Но это даже к лучшему. В Дурмстранге она очень долго была пацаном.

— Отец специально выделил Карету, чтобы твое первое путешествие в Хогвартс было приятным. Ты могла бы... — Люциус поджал губы. — Проявить благодарность.

— Он просто боялся, что я спрыгну с поезда, разобьюсь в лепешку, и ему пришлют сову с извещением о моем смерти прямо в кабинет, когда там будет сидеть какой-нибудь важный министерский хуй.

Люциус моргнул. Попытался взять себя в руки.

— Откуда столько негатива? Тебе желают добра! Ты будешь учиться в школе, которую закончили наши родители, я, Нарцисса... в детстве ты очень хотела учиться там, помнишь?

— Да, я хотела, — из-под капюшона на Люциуса хищно зыркнули черные глаза — словно хищный зверек выскочил из норы, чтобы тяпнуть за руку того, кто тыкает в него палкой. — Я очень хотела учиться рядом с тобой, Люциус! А вместо этого что я получила? Остров в северном океане и школу Темной магии!

Люциус терпеливо вздохнул.

— Я понимаю, ты сейчас не управляешь своими эмоциями, но ...

Роксана пинком распахнула дверцу и спрыгнула прямо в лужу.

— Роксана!

Она сунула руки в карманы, и, ссутулившись, зашагала к замку.

— Роксана, подожди!

Она ускорила шаг.

— Роксана, пожалуйста!

Она остановилась на всем ходу.

Этот тон.

Люциус знал, как ею манипулировать.

Роксана медленно, глубоко вздохнула. Обернулась.

Люциус шел ей навстречу, озадаченно разведя руки в стороны. В одной из них болталась ярко-красная сумка Роксаны из кожи Огненного Шара.

Роксана молча вырвала у него свою поклажу и обхватила ее руками, упрямо глядя себе под ноги.

— Не будь такой агрессивной. Сейчас ты мне не веришь и я вижу, что не поверишь, но... все, что я делал — только ради безопасности наших близких и ради тебя, — с этими словами он вынул из внутреннего кармана ее палочку, завернутую в платок. Сердце Роксаны радостно дрогнуло. Она сомкнула пальцы на гладком дереве и почувствовала, как оно дружелюбно потеплело в ответ.

Уголки губ невольно поползли вверх. Она покрутила палочку на ладони — кто-то явно привел ее в порядок — с поверхности пропали все пятна и царапинки, а черное дерево гладко блестело свежим лаком.

— Мы любим тебя, Роксана, — проговорил Люциус, внимательно наблюдая за ней. — Что бы ты там ни думала. Мне жаль, что пострадал твой друг...

Улыбка пропала с губ Роксаны, словно ее сдуло внезапно налетевшим ветром.

— ... но я искренне надеюсь, что теперь ты будешь осмотрительнее выбирать друзей.

— Боюсь, что я никогда не стану достаточно осмотрительной и хорошей по меркам Пожирателя Смерти, — отчеканила она, глядя ему в глаза. Люциус нервно взглянул по сторонам.

— Рокса...

— Ты говоришь, что «делал все ради меня», но когда ты убивал людей в том лесу, тебе было наплевать на меня, Люциус! И когда ты убил моего друга, единственного моего настоящего друга, ты тоже думал обо мне? — её голос, и без того грубоватый и низкий, сел и осип. — Ради меня ты всадил кол ему в спину? — Роксана не выдержала и толкнула брата обеими руками в грудь. — Ради меня связал его там и бросил умирать под солнцем?! Скажи мне, Люциус, ради меня?!

— Да! — Люциус одернул мантию и пугающе улыбнулся. Роксана опешила. — Ради тебя. Ради тебя, ради себя, ради наших родителей! И, что бы ты там не говорила, ты бы поступила также, я в этом не сомневаюсь. Он — вампир. Он болен. Со временем он сделал бы и тебя такой же! И ты бы прокляла тот день, когда познакомилась с ним. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. Вампиризм — это ад. Люди, друзья... они приходят и уходят. А семья остается всегда. В мире нет и не будет ничего важнее семьи.

— Семьи? — Роксана притворно нахмурилась. — А что это такое, Люциус?

Люциус переменился в лице, но не успел ничего сказать. Неподалеку раздался натужный кашель — они обернулись и увидели, что сквозь сырую темноту к ним двигалась грузная фигура с зажженной палочкой.

— Добрый вечер, Люциус, мой мальчик! — радостно прогудел простуженный голос.

