— Я тебя слушаю, — подчеркнуто вежливо сказал он, выдыхая дым в сторону.

— Тогда, может быть, отойдем в сторонку? — она нетерпеливо переступила с ноги на ногу, быстро взглянув на Ремуса. Роксаны для неё не существовало.

— Мне хорошо здесь, — Сириус стряхнул с сигареты пепел и вытянул руку вдоль по стволу у Роксаны за спиной. Роксана отодвинулась. Сириус схватил ее сзади за мантию. Ремус с трудом подавил улыбку.

— Ну, выкладывай, что там у тебя.

Блэйк глубоко вдохнула, бледные щеки ее слегка потемнели, но она все же заговорила.

— Я... я тебе писала, почему ты не отвечал?

Сириус затянулся и озадаченно поднял брови.

— Ты мне писала?

— Ты что, меня игнорируешь? — голос Блэйк сдался раньше, чем она, и задрожал.

— Я не видел твоих писем, — просто соврал Сириус. — Когда ты, говоришь, писала?

Ремусу категорически не нравилось происходящее. Не нравилось, что все с интересом наблюдают за разговором. Не нравилось, что Питер смотрит на Блэйк, открыв рот. Не нравилось, что Сириус так наслаждается ее прилюдной казнью.

Может, все дело было в той сцене за завтраком, когда слизеринки во главе с Забини встали и ушли, когда за стол рядом с Роксаной села Лили?

Но в любом случае, Сириус не имел права так поступать.

Конечно, Блэйк Забини — холодная расчетливая змея, которая никогда не упустит шанс ужалить ближнего, но... если быть честным, разве Сириус сейчас поступает лучше? Очевидно же, что она влюблена в него по уши, за что же он с ней так? Откуда в нем жестокость?

— Ты избегаешь меня? — прошептала Блэйк, теребя ремень сумочки и мучительно краснея под любопытными взглядами.

— Конечно, нет, с чего ты взяла?

— Что ты делал вчера?

— Я был занят. Вот, у Питера спроси.

Ремус прямо услышал, как загремели мысли под кудрявой шапкой друга.

— Угу, — наконец промычал Питер, ковыряя носком ботинка ствол.

— Вот видишь!

— Блэк, что происходит? Если тебе есть что сказать, лучше скажи сейчас, потому что клянусь Мерлином, если так будет продолжаться, то я...

Сириус вдруг дернул Блэйк на себя, зацепив пальцем пояс на её юбке, и крепко поцеловал слизеринку в губы.

Раздался свист и смешки, но никто не возмутился, и слизеринцы не набросились на Сириуса за то, что тот посягнул на их королеву.

Все-таки у отпрысков всех этих семей свои порядки, и сколько бы Сириус ни старался оторваться от них, они всегда будут считать его своим. В то время как если бы Ремус, или Питер, или близнецы попытались хотя бы пальцем коснуться Блэйк, им бы точно оторвали руку.

— Значит, ты придешь? — спросила Блэйк, едва они оторвались друг от друга. На воспаленных губах девушки задрожала улыбка. — Все... все в порядке?

— Угу.

— Отлично! — Блэйк деловито застегнула пуговку у него на воротнике. — Значит, поужинаем? Жалко, что мы занимаемся по отдельности. И кстати, — она бросила ледяной взгляд на Роксану и тут же снова оттаяла, посмотрев на Сириуса. — Не общался бы ты... а то разговоры всякие... ну, увидимся.

Сириус подождал, пока она вернется к подружкам, расстегнул пуговицу, медленно стер с губ ее помаду и брезгливо отер ладонь о кору дерева.

Ремус безрадостно похлопал в ладоши.

— Отличный спектакль.

Сириус промолчал и выдохнул дым через нос, как дракон.

— Зачем ты это сделал? Ты же ее терпеть не можешь.

— Ну и? Я не собираюсь её любить, я трахаться с ней буду.

— Ты мерзкий, — запросто сообщила ему Роксана, не отрываясь от своего плеера.

Сириус затянулся и выдохнул на нее колечко дыма.

— Я гораздо хуже... детка.

Джеймс вдруг вскинулся и швырнул бычок в кусты.

— Идет! — и он спрыгнул со ствола.

Ученики зашевелились, заволновались, все дружно принялись топтать сигареты и вытягивать палочками дым из воздуха.

Из-за деревьев, в сопровождении стайки опоздавших показалась новая преподавательница.

Ремус взглянул на нее и вдруг почувствовал себя так, словно пропустил ступеньку на лестнице.

