- Чёрт! – буркнул Ежонков, удалив косицу и сбросив её на пол. – Серёгин, помнишь, когда Никанора отгружали, я вам про экспертизы говорил, что они ещё не закончены?
- Ну, помню, – согласился Серёгин без особого энтузиазма, потому что не хотел больше думать про Никаноров, Христофоров и т.д., а просто отдохнуть.
- Так вот, – загадочно прошептал Ежонков, урвав-таки себе пирожное. – Мы обнаружили в Гопникове и в Никаноре несколько клеток чужеродной ДНК. Это же открытие века, понимаете? Прорыв, Нобелевская премия!
- Шнобелевская премия! – угрюмо буркнул Недобежкин. – Я бы на вашем месте поуничтожал бы всю эту дрянь, пока никто не продал её талибам каким-нибудь дурацким! Артерран тот недопеченный был абсолютно прав, когда собрался стереть все свои результаты! А вы снова их вытаскиваете!
Серёгин был согласен с Недобежкиным, а вот Ежонков заверял, что из лабораторий СБУ выделенные образцы никуда не могут деться, потому что там «мощная, пятиступенчатая система защиты».
- Там даже муха пролететь не может! – горячился Ежонков. – Доступ имеют только пять человек. У вас стоит в отделении турникет со сканером? Стоит. Он сканирует ваши пропуска. У нас тоже есть такой сканер, только он сканирует код ДНК, прежде чем допустить кого-либо к образцам! И потом – какое достижение в науке… Работы, правда, с ними много, антидот ихний хорошенько покоцал молекулы. Но я думаю, наши спецы восстановят формулу!
- Чёрт… – буркнул Недобежкин. – Далась им эта формула…
- Кстати, Давыдович звонил, – Пётр Иванович решил, что если сейчас не переведёт разговор на другую тему – он сам собой переведётся в драку.
- Да? – Серёгин рассчитал верно: Недобежкин заинтересовался и позабыл про «формулу» Ежонкова. – И что он сказал?
- Хлестко выписали домой, – начал рассказывать Серёгин, схватив со шведского стола какой-то банан. – И вчера ещё троих ребят нашли на вокзале. Давыдович сказал, что постепенно они выздоровеют.
- Отлично! – просиял Недобежкин и схватил со шведского стола куриную ногу. – Сколько у нас уже найденных?
- Жирная пища на ночь вредна! – вставил Ежонков, показав свои швейцарские часы, циферблат которых говорил, что на дворе уже десятый час вечера.
- Десять, – ответил Серёгин начальнику. – И это, слава богу, все.
- Аллилуйя… – умиротворённо выдохнул Недобежкин, радуясь, что весь этот жуткий кошмар с «чертями», фашистами и «порчеными», наконец, позади и можно подумать об отпуске. Он отъел кус от куриной ноги, а Ежонков покачал головой, ратуя за здоровый образ жизни, хотя сам его не особо-то и вёл.
Праздновали часов до двух ночи, и закончился сабантуй лишь тогда, когда хозяева и гости начали засыпать кто на стульях, кто на столах, кто под столом. Сидоров медлительной улиткой пополз домой, обхватив руками сытое пузо. Он так и не смог потанцевать – всё сидел, моля бога о том, чтобы его не стошнило. Плачевное состояние сержанта заметила жена Ежонкова и дала ему волшебный «Мезим-форте». Сидоров взял пальцами чудесную таблетку, но пил её пятнадцать минут, потому что еле заставил себя поглотить стакан минеральной воды. «Мезим-форте» действовал безотказно, и Сидорову вскоре стало легче. Но всё равно, танцевать он не решился, чтобы не схлопотать заворот кишок.
У Петра Ивановича наоборот – ноги гудели от танцев, и он тащился домой такой же медлительной улиткой, как и Сидоров.
Наконец-то шумный праздник закончен, и Пётр Иванович смог вернуться в свою тихую квартиру к сонному Барсику и спокойному отдыху. Барсик привычно запросил кормёжки, и Серёгин насыпал ему корм. Всё, с завтрашнего дня у него начинается по́том и кровью заслуженный отпуск, и надо будет подумать, куда бы поехать отдыхать. Донецк уже достал до розовых слонов, тут всё напоминает про тридцать седьмое дело, о котором Пётр Иванович вообще вспоминать не хочет.