— Добрый вечер, профессор Слизнорт, — кисло ответил Люциус, все ещё глядя на Роксану.

Волшебник подошел к ним. Дородную фигуру незнакомца уютно обнимала теплая клетчатая мантия из ворсистого твида. Все в нем — моржовые усы, весело поблескивающие глазки, густой бас и приятные округлые движения вызывали расположение — он был похож на милого любящего дедушку. Или не в меру мягкое кресло. Лысина колдуна, покрытая влажным дыханием тумана, золотилась в свете палочки.

— Ужасная погода, — он оглушительно чихнул в кружевной платочек. — Который год одно и то же — вечные дожди, — он глубоко вдохнул и снова чихнул, да так, что у Роксаны даже в ушах зазвенело.

— Мрачно, — согласился Люциус, натягивая перчатки с платиновыми пуговками. — Трудно представить себе менее дурную погоду, когда вокруг творится такое, — он так натурально вздохнул, что Роксану затошнило от омерзения. — Говорят, что дементоры вот-вот перейдут на его сторону.

— Да, такой слух есть, — подтвердил простодушный толстяк.

— Ужасно, просто ужасно.

— Н-да, что поделаешь... а это, вероятно, и есть юная мисс Малфой? — ласково поинтересовался профессор Слизнорт, меняя тему, и чуть поклонился Роксане, прищурив глаза.

— Да, это моя красавица, — промолвил Люциус и ласково положил Роксане руку на плечо. Она подавила желание ее стряхнуть. Как будто они не разругались только что в пух и прах! В этом весь Люциус, он такой же, как и их матушка — на публике они готовы зацеловать тебя до смерти, а потом запирают в собственной комнате и отбирают палочку.

— Ну что же, очень рад познакомиться с вами, мисс. Вы просто копия батюшки! Поразительно, как люди бывают друг на друга похожи.

Роксана посмотрела на него как на идиота и красноречиво растянула губы в улыбке.

— Да, удивительно. Я полагаю, что могу доверить ее вам, профессор?

Люциус произнес это очень странным тоном — как будто намекал на что-то, понятное только ему и моржу в клетчатой мантии.

Тот беззаботно махнул рукой и улыбнулся, распустив по лицу морщинки.

— О, не сомневайся, я за ней присмотрю!

Это заявление Роксане не очень понравилось. А то, как после этих слов профессор по-свойски приобнял ее за плечи — еще меньше.

— В таком случае, я вынужден откланяться, — Люциус взглянул на золотые часы на цепочке. — Боюсь, что я уже опоздал на первый тост.

— Конечно-конечно! Удачно добраться! Мой поклон Абраксасу и Эдвин!

На прощание Люциус сухо поцеловал Роксану в лоб и ушел.

Небо над замком было тяжелым и напирало на острые шпили могучими лиловыми тучами, так что на первый взгляд Хогвартс показался Роксане грубым осколком скалы под грозовым фронтом. Время от времени в чреве какой-нибудь тучи полыхала молния, и тогда замок озарялся голубым светом и еще больше устрашал девушку. Даже Дурмстранг, нависающий над ревущим морем, не казался ей таким страшным. Со сжавшимся сердцем она вспомнила грандиозное обиталище Влада Дракулы, в котором ей посчастливилось побывать в детстве. Как это англичане не боятся посылать сюда своих детей?! Она с глухой тоской вспомнила пышные сады в стиле барокко, лабиринты и фонтаны вокруг белокаменного Шармбатона.

— Я уверен, вам понравится в Хогвартсе, мисс Малфой! — гудел тем временем Слизнорт, вышагивая рядом. — Мы всегда рады новым ученикам, тем более в этом году их будет в четыре раза больше, чем обычно!

Тяжелая дубовая дверь с протяжным скрипом открылась перед Роксаной, и девушка вошла в холл. Каменные, песочного цвета стены уютно теплели в свете потрескивающих факелов.

Под окном-розой тянулась наверх лестница, а под ней, скрадывая холодность древнего замка, лежал красный ковер размером с маленькую лесную полянку. На страже тяжелых дубовых дверей стояли устрашающего вида доспехи. Роксана замерла, оглядываясь кругом — ей почему-то казалось, что холл так же внимательно, но без злобы всматривается в неё в ответ. Девочку вдруг захлестнуло странное ощущение, будто в расстилающейся вокруг тишине говорил целый рой голосов — можно было подумать, что это само время шепталось в толстых многовековых стенах.