По левую руку от Забини красила губы Патриция Стимпсон. Она красила губы лет с четырнадцати, примерно с тех пор как обнаружила у себя сиськи. С тех пор её губы всегда были ярко-красными, а рубашка перестала застегиваться на верхние пуговицы. Её внешний вид был второй причиной, по которым раздувались ноздри Минервы Макгонагалл. Первой были Мародеры. Однако же, критика отскакивала от дочери одного из строителей волшебных экспрессов, как от стенки горох. Парни называли её между собой “девочка с квоффлами”, девчонки обзывали шлюхой, но вообще-то завидовали, потому что она была в свите Блэйк, а туда допускались далеко не все.

Рядом с Патрицией сидела Элизабет Нотт, родная сестра Катона. Бледная и остроносая, с тусклыми рыжими волосами и скучающим выражением на некрасивом личике. На журнал и Блэйк она почти не обращала внимания и читала какую-то книжку.

— Эй, Малфой, сегодня будешь спать в коридоре! — крикнула Блэйк, и девочки, все чем-то неуловимо на нее похожие, зашлись в угодливом хохоте. — Мы тебя больше в Слизерин не пустим, ты нам все маглами провоняешь.

— Вот сучки, — проворчала Роксана, отворачиваясь. — Это что, такой хогвартский стеб?

— Это не из-за тебя, — недовольно отозвалась Лили. — Это из-за меня.

— Не поняла.

— Я магла, Роксана. Мои родители — маглы.

На лице Малфой проступило понимание.

— Ясно.

Она затянулась напоследок, выкинула сигарету, еще немного потерпела, пытаясь уследить за игрой, а потом не выдержала обернулась к хихикающим девушкам.

— Заткнитесь, курицы! — заорала она.

— Чего-о? — тонко протянула Забини, сощурив злобные глазки.

— Ничего-о. Я с удовольствием посплю в коридоре, Забини, а то ты так течешь на Блэка, что своими трусами весь Слизерин провоняла!

Лили выпучила глаза. Слизеринки ошарашенно замолчали.

— Да иди ты... — нерешительно пробормотала Забини, после того, как наморгалась и наглоталась воздуха всласть.

— Куда? — развеселилась Роксана.

Забини переглянулась с подружками. Они все были из воспитанных чистокровных семей и не произносили бранных слов.

Роксана показала слизеринкам крайне неприличный жест, хлопнув себя по плечу и отвернулась.

— Радикально, — заметила Лили после короткой паузы.

Роксана пожала плечами.

— Теперь тебя сожрут!

— Они — меня? — Роксана засмеялась, и Лили вдруг вспомнила, что так же рассыпчато смеялась ведьма в черно-белом фильме, которого она очень боялась в детстве. — Лили, во имя Мерлина, они подавятся и сдохнут. Не надо прощать таких, как Забини. Я бы ее смазливую мордашку по траве размазала, да пачкаться в её помаде лень.

Лили с улыбкой покачала головой.

— Ты невероятная. Спасибо тебе.

Роксана хмыкнула и окинула её взглядом, причем как-то совершенно по-мужски, Лили даже стало немного неуютно. Так на девчонок смотрит Сириус.

— И тебе спасибо. Не понимаю только, почему ты вообще мне помогаешь? Мы знакомы всего пару недель, разве нет?

Лили легонько пожала плечами.

— Не знаю. Будь я на твоем месте, мне бы хотелось, чтобы хоть кто-нибудь помог. Я закончу противоядие до понедельника, и мы непременно вернем твой нормальный цвет. Никто не будет над тобой смеяться.

Роксана усмехнулась.

— Да плевать. Все равно я здесь ненадолго.

— Что?

— Да ничего... слушай, Лили, ты не знаешь, где можно достать метлу?

Когда Роксана с радостно бьющимся сердцем выбежала из раздевалки Слизерина на поле стадиона, над ней с громкими криками и хохотом пронеслись двое мальчишек на метлах.

Поднявшийся ветер встрепал её волосы и майку.

Перехватив поудобнее громоздкую школьную метлу, Роксана побежала по газону к группке мальчиков, которые как раз приземлились посреди поля и теперь жадно разбирали бутылки с питьевой водой.

Отвыкшая за время учебы в Шармбатоне от зрелища мужских тел, Роксана замедлила шаг. Как зачарованная, она смотрела, как один из мальчиков схватил бутылку и жадно, в несколько глотков осушил ее почти до половины. Вода при этом пролилась ему на руки и грудь, и он инстинктивно поджал живот, когда на него пролилась ледяная струя.

