- Далеко ещё? – отдуваясь, прохныкал он и вытер со лба пот клетчатым и весьма несвежим платком.

- Нет, – ответил Митч, энергично орудуя мачете. – Племя должно быть именно здесь.

Нет, эти люди не являлись ни археологами, ни антропологами, ни палеонтологами. Они даже не были учёными. Все трое были браконьерами и контрабандистами. Митч и Уоллес – прожжённые, Паркер – новичок. По каким-то своим тайным каналам из десятых-одннадцатых рук, «капитан команды» Митч узнал о том, что на острове Мадагаскар, посреди джунглей, обитает, чуть ли не до каменного века отсталое племя то ли, индейцев, то ли пигмеев. И из тех же рук Митч узнал, что эти пигмеи (или индейцы?) владеют просто сказочными сокровищами, доставшимися им от некоего легендарного народа вроде атлантов/гиперборейцев/арийцев. Митч быстренько раздобыл яхту – нанял по дешёвке латанное-перелатанное корытце со смешным и нелепым для судна названием «Пьяная вишня». Яхту, как могли, подлатали, а потом – Митч подумал и решил переименовать её. Яхта получила настоящее морское название – «Русалка» – и развесёлая троица авантюрных аферистов пустилась в опасный путь…

Очередной удар мачете уничтожил разлапистую ветку, и взорам троих «героев» открылась деревня. Нет, деревней в понимании цивилизованных американцев сие селение можно было назвать с большой натяжкой: беспорядочное множество кособоких домишек, похожих на неопрятные кучи хвороста, и несколько дымящих кострищ. Полуголые и чёрные, как уголь, дикари хаотично суетились среди своих убогих жилищ – что-то приносили, уносили, латали…

- Они не выглядят Рокфеллерами, – многозначительно заметил Уоллес и прихлопнул на круглой щеке москита. – Даже не Билл Гейтс.

- Но, Густафсон не мог врать! – огрызнулся Митч, всматриваясь сквозь ветки прищуренными глазами.

- Признай, Джим, надул тебя твой Густафсон! – фыркнул Уоллес и надвинул кепку на самый нос, закрываясь от солнца её зелёным козырьком.

- Заткнись, Сэм! – взорвался Митч и угрожающе взмахнул мачете.

Паркер не знал никакого Густафсона, и поэтому скромненько молчал в сторонке. Он уже давно понял, что даже если его нечестные товарищи и найдут в этой глуши какой-нибудь клад – то ему, очкарику, не достанется ни цента. А может быть, ещё и побьют…

Дикари разложили огромный костёр и поджаривали на нём какого-то оленя. Один дикарь – весь в клочковатых волосах и разноцветных обмотках – тряс над костром и оленем длинным посохом и временами выкрикивал отрывистые фразы, похожие на вопли павиана, или гамадрила. Потом он начал безумно подскакивать на одном месте и колотить своим посохом о землю. Проделывая всё это, дикарь – наверное, дикий шаман – не забывал жадно коситься на аппетитно подрумянившуюся тушу оленя.

- Ну, Джим, что с ними делать? – осведомился Уоллес, опасливо поглядывая на внушительную толпу гориллообразных дикарей, ожидающих своей порции оленьего мяса. Да, у них громадные кулаки: двинет разок – и ты труп…

- Пальнём пару раз в воздух – они попрячутся! – процедил сквозь зубы Митч и выволок из кобуры пистолет. – Тогда посмотрим, что у них есть, и чего у них нет.

Митч, не спеша, вышел из зарослей, забычковал сигарету, вскинул пистолет и три раза выпалил в синие небеса. БАХ! БАХ! БАХ! Громкие сухие хлопки взбудоражили собравшихся на обед дикарей. Громилы, что минуту назад казались несокрушимо смертоносными, задрожали мелкой дрожью, сбились в паникующую кучу и попятились, а потом – и вовсе, разбежались, сверкая чёрными заскорузлыми пятками. Шамана – словно бы ветром сдуло, так быстро он исчез и даже посох свой не захватил.

- Дело сделано! – довольно сообщил Митч и широкими шагами победителя направился вглубь опустевшей деревни.

Похоже, Уоллес оказался досадно прав: Густафсон надул Митча. Пожитки дикарей были до такой степени скудны, что их и пожитками-то не назовёшь – какой-то убогий хлам. Митч, переходя от лачужки к лачужке, проклинал всё существующее, Уоллес докучливо зудел ему под руку, кичась своей прозорливостью, а Паркер молча, тащил рюкзак. Брошенная в огне костра оленина начинала подгорать и удушливо завоняла палёным.

