“1946, 1945, 1944…” -сообщал экран.
“Успеем, или нет??” – билось в голове Звонящей, а Рыбкин вяло ворочался у её ног и плаксиво ныл.
- Да что ты стоишь, бежим отсюда! – внезапно Звонящую схватили сильные руки, некто пихнул ее туда, к лестнице наверх, заставляя подниматься прочь из подвала. – Он рванет сейчас! Ты, хоть, знаешь, как взрывается осциллятор??
Подняв глаза, Звонящая увидела, что ее пихает Траурихлиген, попыталась освободиться, но он был сильнее...
“flip” -мигнуло на экране компьютера за спиною туриста...
-Выключаю пита-а-а-а-а!!!.. – приятный электронный голос превратился в жуткий рёв, искры вспыхнули водопадами света, а потом – в ушах словно бы разорвалось по фугасу, свет померк, воздух из лёгких выжал страшный пресс. Звонящую швырнуло в сторону, Эрих не смог удержать ее и исчез из вида. Ноги Звонящей оторвались от земли и понеслись неизвестно куда... БАБАХХ!!! – грохот взрыва вспорол тихий ночной воздух, вспугнув уснувших птиц, заставив припаркованные поодаль машины протяжно взвыть сигналиацией. На месте склада “ЧП Бондаровский Б.Б.” взметнулась ввысь огненная волна, подожгла ближайшее дерево, упала и превратилась в ревущий пожар...
====== Глава 156. Возвращение. ======
Накануне вечером Константин Сенцов во второй раз за всё время заставил себя лечь в траурихлигеновскую кровать и заснуть в ней. Съёжившись в темноте на убийственно мягкой перине палача, Константин решил, что его сейчас по-настоящему чем-нибудь убьёт – казнит... И зажмурился, ожидая смерти. Сенцов не заметил, как провалился в глубокий, здоровый сон, ведь широкая кровать с невероятной периной и шёлковым постельным бельём была куда удобнее скрипучей сенцовской раскладушки, на которую Константин шатко-валко наваливал прохудившийся спальник с покрывалом. В соседней комнате мирно посапывала на диване Катя – она почти привыкла тут жить, ела, спала, и смотрела телевизор без страха. И Сенцова она больше не боялась... Константин продолжал надеяться на то, что она бросит Степана и вернётся к нему. Только это невозможно: Константин – агент опа, и жизнь его теперь засекречена. Ото всех, даже от Кати. Сенцов давно бы уже отправил её домой, но Репейник почему-то не спешит включать трансхрон...Константин проспал бы так целую вечность – вымотался, нервничая, мучаясь на раскладушке, изображая генерала и подозревая, что все эти фашисты давно догадались, что перед ними не их генерал, а всего лишь нелепый, комичный самозванец. Они смеются над ним, а потом, когда им надоест его глупый цирк – просто казнят. -Старлей! Ну, ты, брат, и засоня! – откуда ни возьмись, над сенцовской головой раздался громкий голос, а Сенцов спросонья решил, что это сказала ему нехрональная кровать. Испугавшись, Константин встрепенулся, рывком оторвавшись от мягкой перины и заморгал своими глупыми глазами, впав от неожиданности в сонный ступор... -Ну, ты даёшь! – продолжала разговаривать с ним кровать Траурихлигена... или его призрак, вселившийся в кровать. – Так можно и атомную войну проспать, и Армагеддон проспать! -Та я не сплю! – Сенцов решил ответить кровати, чтобы не молчать, а кровать вдруг отрастила руки и затормошила Константина, как куклу. -Ну, да, не спишь – просто задремал! – ехидно заметила кровать, а Сенцов, наконец-то, отошёл от суровых сонных уз и раскрыл глаза, увидав, что не кровать его тормошит, а всего лишь, Красный. Расфуфыренный такой, как на парад. -Ты чего врываешься? – свирепо зашипел на него Сенцов, опасаясь, как бы этот Красный своим шумом и гвалтом Катю не разбудил. – Неужели, забыл, что она боится тебя?? -Послушай, Старлей, – Красный примостил свою персону, засунутую в брюки-галифе, на край траурихлигеновской кровати рядом с Сенцовым, и уставился в его переносицу, как гипнотизирующий питон. – Я тебе на передатчик звонил-звонил, а ты молчишь! Что мне оставалось делать? Парадный мундир Траурихлигена уже пришёл, парад начинается через полтора часа, а ты всё спишь! Да, точно, парад! Его придумал Траурихлиген ещё четыре месяца назад, и запланировал