- Эйерис не был… - начал он и осекся.

- Что Эйерис, ваше величество? – в недоумении переспросил воин. – Простите, не понимаю.

Юный король отвернулся. На повязках, скрывающих его лицо, проступила кровь; Санса поняла, что ему плохо. Воцарилась гнетущая тишина. Наконец Эйегон произнес:

- Не думаю, что мне следует начинать правление, разбирая прошлые прегрешения. Я не намереваюсь мстить за преступления, совершенные двадцать лет назад. Может, нам еще следует выкопать кости Роберта Баратеона, сжечь их и развеять прах по ветру? Королевству нужен мир, а не кровь. Отпустите его.

- Что? Отпустить?

- Вот именно, - резко сказал Эйегон. - Я лишаю этого человека белого плаща, потому что не хочу видеть его лордом-командующим моей гвардии, но я не вижу необходимости казнить его. Он отправится домой, в Бобровый Утес. Ему будет даровано помилование и достойное содержание, если он пообещает жить в мире и не поднимать руку против Железного Трона. Если помните, наши войска разграбили Утес, поэтому ему будет чем заняться, отстраивая замок заново. От верности трупов никакой пользы. Пусть живет.

Бриенна, не веря его словам, обратила к нему залитое слезами лицо.

- Ваше величество… спасибо… не знаю, как и благодарить вас…

И снова Эйегон словно готов был признаться в чем-то.

- Если я должен стать королем, - откашлявшись, произнес он, - если я должен исполнить свое предназначение, к которому готовился всю жизнь, то самое малое, что я могу сделать, - править достойно. Мы и так дорого заплатили за победу. Унесите его.

Воины снова подняли носилки. Бриенна в панике повернулась к Сансе.

- Миледи… если вы прикажете, я поеду с вами в Хайгарден. Не думайте, что я собираюсь нарушить клятву, но…

- Нет, - сказала Санса. – Оставайтесь здесь. Найдите Подрика и людей Мандерли. Защищайте мои интересы при дворе. Проследите… - Она поколебалась. – Проследите, чтобы сир Сандор и сир Джейме поправились.

Бриенна молча кивнула, повернулась, последовала за носилками с Джейме Ланнистером и вскоре скрылась за колоннами. Санса смотрела ей вслед. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой старой. Сердце трепетало в груди, словно монета, крутящаяся на столе, которая вот-вот упадет. Когда мне можно будет остановиться? Когда уже будет довольно?

Только тогда, решила она, когда доберется до Хайгардена и убедится, что Уиллас Тирелл все еще готов и может жениться на ней; лучше потом просить о прощении, чем ждать решения Веры и расторжения брака. Возможно, эта гонка уже почти выиграна. Это было бы прекрасно. Сансе отчаянно хотелось заплакать, но она не могла вспомнить, как это делается. Фарфор. Слоновая кость. Сталь.

Она поспала несколько часов, поела, умылась и переменила платье. Потом получила обещанный провиант и отряд из двадцати пяти воинов. Тиметт Красная Рука не отходил от нее ни на шаг – он покинет ее, только если его убьют или разрубят на куски. Они выехали из ворот Красного Замка, проследовали через тихий, пустынный город к Божьим воротам; нужно двигаться по Королевскому тракту на юг, и через несколько миль начнется Дорога Роз. Над головой нависали тяжелые свинцовые облака, сулящие снежную бурю. Зима быстро и неотвратимо захватывала все больше южных земель.

Санса оглянулась. Башни, укрепления, неровные ряды крыш становились все дальше. В Великой Септе Бейелора звонили колокола, но их звон становился все тише. Санса отдала приказ, воины прибавили ходу, и вскоре Королевская Гавань исчезла в тумане.

========== Дейенерис ==========

Вдалеке по правому борту из тумана, словно призраки, вздымались башни Лисса. Ночью ударили заморозки; корабельные снасти обледенели, пар от дыхания, клубясь, серебрился в промозглом, безжизненном воздухе. Все вокруг казалось выжатым досуха, обесцвеченным, словно здесь только что царило благодатное лето, и вдруг в одно мгновение все живое превратилось в камень и снег. Корабль рассекал неподвижную тускло-серую воду, направляясь ко входу в гавань. После изнуряющей жары Эссоса, раскаленных кирпичей Астапора и Миэрина, бесконечного солнца и колышущейся травы Дотракийского моря холодная сырость пробирала до костей, вызывая слабую, но непрекращающуюся дрожь, и Дейенерис невольно вспомнила истории о полководцах, проигравших битвы из-за капризов ветра и погоды. Никогда не начинайте войну зимой. Кто это сказал? Может быть, сир Джорах? А может, она где-то прочитала об этом. Какая разница? Я должна начать войну именно зимой, обрушить драконье пламя на белого врага, надвигающегося с севера.