- Пойдём отсюда! – злобно бросил Митч, сплюнув под ноги. – Чёртова дыра, чёртов Густафсон, чёрт понёс меня сюда! Какими чертями я теперь расплачусь за чёртову яхту??!

Митч круто развернулся и зашагал назад, к зарослям, из которых только что выпростался. Уоллес потопал за ним.

- Черти бы побрали этих дикарей! – кипятился долговязый «командир экспедиции» Митч.

- Ну, может быть, это какое-нибудь другое племя… – примирительно пробормотал кургузый контрабандист Уоллес, желая успокоить разъярённого Митча. – Чёрт знает, сколько тут их, троглодитов этих…

- Заткнись, Сэм! – рыкнул Митч, и тут же заметил, что их третий товарищ Паркер куда-то исчез. – Чёрт, куда подевался этот очкарик? – фыркнул он и огляделся в поисках Паркера.

- Неужели, спёр шмотки? – предположил Уоллес и поскрёб под кепкой лысую макушку.

- Чтооо??!! – лицо Митча мгновенно превратилось в львиный оскал, а правая рука устремилась в кобуру за пистолетом.

Он бы выхватил оружие и начал бы, от злости, стрелять куда попало, но Паркер внезапно вынырнул откуда-то из-за раскидистых кустов. На его длинном конопатом лице висела счастливая улыбочка придурка, а в руках торчала некая штуковина размером с рацию.

- Вы только гляньте! – выдохнул он с таким восторгом, с каким мог бы выдохнуть телёнок на лугу.

- Чёрт! – в сотый раз повторил Митч и протянул длинную руку, чтобы схватить находку Паркера, но не успел: откуда ни возьмись, возник шаман.

Внешне дикарь напоминал циркового павиана, которого для смеха обрядили в пёстрое тряпьё. Он сделал два маленьких шага, а потом – совершил большой прыжок и издал обезьяний визг. В руке Митча мигом возник пистолет, и шаман очутился на мушке. Уоллес пожал плечами, а Паркер попятился, выронив находку. Если чумазый и заросший шаман вздумает ещё раз прыгнуть – Митч влепит ему пулю в лоб. Знал ли шаман, что такое пуля? Наверное, нет. Однако он не стал больше прыгать, а подполз поближе на четвереньках и о чём-то жалобно заговорил.

- Эй, что он там скулит? – осведомился Уоллес, который не мог понять ни слова.

- Паркер! – позвал Митч новичка – он, собственно и взял-то этого ботаника с собой только из-за того, что тот закончил факультет филологии и знал триста два африканских языка.

- Чего? – Паркер выдвинулся вперёд, но совсем немного, держась на почтительном расстоянии от звероподобного шамана.

- А ну, растолкуй! – приказал Митч.

Паркер прислушался к бормотанию шамана.

- Эй, я его понимаю! – обрадовался он, сдвинув очки на кончик длинного носа. – Он говорит, цитирую: «Белый чужой человек, ты пришёл за сокровищами богов. Это было сказано в пророчестве, что ты придёшь и принесёшь палку, которая делает «БАХ!»…

- «Палка, которая делает «БАХ – фыркнул Митч, повертев свой пистолет перед глазами. – Это оружие, дубина!

- Я не слышу его, Джим! – буркнул Паркер. – Ты не мог бы ругаться потише?

- Чёрт! – ответил ему Митч. – Давай, ботаник, бухти дальше!

- «Ты получишь его, потому что пророчество велит нам отдать его тебе», – продолжил переводить Паркер, а Митч явил на лицо плотоядную улыбочку: кажется, он скоро станет миллионером, нет, мультимиллионером… нет – МИЛЛИАРДЕРОМ!

- «Оно там, на плато, из-за которого восходит солнце», – закончил Паркер, а шаман показал грязным пальцем куда-то на кусты, что пышно разрослись за спиной Митча.

Митч потёр ладони и подумал, что этот дикий получеловек сейчас уберётся восвояси, чтобы «белый чужак» чего доброго не жахнул в него из «бахающей палки». Но шаман не убрался, а вместо этого изобразил гримасу ужаса и снова запричитал, сложив руки в каком-то умоляющем жесте.

- Эй, ребята, он говорит, что на плато есть ущелье, в котором живёт монстр, – предупредил Паркер, с долей боязни покосившись на шамана. – Вернее, не монстр, а древний демон, которого боги оставили сторожить сокровища. Он предупреждает нас об опасности…