====== Глава 146. Катя в... Зазеркалье? Нет, хронотуристка! ======

Екатерина Селезнёва открыла глаза. Рывком сев, она судорожно повернула голову и огляделась вокруг. Нет, этого не может быть, она спит, и ей снится сон! Катя спала на улице – не то, что на улице, а посреди какого-то парка или даже леса, и над ней нависали длинные колючие ветки куста... -А? – в страхе пискнула Катя, пытаясь ущипнуть свою лодыжку... Ущипнула уже четыре раза, а сон не таял – она оставалась сидеть на сырой, поросшей травою земле, а прохладный ветерок лесного утра забирался под одежду и пересчитывал косточки... Где-то в далёких кронах заливались птицы и ещё – что-то странно шумело где-то вдали, ухало, а земля едва заметно вздрагивала непонятно от чего. Катю пронзил ужас. Как так получилось?? Вчера она пришла с работы. Готовить не стала, потому что чувствовала себя неважно: заболевала, наверное. Приняла анальгин и прилегла на диван, не переодеваясь... Катя опустила нос и оглядела себя. Да, на ней всё те же синие узкие джинсы и розовая блузка, в которых она ходила на работу, в которых пришла домой и в которых прилегла на диван... Только вот вместо дома лес, а вместо дивана – колкая трава... -Спасите! – закричала Катя, не понимая, что такое с ней случилось, где она... Нет, такого не может быть... Топ! Топ! Топ! – за спиною послышались грузные шаги, треск и ещё – голоса людей, которые гомонили непонятно, что. -А? – Катя тут же обернулась и увидела, что к ней не спеша приближаются четыре человека. -Кто?.. – пискнула Катя, намерившись спросить: “Кто вы?”, но тут же осеклась и заглохла, потому что различила незнакомцев. Все четверо оказались затянуты в одинаковые серые мундиры, на их головах торчали каски, а на плечах висели автоматы! Один даже сдёрнул свой автомат и прицелился в неё! Катя словно бы впала в ступор, сидела недвижимо и только глазела, как эти четверо, похожие на немцев из исторической хроники, надвигаются и впиваются в неё своими страшными глазами. -Вер ист дас? – прокаркал один, скребя макушку под каской. -Ихь вайс нихт... – пробормотал второй. – Парти?зан? -Туррист! – выплюнул третий и протянул к Кате ручищу, засунутую в перчатку из серой замши. -А-а-а-а!!! – в ужасе заверещала Катя, отмахиваясь от жуткой ручищи, однако отмахнуться не смогла: кроме это ручищи к ней протянулось ещё три таких же. Катя была скручена и схвачена, водворена на размякшие от страха ноги. На ногах оказались одни лишь носки, Катя наступила на что-то колючее и, кажется, проколола палец. -Ком мит вир, фрау! – подпихнул её один из этих страшных людей и навёл автомат. -Пустите меня! – запротестовала Катя, но оказалась слишком слаба, чтобы справиться с ними. Руки Кати оказались закрученными за спину, и ей ничего не оставалось, как покорно плестись туда, куда её повели. Сенцов дремал на балконе. Всю ночь он мучился кошмарами про оживших мертвецов и массовые расстрелы, потом Красный зачем-то разбудил его в пять утра и заставил заниматься идиотским фехтованием, а потом ещё загнал под ледяной душ. -Зачем это всё? – проныл тогда уставший, сонный и продрогший Сенцов, мучаясь, как в камере пыток. -Траурихлиген так каждое утро делал! – объяснил Красный, впихнув в руки Сенцова махровое полотенце. – Давай, растирайся, а то сопатый будешь! Константин закутался в полотенце и начал под ним дрожать, потому что холод нестерпимо грыз кости. -Давай, я жду тебя в ТВОЁМ кабинете! – пропел Красный и вышел из ванной, оставив Сенцова мёрзнуть в одиночестве. Он специально ударил на слово “ТВОЁМ” – чтобы напомнить Сенцову, что он больше не Сенцов, а проклятый Траурихлиген. Чертыхнувшись, Константин вытер с себя холодную воду, быстренько оделся и побежал в свой чужой кабинет, чтобы поскорее нырнуть под плед. -Пришёл? – тут же насыпался на Константина Красный, стоило тому появиться на пороге. – Ну, что с тобой? Как ты напялил на себя прикид, ну, Старлей? Красный принялся тормошить Сенцова, оправляя его чужую одежду, которую Константин успел возненавидеть. А Сенцову это надоело, он