«02:53» – показывали на кухне электронные часы, и Серёгин решил, что всё, пора ложиться спать…
Проснулся Пётр Иванович от настойчивого и требовательного звонка. Сначала он никак не мог понять спросонья, что это звонит: будильник, телефон, или пожаловали гости? Открыв всего один глаз, Пётр Иванович увидел, как пробиваются сквозь занавески солнечные лучи. Утро. Нет, не утро: заметив на тумбочке часы, Серёгин увидел цифру «12:26». Цифра ужаснула, ведь первой мыслью было: «Опоздал на работу!». Но, нет, какая работа, он же в отпуске! От сердца приятно отлегло, однако звон-то не прекращался! Проснувшись окончательно, Пётр Иванович понял, что пожаловали гости: разрывается трелью дверной звонок. «Кого это принесло?» – удивился Пётр Иванович и машинально подумал о том, закрутил ли он в ванной кран? Серёгин выбрался из-под одеяла, не нашёл свои тапки и поплёлся в прихожую босиком. Барсик во всю крутился под ногами и надсадно мяукал, прося есть. Серёгин даже чуть не упал, когда споткнулся о вечно голодного питомца. Добравшись до двери, он обыденно спросил:
- Кто там?
- Я, – ответили за дверью, и Пётр Иванович сразу же открыл.
На пороге стояла его жена, держа за руку десятилетнего сына. Рядом с ней стояла массивная сумка и чемодан на колёсах.
- Наташа?? – удивился и обрадовался Серёгин, не веря собственным глазам. Жена больше года не давала о себе знать, ни разу не позвонила, не брала трубку, и вдруг – вернулась…
- Папа! – воскликнул мальчик и обнял Серёгина за одетую в пижамный рукав руку.
Пётр Иванович едва не расплакался, подхватил сына на руки и закружился вместе с ним на месте.
- Петя, я подумала и решила, что не могу тебя бросить! – выпалила Наташа скороговоркой, теребя пуговицу на своей блузке.
- Т-ты почему не позвонила? – робко осведомился Серёгин, покосившись на сумки. – Я бы тебя встретил…
- Звонила! – надула губки Наташа. – А ты не отвечаешь!
Серёгину стало стыдно: он не слышал телефона, потому что спал, как убитый. Опустив сына на пол, Пётр Иванович схватил обе сумки и затащил в квартиру.
- Мяу! – это Барсик устал ждать и выпростался в коридор, подметая пыль лохматым хвостом.
- Так, не кормим, – заметила Наташа и переступила порог. – Ну, всё, пришла моя очередь следить за порядком!
Никто не забыт и ничто не забыто (Весёлая статистика).
Все, кто нарушили закон и были отловлены, предстали перед судом и получили по заслугам. «Награды» выданы в годах.
Кашалот – 25 (сами понимаете + дважды организовывал побег и дважды попался);
Чеснок – 15 (за секретаршу);
Бобр – 15 (за всё досталось);
Хряк – 15 (нашли «очкарика»);
Додик – 10 (наворотил хорошо);
Утюг – 7 (сопротивление аресту, запутывание следствия, нечестные сделки);
Сумчатый – 7 (король Ночного Донецка – меньше дать не солидно);
Уж – 7 (киллер ещё тот);
Крекер – 5 (киднеппинг затянул);
Тракторист Гойденко – 3 (условно) + по 6 месяцев исправительных работ за каждый утопленный трактор;
Свиреев «Шубин» – 3(условно, с депортацией в Верхние Лягуши);
Кубарев – 2 (условно);
Батон – 1,5 (за активную помощь следствию срок принято считать условным, и Батон вернулся домой к своей жене);
Ведёркин – 1 (условно);
Сабина Леопольдовна – 0,5 (условно);
Коля «Интермеццо» – в Сибири на всю оставшуюся жизнь;
Росси – затерялся в неизвестных застенках;
Мильтон – затерялся по соседству с Росси;
Мезенцев – там же где-то, вместе с ними;
Зайцева на суде оправдали, потому что всё, что он совершил – он совершил, находясь под гипнозом, не отдавая себе отчёта;
Поливаев и Сорокин – по 15 суток за хулиганство;
Брузиков – ночь в обезьяннике + 250 грн. штрафа;
Кораблинский – лёгкий испуг.
====== Глава последняя. Заключение. ======
…Мачете свистело в воздухе и смачно врубалось в мясистые яркие листья. Хряп! Хряп! Листья отлетали в стороны и падали на влажную чёрную землю. Три человека продирались сквозь плотные тропические заросли, затерянные где-то в дикой глубине острова Мадагаскар. Первым шёл Митч – Джеймс Митчелл – высокий, плечистый и чрезвычайно загорелый человек в грязноватом жёлтом комбинезоне и щербатом пробковом шлеме. Это он интенсивно прокладывал путь с помощью мачете. За ним следовал Уоллес – кургузый толстячок в красной футболке и в кепке с надписью «Диснейленд». Последним же плёлся похожий на шнурок неудачник Паркер в мятой панамке в заклеенных посередине синей изолентой круглых очках. Паркер беспрестанно чихал и махал руками, как мельница – гонял назойливых кусачих москитов, которые в этой отдалённой части джунглей были особенно велики. Брюки и рубашка невезучего субъекта были покрыты коричнево-зелёной липкой грязью: он успел побывать в болоте. За его костлявой спиной тяжело свисал огромный рюкзак – Паркер тащил все вещи.