В первый раз он видел её издалека, и не особенно рассмотрел. А сейчас вдруг заметил, что она — намного ниже, чем показалось сначала, что волосы у неё не просто черные, а шоколадные, и что она двигается с кошачьей грацией. На вид ей можно было дать одновременно и тридцать лет, и сорок, и двадцать пять — что-то не так было с ее глазами, чересчур большими, наполненными какой-то пугающей, тревожной энергией. Похоже, слухи в чем-то все же были правдивы. Казалось, что она слишком много плакала в жизни, и вся невыплаканная горечь осела по краям ее глаз, вытравив все хорошее, что в них когда-то было. Но, несмотря на это, она была очень красива. Красива той холодной, лунной красотой взрослой женщины, так отличающейся от красоты солнечной, которой обладали Лили и Марлин. Впрочем, сравнивать их было нельзя, она была такой... такой...

Ремус никогда в жизни не встречал таких женщин.

Она подошла ближе и косые лучи солнца сверкнули на пряжках её мантии, медным огнем полыхнули на темных волосах. За плечами у нее виднелся охотничий лук и узкий, туго набитый колчан.

— Серебряные, — шепнула Мэри Макдональд на ухо стоящей перед Ремусом Марлин. В этот момент преподаватель как раз прошла мимо них, и на Ремуса повеяло незнакомым, тонким ароматом.

По телу вдруг пробежала дрожь, напоминающая утреннюю, но на сей раз никак не связанная со страхом.

— Все собрались?

Звук ее голоса подействовал на гомонящую толпу, как щелчок кнута. Ученики разом притихли, оглянулись, и на полянке воцарилась такая тишина, что было слышно только шум ветра в еловых ветках.

— Отлично, — Грей на ходу осмотрела учеников и небрежно взмахнула рукой в кожаной перчатке. — Тогда все за мной.

И пошла дальше. Первые несколько секунд никто не двигался, ученики просто настороженно глядели ей вслед, а потом вдруг разом похватали сумки и побежали следом, торопливо подхватывая падающие вещи.

Грей шла очень быстро, бесшумно ступая на усыпанную ветками землю, и даже не оборачивалась на бегущих следом учеников. Время от времени она выкрикивала что-то вроде «Живее, не возиться!» или «Ходу, ходу!», так что когда они, наконец, пришли на нужное место, половина учеников держалась за бока, тяжело дышала и утирала с лица пот.

Грей привела их на довольно мрачную, но очень просторную лесную поляну, чем-то напоминающую классный кабинет. Свет с трудом пробивался сквозь плотно сросшиеся кроны, поваленные деревья лежали рядами и были похожи на классные скамьи, с корявых ветвей свисали забитые паутиной и феями фонари. Если здесь кто и учился, то только лешие и нимфы, не иначе. В центре пустого места стояла странная, непонятного назначения квадратная коробка, занавешенная темно-синим шелком. Как только профессор приблизилась к ней, коробка испуганно задрожала и загрохотала.

— Итак, седьмой курс, — подождав, пока запыхавшиеся ученики попадают на импровизированные классные скамьи, Грей хлопнула себя палочкой по ладони, сжимая ее на манер плетки. Ремус заметил на ее мантии серебряную нашивку — камея летящей совы. — Добро пожаловать на ваш первый урок выживания. Я — Профессор Валери Грей. Сотрудник Отдела регулирования магических популяций и контроля над ними. Комитет избавления от опасных существ. Специализация — класс А: оборотни, вампиры и перевертыши.

После этих слов на полянке воцарилась просто идеальная тишина. Страшные истории, которых Ремус вдоволь наслушался за эти несколько дней, совершенно не вязались с такими обыденными и скучными словами как «специализация», «комитет» и «отдел».

— В этом году я буду преподавать у вас обязательный предмет по Уходу за магическими существами для тех, кто сдает его на уровне ЖАБА. А также факультативный курс выживания, — она прошлась вдоль первого ряда. — Как вам известно, этим летом от столкновений с зараженными ликантропией погибло больше двадцати человек. Около полусотни оказались зараженными. Моя задача — не допустить того, чтобы это число пополнилось за ваш счет, — она пошла в обратную сторону, держа спину очень прямо и рассеяно глядя перед собой. Казалось, она решала про себя какую-то сложную задачу, и до учеников ей не было никакого дела. — Надеюсь, наши задачи совпадают. Я уверена, все вы полагаете, что в пределах Хогвартса вам ничего не угрожает, и что настоящая угроза никогда не проникнет за ворота и двери ваших комнат. Боюсь вас разочаровать, но вы глубоко заблуждаетесь. Опасность чаще всего находится там, где вы меньше всего ожидаете ее увидеть. И наше с вами общее дело — разглядеть эту опасность и обезвредить прежде, чем она вонзит зубы вам в глотку, — профессор подошла к коробке и положила на нее ладонь. Коробка исступленно затряслась. — Хочу сразу предупредить — если среди вас есть особо впечатлительные, нежные личности, вам лучше сразу уйти. Профессор Дамблдор уверен, что вы еще не готовы к таким урокам. Я считаю иначе. Мы находимся в состоянии войны, и сейчас не лучшее время разводить телячьи нежности. И тем не менее, я обязана была это сказать. Так что если среди вас есть желающие уйти — убирайтесь и не портите мне день.