на сегодня, специально заказав себе мундир, а Сенцов должен отдуваться и строить из себя генерала. -Давай, отлипай от подушки, будем мундир мерять! – приказал Сенцову Красный, спихивая его с кровати, а Константин чуть на пол не упал – так интенсивно взялся за него Красный. -Та ладно, я уже встаю! – огрызнулся Сенцов, поднимаясь на ноги, и чувствуя спросонья головокружение и слабость. -Вот! – Красный всунул в руки Константина тяжёлый свёрток и твёрдо предписал: -Старлей, переодевайся, а я через пять минут зайду и гляну, нормально тебе, или как всегда! -Ага, – прогудел Сенцов, зевая так, что из глаз катились слёзы. -Поторопись! – Красный помахал ручкой, но нырнуть в коридор не успел, потому что из соседней комнаты вышла Катя и, всплеснув руками, воскликнула: -Костя, что здесь делает этот маньяк?? -Ладно, я пошёл... – угрюмо пробормотал Красный, удаляясь. – А то твоя зазноба выклюет мне глаз. И мозг. -Катенька... – Константин попытался её успокоить и попросить вернуться к себе, ведь у него мало времени, а мундир, сшитый по фигуре Аполлона, слизняку явно не сгодится, придётся перешивать, а это – время... -Костя! – взвизгнула Катя, оглушая Сенцова. – Ты же обещал мне, что тут не будет маньяков! -Да не маньяк он! – крикнул Сенцов – не от злости, а чтобы перекрыть децибелы Кати. – Красный – мой товарищ, и никакой не маньяк! Он очень хороший, и спас тебя от смерти! -Правда? – удивилась Катя, не веря. -Правда, Катенька, – Сенцов старался говорить потише, чтобы не пугать Катю, а успокоить и убедить спрятаться в другой комнате. – Катенька, у меня сейчас важное задание, пожалуйста, иди у себе. Когда всё закончится – я к тебе зайду... -Костя, я хочу, чтобы это всё сейчас закончилось! – попросила Катя, начиная плакать. – Я так устала, Костя, мне страшно, ты на себя не похож, а на бандита какого-то! Я даже знаю, на какого, мне Крольчихин показывал этот фоторобот, и я сразу поняла, что тут творится что-то страшное! -Катенька, – Сенцов лепетал, как настоящий слизняк, хотя должен был увести Катю в комнату силой и запереть дверь на ключ. – Тебе опасно тут находиться, пожалуйста, иди к себе... -Что это у тебя? – Катя вдруг нацелилась на сенцовский свёрток, выхватила его из рук Константина и развернула до того, как Сенцов успел что-либо ей пролепетать. Сенцов увидел дорогую чёрную ткань мундира, украшенного разными нашивками, кантами, аксельбантами... -Это мне... – булькнул Сенцов, забирая мундир у Кати. – Я должен переодеться... -Опять в этот ужас! – Кате мундир явно не понравился, и она забраковала его... -Пожалуйста, Катенька, это по заданию... – попросил её Сенцов... -Делай, что хочешь! – рявкнула Катя и убежала к себе, сурово навернув дверью о косяк. Сенцов мог бы обидеться, но у него отлегло от сердца: Катя выздоровела, ведёт себя, как Катя – сердится, хлопает дверью, значит, хронопереброс не повредил её мозг, и она сможет вернуться к нормальной жизни. На всякий случай заперев на ключ Катину дверь, Константин быстро натянул на себя новый мундир. Он ещё к зеркалу не подошёл, как понял, что выглядеть в нём будет погано – в одном месте жмёт, в другом – висит... -Ну, что, натащил? – это вернулся Красный с какой-то коробкой средних размеров, которую удерживал в руках. -Ага, – кивнул Константин, приближаясь к зеркалу, потому что Красный толкал его туда силой. Установив коробку свою на столик, около вазы без роз и бумбокса, Красный пристал к Сенцову, вцепившись клешнями в его сонную душу. -Ну, посмотри на себя! – рявкнул он ему в ухо, а Сенцов и без Красного видел, что траурихлигеновский мундир в плечах провис, а на пузце вообще не застегнулся. – Как мешок какой-то на ножках! Брюхо, как барабан! Ты, брат, конфеты лопаешь, Траурихлиген столько не ел! -Красный! – Сенцов рявкнул в ответ, чтобы заткнуть этот фонтан. – Я и сам вижу, что я мешок, слизняк, и так далее. Что делать будем? -Ну, о пузце твоём я позаботился! – пропел Красный, погладив Константина по выпирающему из-под кителя животу, как кота. -Блин! – Сенцов зло