отпихнул Красного и ускакал от него на балкон. Красный, шумно сопя и топоча, погнался, было за Сенцовым, но его остановил Бисмарк. -Слышь, брат! – сказал Бисмарк. – Если хочет спать – пусть спит! Мы и сами найдём “брахмаширас”! Сенцов дремал на балконе уже почти что, час, и тишину вокруг него нарушал только ветерок и неясные голоса на улице. Гомон, гул, гвалт и визг! Константин встрепенулся так, что едва не свалился с кресла-качалки на пол. -Костя!!! – разорвал тишину истошный, искорёженный ужасом взвизг. -А! – это уже вскрикнул Константин: голос был знаком до боли под ложечкой. К тому же – назвал его имя – его НАСТОЯЩЕЕ имя, которое он должен был забыть! -Костя, спаси меня!!! – взвизг раздался опять, теперь – громче и ближе. Перепуганный вусмерть, Сенцов подскочил с качалки и едва не рухнул на пол, заметив на улице крикуна, а вернее, крикунью... -Мне это снится... – задыхаясь, прошептал Константин, зажав пальцами собственный рот. -Костя! – где-то внизу под балконом истошно кричала Катя!!! Константин Сенцов почувствовал, как холодеют его пальцы – на руках, потом на ногах... Впившись в деревянные перила этими холодными пальцами, Сенцов заставил себя глянуть вниз. По развороченной бомбёжками улице патрульные тащили его бывшую невесту! И это был не сон, не бред, не наваждение: под прицелом автомата, зажатая в крепких руках, по битой брусчатке тянулась именно Катя в джинсах и розовой блузке! Константин остолбенел и застыл – Катю, скорее всего, случайно пробросило, потому что он, Сенцов, оставил на ней остаточные молекулы в тот день, когда видел её в последний раз! Он пожал ей руку, прощаясь... а на его немытой руке после “нехронального” склада Чижикова, после Аськи этой и “мусорного киллера” этих молекул осталось больше, чем микробов... -Костя! Костя! Что здесь происходит?? Костя?? – верещала Катя, поднимая вверх стеклянные от ужаса глаза, глядя прямо на него, на Константина! Поразительно, но Катя смогла безошибочно определить Сенцова под слоем игрек-штукатурки... Видать, Красный все же, Напортачил, Сенцов остается Сенцовым, и надо будет сказать ему об этом... Сенцов испугался, что патрульные разоблачат в нём самозванца и пригнулся так, чтобы его не было видно, спрятался за сплошной бортик балкона, лихорадочно соображая,что ему делать дальше. Они расстреляют Катю, если захотят... А если Сенцов высунется – они тут же сорвут с него личину Траурихлигена – и тоже расстреляют! -Костя! Костя! – верещала тем временем Катя и дёргалась, пытаясь освободиться от солдата, который её удерживал. -Швайн! – загремели под балконом грубые голоса. – Шисн! Точно, собрались расстрелять! Константин представлял себе, как один из этих монстров, не спеша, сдёргивает автомат и нацеливает на Катю страшное дуло! Внутри Константина что-то болезненно опустилось вниз, он впал в абсолютный ступор и сидел на корточках, прижавшись к холодной стенке... -Что за шум, а драки нет?? – это на балкон грузно вдвинулся Бисмарк, потягиваясь, хрустя своими толстыми суставами, зевая во весь рот. Константин тут же вернулся к жизни, потому что Бисмарк своей ножищей наступил ему на руку. -Полегче, слон... – начал было Сенцов, но тут же под балконом вновь раздался Катин вопль. -Бисмарк! – возопил Сенцов, ёрзая на пыльном полу. -Чего? – удивился Бисмарк, вглядываясь в бледного Константина сверху вниз. – Тошнит, чи шо? -Катя! – пискнул Сенцов, стараясь не высовываться. -Кто? – удивился Бисмарк, скребя бритую макушку. -Моя невеста! – затараторил Сенцов, едва ли не плача. – Спаси её, Бисмарк! Сделай... -Кисель! – буркнул Бисмарк, залепив Сенцову крепкую затрещину. – Ты же Траурихлиген! Прикажи им убраться – они уберутся! Вот и всё! Чёрт, как же Сенцов сам не додумался?? Он же – Траурихлиген, а он сидит... -Отпустить! – заявил Сенцов стальным тоном стального генерала, храбро высунувшись из-за перил, встав в полный рост. Патрульные тут же вскинули вверх свои чугунные головы, а тот головорез, который собрался продырявить несчастную Катю, опустил автомат. -Хайль Гитлер! – выкрикнули