— «По праву носит одеянье льва лишь тот, кто сам сорвал его со льва!*» — прокричал Гидеон и выбежал из укрытия прямо на передовую под перекрестный сине-оранжевый огонь.

— Стой, придурок! — исполненным драматизма голосом завопил Фабиан, забыв текст пьесы, и вырвался следом, но тут в него со смачным шлепком попал особенно крупный шарик краски, и парень, запутавшись в полах непривычной мантии, потерял равновесие и повалился в траву.

Гидеон с воплем ужаса бросился к нему на помощь, размахивая руками.

— Брат, бра-ат, вста-а-ань! — стонал он, повалившись на бесчувственное тело Фабиана.

— Прощай, Гидди... — прохрипел Фабиан откуда-то из недр своей необъятной каски. — Ты был лучшим на свете братом!

— Никогда больше не называй меня так! — раздельно проплакал Гидеон, умоляюще встряхивая брата и колотя им об траву.

— Я буду вечно греметь цепями в доме твоих потомков! И скажи Марлин... что я... я... — он уронил голову набок, вывалив язык.

— Не-е-е-ет! — взвыл Гидеон и повалился на грудь Фабиана, по которой медленно расплывалось голубое пятно. — Будь проклята ты... масляная краска! — прокричал он, потрясая кулаком в небо.

Марлин помирала со смеху, глядя на них из-за дерева. Услышав ее смех, братья дружно подскочили и одновременно вскинули палочки. Оранжевые пульки с глухим «тух-тух-тух» заколотились об ствол, за который в последний момент нырнула жертва. Спасаясь от их снарядов, Марлин с визгом пронеслась в сторону кустарника, за которым прятались Лили и Ремус. Джеймс, неожиданно выскочив из-за дерева, послал в ее сторону заклинание-подножку, и девочка шлепнулась прямо на близнецов.

— ... если бы ты не вела себя как дура, нас бы не наказали! — прокричал Сириус и на секунду высунулся из-за облитого голубой краской дерева, пытаясь попасть в Ремуса, который отличался просто космической наглостью и уже успел впечатать несколько зарядов подряд прямо в его каску. — Так что слушай меня и не высовывайся, если не хочешь, чтобы мы из-за тебя еще и здесь облажались!

— Если бы ты не лапал мои вещи, ничего бы этого нахер не было! — огрызнулась Роксана.

Вместо того, чтобы со всеми остальными осаждать противника, они уже добрых пятнадцать минут громогласно обвиняли друг друга в полученном от Макгонагалл наказании.

— Все это из-за тебя! И кончай мной командовать, Блэк, иначе, клянусь Мерлином, я тебе не только нос сломаю, но и еще что-нибудь! — рявкнула девушка и вдруг, резко втянув в себя воздух, оттолкнула Сириуса и рыбкой нырнула в заросли малины у них за спиной.

Сириус стремительно обернулся, вскидывая палочку.

Шлеп!

Ему заляпало краской очки.

— Я ослеп! — заорал Сириус в ужасе и, метнувшись в сторону, перецепился через выпущенное кем-то заклятие-подножку и с треском провалился в кустарник прямо на свою незадачливую напарницу.

— Они не отступают, что делать? — запыхалась Алиса, падая под ежевичным кустом рядом с девочками.

— Где твоя палочка?

— Он меня обезоружил!

— Кто?

— Аурантинус! — радостно заорал Джеймс, разглядев в плотном сплетении кустарника всполохи рыжих волос.

— Контратус! — Лили отбила шарик краски, как теннисный мячик, на миг высунувшись из кустов. Джеймс уклонился, и мощный заряд краски сбил с ног слепо тыкающегося по поляне Сириуса.

— Да твою же мать! — застонал Блэк откуда-то из травы.

— Я твой парень! — возмущенно крикнул Джеймс, задирая на секунду очки.

Поляна вокруг них звенела и переливалась от криков, смеха и разноцветной гаммы.

— А это — война! Керулеус! — радостно крикнула Лили, вскидывая палочку.

Краска шлепнула Джеймса в незащищенное лицо.

Он зажмурился и сплюнул ее на траву.

— Ах так?! Сама напросилась, Эванс, — оскалился парень, с треском ломясь в кусты, и Лили с писком бросилась наутек.

Не желая участвовать во всеобщем психозе, Северус сидел за деревьями в стороне и неприязненно посматривал на бегающих по поляне одноклассников, время от времени вырывая из земли заколдованную траву. На нем тоже была голубая мантия, но надел он ее только ради того, чтобы от него отвязались.

