- Рамси… - Толстая Уолда Фрей была вся в саже и пепле, по ее лицу текла кровь из глубокого пореза над глазом. Она вся дрожала под тонким бледно-розовым плащом, накинутым на ночную рубашку. Можно подумать, эта тряпка сделает ее одной из Болтонов. – Рамси, прошу тебя… помоги мне… - Она увидела изуродованное тело своего мужа и содрогнулась. – Все, что захочешь… Я объявлю тебя наследником Дредфорта, мы с ребенком вернемся в Близнецы, я никогда не пойду против тебя… я попрошу Эдвина или… или Черного Уолдера и всех остальных, чтобы они стали тебе друзьями… обещаю, клянусь… пожалуйста, помоги мне, помоги…
- Правда? – Забавное это будет зрелище – Толстая Уолда скачет в Речные земли на своей толстой кобылке. А еще забавней будет, когда разбойники перехватят ее по пути и вздернут на суку; ее жирная рожа почернеет, а по ногам потечет дерьмо. – Вы клянетесь?
- Клянусь, - проскулила она. – Дредфорт твой. Клянусь жизнью.
Вот и славно. Он подал ей руку.
- Что ж, тогда пойдемте.
- Ты поможешь мне? – В ее водянистых голубых глазах загорелась отчаянная надежда. – О, Рамси… я знала, что ты не такой, как… как все говорят… Ты… твой отец гордился бы … спасибо тебе, я так тебе благодарна…
Мой отец будет валяться здесь, пока его не склюют вороны. Или не сожрут волки. Рамси предпочел бы второй вариант: так более поэтично. Он улыбнулся Толстой Уолде, вцепившейся в его руку, повернулся и повел ее через двор, слушая ее болтовню о том, какой он хороший человек, какой сильный, она всегда знала, что он лучше, чем любой законный сын. Эти слова льстили его самолюбию, пусть даже они исходили из уст этой непроходимой дуры, поэтому он не останавливал ее. Наконец они дошли до большой кучи камней, и он сказал:
- Ждите здесь, я приведу лошадей. Присядьте, вы, должно быть, выбились из сил.
Толстая Уолда тут же опустилась на ближайший камень.
- Да, я никогда этого не забуду. С тех пор как мы с твоим дорогим лордом-отцом поженились, Болтоны и Фреи всегда будут близкими друзьями и верными союзниками…
Ее прочувствованная речь прервалась, потому что Рамси обрушил камень ей на голову. Уолда закричала и вскинула руки, отчаянно пытаясь смягчить удары, но Рамси повалил ее на землю, поставил одно колено ей на грудь, а другое на плечо и продолжал бить.
Ему понадобилось больше времени, чем он ожидал; даже после двадцати или тридцати ударов Толстая Уолда все еще дергалась, ее жирные пальцы трепетали, словно крылья раздавленной бабочки. Он поставил колено ей на горло, и ее дыхание перешло в тонкий придушенный хрип. На ее губах вскипали и лопались кровавые пузыри. Казалось, она силится выговорить: «За что?»
Наконец она перестала шевелиться. Рамси слез с нее и встал на ноги.
- Посмотри на это с другой стороны, - сказал он ей. – Если бы я был жесток, я бы замуровал тебя в развалинах, чтобы ты умерла с голоду. Судя по твоему виду, это твой самый жуткий кошмар. Но так уж вышло, что у меня нет на это времени. Весьма прискорбно слышать, будто бы ты согласна отдать мне Дредфорт. Можно подумать, твой выблядок имеет какие-то права. Дредфорт всегда был моим. Здесь все мое. Вы со старым пердуном только что в этом убедились.
Уолда еще раз дернулась, в горле у нее забулькала кровь. Потом ее голова запрокинулась, глаза остекленели. По остывающей щеке скатилась слезинка.
Рамси подумал, не содрать ли с нее кожу в качестве трофея, но вспомнил, что у него действительно нет времени. Кроме того, от вида голых телес Толстой Уолды можно и окочуриться.
Оставив ее, Рамси быстро двинулся через двор мимо развалин Библиотечной башни; она была до самой крыши набита старой бумагой и сушеными кожами, поэтому пылала жарче всего, превратив старинное собрание книг и рукописей в гору пыли и пепла. Нужно не забыть проверить богорощу; только если она сгорела дотла, можно считать труд по уничтожению Винтерфелла успешно завершенным. Между кузницей и конюшней рвануло сильнее всего, и почти на всех телах, лежащих там, были лохмотья с пылающим сердцем Станниса. Ну что, понравился вам мой костер, а, шлюхины дети?