они хором, увидав на балконе группенфюрера. -Хай! – бросил Сенцов, небрежно махнув рукой. – Выпустить эту свинью и прочь отсюда! Выполнять! -Яволь! – тут же отчеканил командир отряда, вытянувшись по стойке смирно. -Офицер, – повернулся Сенцов к Бисмарку. – Приведите её сюда! -Яволь, – хихикнул Бисмарк и ушёл с балкона. Катя дрожала в своих узких джинсах и тихо попискивала от страха, а Сенцов с балкона видел, как солдаты-патрульные передали её Бисмарку и строем убираются прочь. Бисмарк протянул к Кате свою ручищу, собираясь направить её к открытой двери райкома и привести к Сенцову, а Катя, не выдержав стресса, повалилась в обморок и грохнулась в лужу. -Тьфу ты, ещё один кисель! – ругнулся Бисмарк. – Стоят друг дружки! – он наклонился, поднял Катю из лужи и водрузил к себе на плечо. Грязная вода уже успела впитаться в Катину блузочку, и теперь текла ручейком по рукаву Бисмарка. -Чёрт, опять мундир уделал... – сварливо ворчал Бисмарк, поднимаясь по серым выщербленным ступенькам, скрываясь за дверью. Константин наблюдал за ним до тех пор, пока Бисмарк не зашёл в холл райкома и не исчез из виду. Катя болталась у него на плече мешочком, и голова её едва не стукнулась об дверь. -Э-эх, наконец-то я выспался! – смачно зевнули над ухом Сенцова, и Константин увидел, что к нему на балкон приплёлся Красный. – Ну, Старлей, как дела? – Красный наклонился к Сенцову, а Сенцов отпрянул: видимо, Красный уже успел слопать таранку, и нестерпимо пахнул рыбой. -Старлей, принёс! – отпихнув Красного, на балконе возник Бисмарк, с плеча которого свешивались Катины ноги. -Зайдите в комнату! – буркнул Сенцов. – А то балкон тот сейчас отвалится к чёрту! Перевалив через балконный порог, Бисмарк запутался в тюлевой занавеске, сорвал её широким плечом и отбросил в сторону. -Конан Разрушитель! – недовольно буркнул Красный, переступил порог следом за Бисмарком, протоптался по той занавеске и тут же бухнулся в первое попавшееся кресло. -Варвары... – пробормотал Сенцов, поднял с пола занавеску и пристроил её на подоконник в скомканном виде. -Двери закрывай! – заметил Бисмарк, захлопнул балконную дверь, “украшенную” маскировочной шторой, и сгрузил Катю с плеча на ковёр. Катя приходила в себя, ворочалась с боку на бок и жалобно хныкала: -Воды... Воды... -Чего вы стоите? – подскочил Сенцов. – Принесите ей воды! -И чего ты так копошишься? – проворчал Красный и достал из-под сенцовской кровати полупустую бутылку кока-колы, которую накануне притащил из нормохроноса. – Вот и вода... Только скажи ей, чтобы не пила много, а то... -Отдай! – Константин выхватил колу из рук Красного и протянул её Кате. Катя оправлялась от обморока, поднялась на локте, разглядывала всё вокруг изумлёнными глазами. -На... попей... – пробормотал Сенцов, отдавая Кате колу Красного. Катя по инерции взяла бутылку, отпила глоточек... -Вы... кто? – едва слышно пролепетала она, едва проглотив. Сенцов заглох, удивившись, почему же она больше его не узнает?? Но тут всё понял: “штукатурка” Красного изменила его лицо до неузнаваемости, превратив в “призрак” Траурихлигена. Вблизи, видать, он меньше похож на себя, чем издалека, развалившись в кресле. Вот Катя и таращится на него, как на призрак, давясь кока-колой... -Катенька, это же я, Костя... – пробормотал Сенцов – тихо, чтобы Красный и Бисмарк не услышали, как он раскрыл свою тайну. – Не бойся меня, это просто грим такой... -Костя! – выкрикнула она, выплюнув всю колу в лицо Сенцова. – Костя! – Катя уронила бутылку, и коричневая жидкость потекла по дорогому ковру, который Траурихлиген привёз из Ирана. – “Вапороне” бы пригодилось! – заметил Красный, откинувшись на спинку кресла. – К тому же, это была моя последняя кола. Наблюдательная, однако, особа! – заметил он, разглядывая ноющую Катю. – И как она только узнала его в моей “штукатурке”?? -Катя, тише... – выдавил Сенцов, вытирая с лица кока-колу. – Чёрт... – кола щипала глаза не хуже мыла. – Тише... -Что здесь происходит, Костя?? Что с тобой?? Кто все эти люди?? – верещала Катя