- Они здесь, - наконец сказала Дени. Она стояла на носу корабля, вглядываясь в туман. На ней была шкура храккара, подаренная Дрого; густой белый мех защищал от холода, а огромные лапы свешивались с плеч, словно парадное одеяние септона. – По крайней мере, большинство из них, насколько я вижу.

- Не стану подвергать сомнению ваши слова, ваше величество, - сухо отозвался Тирион Ланнистер. – Полагаю, невооруженным взглядом заметно, что вы несколько выше, чем я.

- Да, они здесь, - перебил его Марвин Маг. – Корабли, отправленные вами в Лисс, когда вы так удачно направились в Валирию. Как вы и говорили. – Он усмехнулся, обнажив красные от кислолиста зубы. Дени отвела взгляд; она была рада драконьему стеклу, подаренному бывшим мейстером, но сам он ей не нравился, и особенно его кровавая улыбка. Она тайком попросила Серого Червя сообщить ей, если он заметит, что во время долгого, утомительного морского перехода Марвин совершает какие-нибудь таинственные ритуалы или разговаривает со злыми духами, но молодой евнух не докладывал ей ни о чем подобном. Марвин спал, ел и испражнялся, как и любой другой, и, не жалуясь, делил черствый хлеб и узкую койку с другими членами команды. Может, в этом человеке и таилось нечто зловещее, в ожидании подходящего момента, чтобы проявиться, однако пока его поведение не внушало тревоги. Мне нужна его помощь.

Один из моряков вскарабкался в «воронье гнездо» и принялся подавать сигналы другим кораблям.

- Подождите, - сказала Дени Марвину, уже повернувшемуся, чтобы уйти. – Я хочу спросить вас кое о чем, милорд.

Маг пристально взглянул на нее из-под кустистых белых бровей.

- Я к вашим услугам, ваше величество.

- Думаю, вам известно о драконах больше, чем любому из ныне живущих, - осторожно начала Дени. Дрогон и Визерион, чтобы не тревожить лиссенийцев (несомненно, и без того встревоженных появлением шестнадцати незнакомых кораблей, битком набитых Безупречными и железнорожденными), летали высоко в небе, скрытые от глаз тяжелыми облаками. Дени чувствовала их, словно маленький теплый шар в груди; она могла призвать их к себе силой мысли, но сейчас лучше пусть остаются там, где они есть. – Когда я была в Асшае, красные жрецы сказали мне, что если я отправлюсь в Вестерос, мои драконы погибнут.

- И?..

- Вольные города – это еще не Вестерос, - промолвила Дени. – Но скоро мы там будем, и я беспокоюсь. Вы можете что-нибудь сделать? Создать какую-нибудь защиту?

Брови мейстера поползли вверх, к лысой макушке.

- Снова хотите помешать исполнению пророчества, ваше величество?

Ступай осторожно. Этот человек учил Мирри Маз Дуур, и Дени не нуждалась в напоминаниях о том, что случилось, когда она связалась с ведьмой.

- Я понимаю, о чем прошу. И кого прошу.

Марвин поскреб подбородок.

- Неужели, ваше величество? Действительно понимаете? Вы сказали, что как только мы соберем ваш флот, то отправимся на Драконий Камень.

- Да, сказала. И что?

- Может быть… - Марвин помолчал. – Может быть, вы примете решение, когда мы окажемся на земле Вестероса, и не станете предпринимать сейчас решительных действий? Что бы я ни сделал или мог бы сделать… не уверен, что вы захотите заплатить такую цену. Ваш муж и ваш сын – это было только начало. Тьма сейчас сильна как никогда, и я не думаю, что вы хотите усилить ее еще больше.

От его слов по спине Дени пробежал холодок. «Он прав», - вынужденно признала она.