Его задевало то, как легко все, даже Нотт и Розье, купились на такую откровенную чушь и занимались ерундой, в то время как должны учиться сражаться.

Задевало то, что его кумир в итоге оказался дешевым клоуном.

Задевало то, что он увидел, как заливисто смеялась перепачканная в краске Лили, в то время как Поттер тащил ее куда-то по поляне словно... словно мешок!

Задевало то, что вокруг него на самом деле одни идиоты...

Неожиданно кустарник рядом с ним затрещал.

— Нюнчик! — со злой радостью выкрикнул Поттер, приветственно раскинув руки. — Тебя-то нам и не хватало!

Следом за ним прискакала вся его компания. Они вскинули палочки.

Северус подскочил так резко, словно земля его укусила, увернулся от одного шарика краски, второго, а третий попал ему в лицо и залил глаза.

Повалившись на траву, он услышал их издевательский смех. Ослепленный болью, униженный, он, не глядя, вскинул палочку.

— Сектумсемпра! — яростно крикнул Северус.

— Протего! — выкрикнул появившийся невесть откуда Люпин.

Они замерли, испуганно глядя на него. Северус тяжело дышал, затравленно глядя на мальчиков с земли.

— Ты что делаешь, кретин?! — выплюнул Блэк и бросился на него, но Поттер выбросил руку и сдержал его. Что-то очень нехорошее было в его глазах в этот момент...

Воспользовавшись паузой, Северус подхватился с земли и, не оглядываясь, побежал, спотыкаясь и оскальзываясь на траве. В спину ему несся ненавистный голос:

— Держите его! Я его в этой краске утоплю!

И смех.

— Ясно же, что он вам подсуживал! — не унимался Джеймс за обедом.

Соревнование закончилось победой голубых мантий, но чтобы избежать ссор между учениками, доктор объявил, что все они сражались честно, а потому не стал снимать баллы, а наоборот, присудил всем факультетам по десять очков.

Довольные, уставшие и страшно голодные после битвы ученики гурьбой побежали в Большой Зал, на запах еды.

— Не можешь смириться с поражением, да, Сохатый? — усмехнулся Ремус, отрываясь от прислоненной к кувшину с тыквенным соком книги.

— С че-ем? — протянул Джеймс.

— Он заранее знал, что так все и кончится, иначе не задумывал бы это дурацкое двадцатидюймовое эссе на тему техники применения Щитовых чар! — заявил Сириус, обвинительно тыкая в сторону Ремуса вилкой.

— Не воспринимайте это так серьезно. Я думаю, он вовсе не хотел, чтобы на самом деле были победители или проигравшие, — сказала Лили, усаживаясь рядом с Джеймсом.

— Тогда зачем весь этот цирк? Никакого смысла!

— Ох, Джим, да я думаю, он просто хотел нас развлечь, — пожала плечами девушка и с нежностью взглянула на учительский стол, за которым в одиночестве обедал профессор Джекилл. Он уже успел переменить одежду на простую мантию и галстук-бабочку. Время от времени доктор поднимал голову и поглядывал на своих коллег, но вступить в беседу с ними явно смущался. — Чтобы мы хоть ненадолго отвлеклись от ЖАБА и войны и просто развлеклись. Как нормальные дети. Я думаю, он понимает... — Лили поковыряла вилкой отбивную. — Что навоеваться в реальной жизни мы еще успеем.

Джеймс хмыкнул, но больше ничего не сказал и когда снова занялся своим бифштексом, уже не выглядел таким сердитым.

После обеда курс разделился, и все отправились на свои факультативные занятия.

Лили и Алиса побежали в Крыло на практику к мадам Помфри («Во время этого эссе я скорее всего сломаю руку. Так что ждите первых пациентов!» — мрачно пообещал им Сириус), а ребята уныло поплелись в гостиную воевать с заданием Джекилла о Щитовых чарах.

Правда, к тому моменту, когда прозвенел звонок на последний урок, дело не сдвинулось ни на дюйм, потому что в самом начале перерыва в гостиную ввалились грязные уставшие шестикурсники, вернувшиеся из Леса, и счастливый, как пьяная пикси, Бенджи с волосами, полными репейника, принялся разливаться о том, как они приручали гиппогрифов на уроке по уходу за магическими существами, и как один из них чуть его не сожрал.