и, кажется, порождала эхо в коридоре. -Ну, тут не всё так просто... – промямлил Сенцов, моргая покрасневшими глазами. – Понимаешь... -Костя! Сделай что-нибудь, Костя!! – Катя, наверное, сильно испугалась этих патрульных, да и сам проброс, скорее всего, не принёс ей радости... Катя панически елозила ногами, отползая от Сенцова к дальней стенке, наткнулась спиною на одноногий круглый столик и сбила с него высокую фарфоровую вазу. Ваза треснулась о бронзовую статую орла и расквасилась вдребезги, а Катя, плеща исцарапанными руками, вскочила на ноги и отбежала в самый дальний угол. -Костя... – прохныкала она, забившись в этот сырой и холодный угол. – Пожалуйста... -Точно, кисель! – прокомментировал Бисмарк. – Я же говорил! -Скучно, спать охота! – зевнул Красный и тут же заснул в кресле. -Катя, понимаешь, – бормотал тем временем Сенцов, приближаясь к Катиному углу. – Сейчас я не Костя... -Что? – взвизгнула Катя, распахнув испуганные, полные слёз глаза. – Костя? -Пожалуйста, Катя, у меня очень важное задание... – Константин старался говорить шёпотом, чтобы его не слышали в коридоре. – Катя, пожалуйста, называй меня “Эрих” хотя бы сейчас, пока мы тут... -Что? – Катя снова взвизгнула, вжимаясь в угол. – Костя, что происходит? Опять этот Эрих! Кто такой этот Эрих?? Что всё это значит?? Где я, Костя?? -Катя... – замотал руками Сенцов, призывая Катю к тишине. – Тише, не кричи, пожалуйста... Катя сидела в углу и рыдала, закрыв ладошками перепачканное размазавшейся косметикой лицо, и ничего не слышала. Константин отлично понимал её и думал, что точно так же расплакался бы, попади он без подготовки в прошлое, на растерзание эсэсовским головорезам... Хорошо, что они не успели её расстрелять... -Э-э-эх! – Бисмарк вылез из кресла, потянулся до хруста в костях и что-то достал из внутреннего кармана своего “условно настоящего” кителя. – Старлей, тебе не кажется, что пора её “вышибалкой”? -Нет! Нет! – запротестовал Сенцов, подскочил к Бисмарку, ухватил его за ручищи, не позволяя вытереть Катину память. -Да отвяжись ты! – Бисмарк стряхнул Сенцова, как букашку, и опять потянулся. – Я предложил... Подумал, что так она не будет мучиться... -Да ты уделаешь её по полной этой гадостью! – пробормотал Сенцов, глянул на Катю, как она рыдает, свернувшись в позе эмбриона и горько вздохнул: -Хотя она и так уделана... -Тоска! – зевнул Красный, подпрыгнул на ноги, подбежал к Кате и потряс её за плечо: -Поднимайся, дорогуша! – крикнул он ей в ухо. – Тут тебе не сонные двухтысячные! Тут – ревущие сороковые! -Аа! – истерично завизжала Катя, залепив Красному пощёчину. -Э, мы так не договаривались... – обиделся Красный, потирая щеку. – Точно “вышибалкой” надо! -Лучше сделай ей чаю, умник! – выплюнул Сенцов, взял с кровати одеяло и укрыл им Катю – пускай хоть согреется, тогда, может быть, поднимется с пола и начнёт соображать...Хотя вряд ли: спонтанные “туристы” соображают очень плохо. -Давай, Бисмарк, не ленись! – хихикнул Красный. – Кстати, я электрочайник тоже захватил! -Вот, спасибо, брат! – обрадовался Бисмарк. – А то я с этим самоваром совсем запарился! -Блин... – ругнулся Сенцов, отошёл от всхлипывающей под одеялом Кати, вытянул из-под кровати коробку с электрочайником. Коробка была вся в пыли – видимо, до того, как сделаться “туристкой”, она неделями валялась под кроватью Красного. Константин раскрыл её, достал новенький блестящий чайник и собрался включить его в сеть. -Евровилка в эти рИзетки не влезет! – заметил Красный, поглядывая то на Катю то на вазочку с шоколадными конфетками. – Иди в подвал – я там поставил запасной генератор! -Чёрт... – вздохнул Константин и отправился в подвал. -Слышь, Старлей! – внезапно над ухом раздался голос, и Константин едва не повалился назад вместе с полным до краёв чайником. -Чего? – обиделся Сенцов, узнав в голосе голос Красного. -Ты, кстати, чайник переполнил! – заметил Красный, видя, как вода выплёскивается из чайника через край. – Поставишь его, а он – бабах! -Чай, не фугас! – буркнул Сенцов, пихая “евровилку” в