оттолкнул его руку. – Не издевайся, хоть! -А я не издеваюсь, я показываю тебе твои ошибки, брат! – хохотнул Красный и, проследовав к своей коробке, вынул из неё нечто, снабжённое морем шнурков. – Вот, заготовил специально для тебя корсет – подтяну твоё пузцо, и китель в талии расширять не придётся! -Та я задохнусь в нём! Я лучше старый мундир надену! – Константин пытался протестовать, но Красный чуть в глаз ему на залепил. -Ты, наверное, хочешь на кол! – фыркнул он, суя корсет свой Сенцову в нос. – Давай, стаскивай всё, будем тебе талию делать! -Угу, – Константину пришлось согласиться, потому что время поджимало. Была бы его воля, он бы вообще не устраивал парадов – какие парады, когда у него – жуткое горе?? Но его воли нет, он должен быть Траурихлигеном... Поэтому Константин спешно скинул с себя жмущий китель и такую же жмущую белоснежную рубашку, предоставив своё сытое пузцо на растерзание жестокому Красному. -Итак, посмотрим, что я могу для тебя сделать! – Красный не прекращал издеваться над Сенцовым, накинув на него корсет свой, словно сбрую для коня и принялся затягивать толстые шнурки, выжимая из бедняги дух. -Эй, полегче, а то я уже не могу дышать... – прокряхтел Сенцов, чувствуя, что каждый новый вдох даётся ему всё тяжелей. -Ты, братец, у нас, пузырь! – отпарировал Красный, затягивая. – А генералу быть пузырём не положено! Давай, выдохни, последний рывок! -Чёрт! – выдохнул Сенцов вместе с остатками кислорода, а Красный рванул так, что у Константина перед глазами поплыли круги. – Чёрт... – прокряхтел он, понимая, что вдохнуть свой кислород назад уже не сможет. -Ну, вот, братуха, супер-пупер! – Красный остался довольным своей работой, оглядывал Сенцова, как Пигмалион – Галатею. – Натаскивай мундир, я тебе ордена наколю! -Ладно... – пропыхтел Сенцов, едва шевелясь в лапах корсета. – Слушай, этот парад надолго? -Нет, не очень, так, пару часиков! – хихикнул Красный, вынимая из коробки и раскладывая на столе все ордена, которые до недавних пор украшали широкую грудь настоящего Траурихлигена. – Ну, вот, другое дело! – оценил он теперешний вид Сенцова. Ну, да, теперь, действительно, лучше, с корсетом застегнулись все пуговки кителя, осанка у Сенцова улучшилась, он больше похож на генерала... Только вот, в плечах всё равно, висит... -Так, небольшая корректировочка! – сообщил Красный, разложив ордена и рванув к шкафу, где у Константина были всяческие вещи. – Подложу под плечики тебе полотенец, тряпок всяких, глядишь, и выйдет что! Красный принялся пихать Сенцову под китель что попало, напихал довольно много, пока наконец, не отошёл, довольный. -Класс! – сообщил он, потирая ручки. – Давай, ордена наколю... – он пошёл за орденами, а еле дышащий Сенцов, отдуваясь, смотрел на свои новые плечи и думал, что не будет много двигаться, потому что не может. -Надо бы тебя покрасить скоро! – заметил Красный, обвешивая Константина тяжёлыми побрякушками, количество которых казалось Сенцову даже неприличным. -А можно меньше перекиси? – осведомился Константин, который давно уже заметил, что у него остаётся всё меньше и меньше волос. Скоро он облысеет, и придётся надеть парик. До конца своих дней. Пока его не убьют. -Нет, нельзя! – отказался Красный, протирая сенцовские ордена тряпочкой, чтоб сильнее блестели. – У Траурихлигена был нордический цвет волос! А ты у нас кто? Жгучий брунэт? -Я шатен... – буркнул Сенцов, потея со всеми этими тряпками под кителем и в душном корсете. -Так, пошли, шатун! – Красный пихнул Сенцова, требуя, чтобы тот куда-то тащился. -Куда? До парада сорок минут! – затянутый Сенцов попытался отбояриться, но Красный не пустил, жёстко взявшись за его рукав и таща как на буксире. -Сейчас, покажу тебе гвоздь программы – обалдеешь от счастья! – зловеще пообещал Красный, проводя Константина по мрачному коридору, по широкой лестнице, через холл мимо крокодилов, по разбитой бомбами улице... -Какой ещё гвоздь? – пытался добиться Сенцов, но Красный хранил какую-то тайну, молчал партизаном, пугая Константина.