Рамси перевернул ногой один из обгорелых трупов. Мертвец уставился на него обвиняющим взглядом. Это был глубокий старик. Рамси прошелся по двору, и его догадка подтвердилась. Все погибшие были явно не пригодны к службе – старые, искалеченные, колченогие, больные, обмороженные. К тому же их было не так много, как рассчитывал Рамси. Похоже, Станнис намеренно отправил вперед самых слабых, чтобы разведать, нет ли ловушки. Ни самого короля, ни хотя бы его двойника нигде не было видно.
Рамси потемнел лицом. Он и не думал, что Станнис Баратеон способен так действовать на нервы. Он что, блядь, бессмертный? Этот сукин сын уже по меньшей мере в третий раз избежал смерти, и сейчас он окопался за стенами и ждет, пока Рамси выйдет наружу.
План меняется. Рамси развернулся и поспешно зашагал к Охотничьим воротам. Скорее всего, станнисовы придурки добрались и до Волчьего леса, что за воротами, но ему нужно было взглянуть на богорощу. А потом он уйдет на восток через Зимний городок. Если придется, он сможет несколько часов идти пешком, но Рамси надеялся, что ему удастся украсть лошадь.
Стена вокруг богорощи осыпалась и покосилась. Рамси разбежался и перемахнул через нее, приземлившись в сугроб с другой стороны. После операции по улучшению внешнего вида Толстой Уолды он был весь в крови, и снег вокруг него стал красным. Рамси знал, где-то рядом бродят волки; еще до взрыва он слышал, как они воют за стеной, а его люди болтали, будто видели лютоволчицу, здоровенную серую суку, может быть, именно ту, о которой ходит столько слухов. Рамси считал, что зрение у них такое же херовое, как и мозги. Та сучка жрет крестьян в Речных землях, даже самому тупому придурку это известно.
Богороща была вся засыпана пеплом и щепками; в теплых прудах плавали обломки деревьев, оголенные корни извивались по земле, словно змеи. Рамси с наслаждением осмотрелся, но вдруг почувствовал, как у него слегка закололо затылок, – кажется, за ним наблюдают.
Вглядевшись сквозь ветви, он увидел большое белое чардрево, стоящее в самом сердце богорощи. С его ствола на него глядело лицо. Рамси не мог подобрать ему имя, но это явно был Старк, мальчик не старше десяти или одиннадцати лет. Над деревом кружили вороны, черные кляксы на белом фоне, казалось, они тоже пялились на Рамси.
Плевать. Его не напугает ни стая блядских птиц, ни чье бы то ни было лицо. Он взял в жены Арью Старк перед этим самым деревом, и если так называемых богов это чем-то не устраивало, у них была отличная возможность прикончить его. Конечно, девчонка не настоящая Арья, но это по хрен. Богам нет до него никакого дела, а ему нет никакого дела до богов.
Рамси ухмыльнулся, показал дереву непристойный жест и повернулся, чтобы уйти. Совсем неподалеку за стенами замка слышались какие-то звуки, значит, ему следует валить, и побыстрее. Да, пора делать ноги, все получилось…
- Эй, ты.
Рамси застыл как вкопанный. На краткий миг ему показалось, что это дерево заговорило, но он тут же напомнил себе, что деревья не могут разговаривать. К тому же он узнал голос. Правда, в основном он слышал крики, но все же…
Рамси повернулся.
- Налетчик.
- Бастард.
Да, у короля одичалых крепкие яйца, в этом ему не откажешь. Он стоял всего в дюжине ярдов и держался так тихо, что Рамси не заметил его, пока тот не заговорил. Все такой же оборванный, истощенный, измученный и дикий на вид, как и раньше, но теперь он стал как-то… сильнее, что ли. И у него…
Меч. Где, семь преисподних, он раздобыл меч?
Встреча была неожиданной, но Рамси не особо беспокоился. У Манса-налетчика нет большого пальца на левой руке и еще двух пальцев на правой; меч он толком держать не может. Я разделаюсь с ним так же, как с отцом, заберу меч и свалю отсюда. Это, можно сказать, удача, что одичалый оказался здесь.
- Кто тебя спас? – спросил Рамси, оглядываясь в поисках сообщников Манса. – Один из твоих грязных дикарей? Я всех их прикончил.