одну из “рИзеток”, которые аккуратным рядочком торчали на полированном боку генератора. -Дай, хоть отбавлю! – Красный отнял у Константина чайник и выплеснул часть воды на серый бетонный пол. – Вот теперь – ништяк! – заявил он, всунув полегчавший прибор назад в руки Сенцова. – Да, кстати, Старлей, зачем я пришёл... – продолжил разговор Красный, наблюдая за Сенцовым, как тот подключил чайник и бродит вокруг генератора, разглядывая его бараньими глазами. – Партизана помнишь? -Ну, помню! – нехотя ответил Сенцов, застопорившись, потому что вдруг почувствовал вину за то, что огрел его стеком по зубам. -Так вот, ночью мы с Бисмарком выкинули его в лес и он утёк, – сказал Красный и достал из кармана жвачку. – “Дирол” хочешь? – осведомился он, кивнув Сенцову. -Красный, – проворчал Сенцов. – Пообещай мне, что не будешь больше ничего притаскивать из нормохроноса! Ты же шокируешь местных! -Ну, да, естественно... – пробормотал Красный, достав две подушечки и отправив их в рот. – Траурихлигену, значит, можно тащить ракеты и танки, а мне нельзя принести жвачку? Так, ладно, проехали... – Красный поскрёб затылок, обошёл генератор кругом, чтобы отыскать за ним Сенцова, нашёл его и сказал: -Так вот, я думаю, что личностный гибрид, который я тебе впаял, выходит из-под твоих мозгов, Старлей! -И что мне теперь делать? – промямлил Сенцов, потому что по-настоящему испугался. А вдруг он теперь с этим гибридом никогда не сможет вернуться домой?? А вдруг единственный путь для него теперь – это аннигиляция в игрек-генераторе?? -Придётся вытурить его из тебя! – заключил Красный. – И ты, Старлей, будешь жить здесь своим умом! Готов к приключениям без правил?? – он навис над Константином довлеющей громадой и фатально подмигнул ему левым глазом. -Нет... – пискнул Сенцов, прорываясь к чайнику, который закипел и бурлил, выплёвывая пар из короткого треугольного носика. -Придётся! – объявил Красный и добавил: -Чайник выключится сам. А вот вытурить гибрид из тебя нужно прямо сейчас, иначе можешь спятить! -И крякнуть, как утак?? – дрожащим голосом уточнил Константин. -Верно, – согласился Красный. – И крякнуть, как утак! Так, что, готовься, Старлей, мы с Бисмарком слетаем в нормохронос, возьмём всё, что надо, и я выбью из твоих мозгов эту гадость! ЩЁЛК! – щёлкнул чайник и выключился сам. -Я же сказал! – довольно ухмыльнулся Красный, имея в виду чайник. -Отлично... – уныло вздохнул Сенцов, глядя мимо чайника в далёкое пространство, куда уходят те, кто умер. – Скажи, Красный, а я выживу? -Так, дай прикинуть! – Красный схватил себя за подбородок и сделал вид, что снедаем тяжкими думами. Заметив, что глаза Константина медленно но верно расширяются, превращаясь в полтинники, он спрятал усмешку за указательным пальцем. -Красный? – почти что прошептал Сенцов, усилием мысли заставляя свои ноги не подкашиваться. -Где-то процентов семьдесят! – весело ответил Красный, щёлкнув пальцами. – Идём, Старлей, а то твой кипяток тут остынет и испарится, пока будешь торчать! Сенцов чувствовал, как его ноги болезненно прилипли к полу. Он не мог ими шевельнуть, а только дрожал коленками и пялился глазами в потолок. Семьдесят процентов... СЕМЬДЕСЯТ... А остальные тридцать тогда что?? Крякнет, как утак?? -А?.. – начал Сенцов, пытаясь узнать, что с ним будет, если он попадёт в те несчастливые тридцать процентов. -А тридцать процентов я отпустил на то, что ты, возможно, погибнешь на войне! – ответил Красный на незаданный вопрос. – Тут же всё-таки, не рай! Пули, бомбы, гранаты, партизаны и всё такое... Мало ли, что может случиться с солдатом? -Я – не солдат! – отрезал Сенцов, схватил бурлящий чайник за пластиковую ручку и поплёлся вслед за Красным, который уже бодро шагал вверх по лестнице и насвистывал какую-то чепуху. -Генерал на войне – тоже солдат! – сообщил Красный, на минутку прекратив свистеть. – Ревущие сороковые, Старлей, не конфетка, я согласен! Однако, тебе продержаться только полтора годика, а потом – можешь ехать домой и спать в ботинках! Ты уже всё это знаешь!