Остатки воды он вылил себе на голову, наклонив ее так, что оголилась крепкая шея, и встряхнул волосами, прямо как собака.

Роксана подошла совсем близко, не в силах оторвать от него взгляд. Неожиданно парень обернулся, услышав ее шаги, и Роксана замерла, как вкопанная.

— Ты?! — вырвалось у нее.

Блэк окинул ее небрежным взглядом, задержал его на метле, усмехнулся, облизав губы и закрутил бутылку. На мизинце у него полыхнуло железное кольцо. Роксана невольно тронула большим пальцем свое, чувствуя, как волнение сменилось бурлящей злобой.

— Ты рано, мы еще не доиграли, — он небрежно взмахнул рукой, отворачиваясь. — Подметешь поле, когда мы уйдем.

— Я хочу сыграть с вами, — не терпящим возражений тоном заявила Роксана.

Сириус медленно обернулся.

— Только в качестве бладжера, Малфой и я буду первым, кто с удовольствием отправит тебя в полет.

— Я хочу играть.

— Исключено-о, — пропел Блэк. — Мы будем играть в сдвигудар. Это не женская игра. Ты расшибешь свою очаровательную задницу и мы же будем в этом виноваты. Так что... давай, вали.

— Я. Хочу. Сыграть. С вами, — снова произнесла она, упрямо надавливая на каждое слово. Блэк, склонив набок голову и прищурив глаза, медленно развернулся и снова направился к ней.

В глаза невольно бросилась длинная белая полоска, похожая на шрам, и тонкая дорожка волос, бегущая от пупка под пояс джинсов. Блэк двигался как кот, лениво и непринужденно переставляя ноги и слегка двигая плечами. На подтянутом животе при этом то слева, то справа обозначалась тугая впадина.

Несмотря ни на что, этот поганец был чертовски привлекателен и, кажется, прекрасно это осознавал.

— Запомни, киска, — он наклонился к ней. — Мне глубоко насрать на то, что ты — Малфой. В этой школе перед тобой будут пресмыкаться только придурки и убогие, а если я сказал “нет”, это значит нет. Понимаешь, что значит это слово?

Раздался свист и откуда-то сверху спрыгнул очкастый друг Блэка.

— Бродяга, если ты еще хочешь сыграть с нами, тащи свою задницу в воздух, а то мы начнем без тебя, — он взглянул на Роксану. — Тебе что нужно, Малфой?

— Она почему-то решила, что мы возьмем её поиграть с нами в сдвигудар, — Блэк уставился на Поттера.

Тот моргнул, потом подавился смешком и поспешно нацепил на лицо серьезное выражение.

— В сдвигудар? — переспросил он на всякий случай. — А ты объяснил ей, в чем суть игры? Не боишься, что из тебя сделают отбивную, Малфой?

— Я боюсь? — Роксана повысила голос, но Сириус все равно услышал, как что-то в нем испуганно дрогнуло. — Думаете, я не умею играть в сдвигудар?!

— Нет, — хором ответили мальчики и Роксане стало чуть-чуть не по себе. Уж больно уверено это прозвучало.

— Я думаю, ты описаешься на третьей же минуте, — улыбнулся Блэк.

— Бродяга! — укоризненно воскликнул его дружок.

— Разве нет?

Лохматый потер подбородок, глядя на нее так, словно она была полной дурой и не понимала ни слова из того, о чем они говорили.

— Думаю, на первой.

Они заржали как кони.

Роксана почувствовала, как кровь хлынула в лицо.

— Почему вы так не хотите, чтобы я с вами сыграла? — прищурилась она, наступая на них. — За меня боитесь? Или за себя?

Их хохот, наверное, было слышно даже в замке.

— Да, Малфой, мы очень боимся за себя, — простонал очкарик.

— Боимся сдохнуть от смеха прямо в воздухе, — тонким голосом подхватил Блэк.

— А мне кажется, кое-кто здесь просто боится, что я у него выиграю, — Роксана прищурилась, ввинчиваясь взглядом в осколки льда на лице Блэка. — Этот кое-кто ведь просто не переживает, если его сделает девчонка, да?

— Бродяга, мне показалось, или тебя берут на «слабо»? — протянул его друг.

Блэк усмехнулся — улыбка у него чем-то напоминала звериный оскал, возможно, из-за крупноватых клыков. Роксана вспомнила Мирона, и ее решимость надрать нахалу зад возросла в десять раз.