – Траурихлиген вооружил своих фашистов лучшим оружием из нормохроноса, и какая Советская армия теперь устоит против них?? -Э, Старлей, чего торчишь истуканом?! – Бисмарк возмутился слева от Сенцова и пихнул его локтем в бок. – Приветствуй их! -Как?? – опешил Сенцов, выскочив из праздных размышлений. -Как Красный! – заявил Бисмарк, показав большим пальцем на Красного, который, гордо подняв голову, вскидывал вверх правую руку так, как когда-то делал Гитлер. -А-аа, – разобрался Сенцов и тоже поднял руку, вялую, как макаронина. -Не похож! – заключил Красный, повернув лицо к Сенцову. – Гитлер ликовал, когда видел свои войска, а ты? Сутулый, как крюк, и ноешь вечно! Распрямись, давай! Красный врезал Константину по спине, но Сенцов так и остался “сутулым, как крюк”. Он мрачно думал о Кате, которую приходилось всё время прятать, об утраченном доме, о потерянной старой жизни, о Крольчихине, и ещё почему-то – о Звонящей, почему она не прилетает к ним? -Кисель! – буркнул над ухом Бисмарк и отвернулся, глазея на ровные шеренги марширующих солдат. Но Сенцову было всё равно, что он там буркнул: перед его глазами не двигались солдаты, не ползли танки и не сверкал металл – перед глазами Константина всплывала заплаканная испуганная Катя. Да, Катя теперь всё время плачет и шарахается от Сенцова, как от чёрта. Бедняжка никак не может понять, почему “похороненный” Константин сейчас жив... Да и что вокруг неё творится – тоже не понимает... Вдруг дунул сильный ветер, который едва не сорвал фуражку с головы Сенцова – Константин удержал её, ухватив рукою за козырёк. Дрогнула земля, будто бы поехала тектоническая плита, ровный строй солдат смешался, кто-то застопорился, кто-то столкнулся... Внезапно над серым асфальтом задрожал воздух и откуда ни возьмись явились семь грузных деревянных ящиков и две нелепые человеческие фигуры, что буквально упали с неба и забарахтались, пытаясь встать на ноги. По небу поползли серые тучи, спрятав солнышко, и вдруг хлынул дождь из зелёной воды и крупных скользких судаков. Солдаты с воплями разбегались в стороны, лезли в любые укрытия, кто-то пальнул... Бисмарк и Красный около Сенцова тоже заволновались вытянули автоматы, Бисмарк едва не стрельнул, но вовремя различил в одном из “пришельцев” – чумазом, в пропаленных джинсах – Звонящую! Звонящая встала на ноги и помогала встать Рыбкину, вытягивая его за руку. Рыбкин тоже был весь покрыт какой-то сажей, а ещё – синяками и ссадинами. Его тельняшка в нескольких местах прорвалась насквозь. -Наши!! – заревел Красный в ухо опешившего, остолбеневшего Сенцова. – Свои, старлей! Шеф наконец-то качнул континуум!! -Что? – пискнул Сенцов. ЛЯП! ЛЯП! ЛЯП! – судаки ляпались на голову и плечи. Один повис на сенцовской чёрной фуражке, вернее, на фуражке Траурихлигена... -Хайль! Хайль! Хайль! – радовался Бисмарк, а потом – спрыгнул с платформы и побежал по опустевшей площади туда, где громоздились ящики. Судаки всё падали и падали, валялись под ногами, засыпали асфальт и газоны. По сторонам летели выстрелы – это немцы расстреливали “летающих рыб” из “НK-417”. Бисмарк подскочил к ближайшему ящику и прочитал наклеенную на него косую бумажку: “Мятная карамель”. -Опа, конфетки! – обрадовался он и ручищей легко сорвал толстую дощатую крышку. Под крышкой, проложенные мягкими полосками поролона, возлежали три базуки. -Вау! – выдохнул Бисмарк, схватил одну и выпалил вперёд. бах! – из широкого дула вылетело пламя, и граната вдребезги разнесла старую машину, что пристроилась у руин разбомбленного дома. Вспыхнул пожар, расшвыривая искры и металлические куски, а Бисмарк довольно поднял базуку дулом кверху и выдохнул вместе с отрыжкой: -Класс! ЛЯП! – ляпнулся ему на голову крупный судак. -Чёрт... – Бисмарк скинул судака на асфальт и отопнул ногою в яму. В яме прятался немецкий солдат, и судак попал ему в лицо, сбив с ног. -Ты что творишь! – к Бисмарку подскочила Звонящая и отобрала у него базуку. -Рулёво ты возникла, чувиха! – весело сообщил ей Бисмарк и схватил другую базуку. – Крутые стволы, сестра! -Старшая сестра, – заметила Звонящая, бросив быстрый взгляд на горящую, разнесенную машину. – Ты, Бисмарк, тут не пуляй, тут тебе не полигон! -Э, Звонящая, чего нам шеф хронос не раскачал? – это подбежал Красный и схватил из ящика третью базуку. – Суровая вещь! – оценил он, передёрнув затвор. – Где купила? -Борода, ребята! – серьёзно сказала Звонящая, не выпуская из рук базуку. – Эрих каким-то образом жив, и раздолбал наш осциллятор. -Да? – пискнул Красный, а Бисмарк аж выронил базуку, и она треснулась об асфальт. -Но, Старлей же вальнул его конкретно... – пробормотал Бисмарк, скребя макушку. При слове “жив” Константин Сенцов едва не свалился с помоста на асфальт. Он нашёл в себе силы двигать ногами, спрыгнул и побежал туда, где собрались его товарищи. -Что ты сказала?? – едва выдавил он деревянным языком, выпучив остекленевшие глазки. Ужас в нём сейчас боролся с чем-то ещё, что Сенцов пока не осознал. Траурихлиген умер по дороге в больницу, потому что он, Сенцов, издырявил его пулями, как сито... А что теперь?? -У тебя рыбец не плече затусовался... – достаточно мрачно буркнула Звонящая, сбросив с сенцовского плеча судака. – Старлей, это борода полная! Эрих жив, и раздолбал вдрызг наш осциллятор! Он ворвался к нам на базу! Старлей! – она рявкнула и принялась трясти Сенцова за воротник, так как последний таращился и молчал. – Мы с Рыбнем на его осцилляторе прыгнули, черт, увалень, слизняк!