Роксана дернулась, но Мальсибер не дал ей уйти.

– Да ладно тебе, мне просто интересно, как люди выходят из тупика? – Мальсибер сипло, показушно рассмеялся. – Мерлин, ну и дела. Он ведь понимает, что жить ему осталось недолго. Должно быть это тяжело – знать, что папочка готов пожертвовать ради тебя жизнью?

Роксана подняла на него глаза. Мальсибер с жадностью старшего брата-садиста ждал, что она вот-вот заплачет, но так и не дождался. Встретив её прямой, спокойный взгляд, он неприятно усмехнулся.

– Хватит притворяться, Малфой. После сегодняшнего представления, думаешь я поверю, что тебе на него наплевать? – он мазнул пальцем по еще свежему порезу у себя на лице, сунул палец в рот, слизывая кровь, а затем вдруг провел влажным пальцем по щеке Роксаны. Это было так гадко и неожиданно, что парализовало не хуже чар. – Ты, наверное, с ума сходишь, думаешь, как бы ему помочь? Как исправить все то, что ты натворила?

Мальсибер вдруг коротко оглянулся себе за спину и наклонился к её уху.

– Я знаю, как тебе помочь.

– И зачем же такому засранцу понадобилось мне помогать? – процедила Роксана, задирая голову и отворачиваясь, чтобы не слышать запаха его приторного одеколона.

Мальсибер отодвинулся от неё, к нему вернулось серьезное выражение.

– У меня есть причины не хотеть, чтобы твой старик умирал. И очень серьезные. И я расскажу тебе о них, если ты пообещаешь вести себя хорошо.

– Пошел ты, – буркнула Роксана после небольшой паузы и выдернула руку из его пальцев.

Мальсибер закатил глаза.

– Не представляю, зачем такому умному человеку, как Абраксас ставить на карту все ради спасения такой, как ты, ты же позор для любого благородного семейства, – Мальсибер горько вздохнул и потер переносицу. – Дело вот в чем, Малфой. Было время, когда я, и вся наша компания принимали участие в определенного рода сборищах. Наш бывший клуб – лишь одно из них. Во время этих сборищ мы все занимались разными вещами. Некоторые из них вполне можно признать… м-м… незаконными. Если тебе интересно, можешь поинтересоваться у Блэка, он тоже там бывал. Как и твой брат. Люциус присутствовал на одном из собраний, когда я… здорово разошелся, – по его губам расползлась крайне отвратительная улыбка. – Со мной такое бывает, Малфой. Тебе ли не знает, что бывает, когда теряешь над собой контроль, правда? Так вот, когда закрутилась вся эта история с письмами и наши отцы заключили договор, Люциус сообщил мне, что воспоминания о моем проступке хранятся в некоем флаконе, который вскроется в тот самый момент, когда Люциуса Малфоя по каким-либо причинам не станет. А его обязательно не станет, как только люди Темного Лорда начнут охоту. Выходит, мне крайне невыгодна смерть твоего брата, мой отец в скором времени планирует занять пост министра. Высочайшая должность, репутация волшебника, который в неё вступает, должна быть чище слезы единорога. А если вдруг волшебное сообщество узнает, что сын министра магии участвовал в… разных незаконных собраниях, у этого министра могут быть серьезные проблемы. Люди его не примут.

– Ты хочешь сказать, что ваш лорд и спаситель Волан-де-Морт избавится от твоего папаши, как только он станет ему не нужен, – с удовольствием проговорила Роксана.

Мальсибер наморщил лоб.

– В общем-то да. А я, как ни странно, люблю своего отца и вовсе не хочу, чтобы он пострадал из-за меня. Кажется, в этом мы с тобой похожи, птичка. Ты тоже не хочешь, чтобы твой отец умер из-за тебя. У нас с тобой общая цель – не допустить исполнения приговора. Вместе мы могли бы этого добиться.

Пару мгновений Роксана молча смотрела на него, а потом (хотя каждая клеточка её организма сопротивлялась этому), разомкнула презрительно изогнутые губы и спросила:

– Как?

Мальсибер наклонил голову и его темные глаза вдруг стали совсем черными.

– Мы с тобой объявляем нашим семьям, что заключили помолвку. Тайный союз, почти как в книжках, не правда ли, красиво?

Роксана потеряла дар речи от шока, поэтому ничего не смогла ответить. Мальсибера это не трогало, он продолжал говорить:

– Скажем, что дали Обет и всё такое. У наших семей не будет другого выхода, кроме как остановить эту нелепую вражду. Твоему брату станет невыгодно подставлять меня, а у Темного Лорда больше не будет претензий к твоей несговорчивости. Ты будешь обручена и связана обязательствами с одним из преданнейших его сторонников. Всё по закону. И все счастливы.

В коридоре повисла звенящая тишина.

– Ты совсем ебанулся, Мальсибер? – наконец выдохнула Роксана, когда смогла совладать с собой и вернуть себе способность произносить слова и складывать их в предложения.

– Не надо делать из этого трагедию, Малфой, – брюзгливо проговорил Мальсибер. – Это всего лишь сделка. И не думай, что мне так уж этого хочется, или я, упаси Мерлин, питаю к тебе какие-то чувства. Мне на тебя наплевать. Абсолютно. Будь моя воля, я бы пробрался в твою комнату и прикончил тебя во сне, – он окинул её недовольным взглядом. – Но ты все же Малфой. Твоя кровь высоко ценится в нашем мире, пока она течет по твоим жилам, а не по полу. Мой отец немолод и довольно скоро посадит меня на свое место, и я уже сейчас должен учиться смотреть вперед. Он не понимает, что на самом деле уничтожение вашего семейства не принесет никакой пользы. Отец не сможет сам контролировать свои дела, ваши и заниматься волшебным миром. Он не так силен, как думает. Да и как он может сохранить ваши связи, без Люциуса с его умением изворачиваться, без Абраксаса и его хватки у него ничего не выйдет. К тому же, у вас столько золота и влияния на министерство магии Франции – было бы преступлением терять такие ресурсы. Ты заварила эту кашу, создала всем кучу проблем, я же нашел гениальное решение, выход, удобный для всех, – он вскинул ладонь, увидев, что Роксана готова что-то сказать. – Подумай над этим как следует, прежде чем совершить еще одну ошибку. Сомневаюсь, что у тебя получится придумать решение получше, время-то истекает. Очень скоро будет поздно. Но пока у тебя есть время. Подумай, Малфой… Подумай.

С этими словами он оставил её и вернулся к друзьям, а Роксана осталась стоять в темноте. И с тех пор, кажется, так и не выбралась из неё, хотя прошел уже целый месяц. И в течение этого месяца Мальсибер неустанно жалил её напоминаниями о своем предложении, изводил, видя, что она на перепутье. Судя по всему, это доставляло ему удовольствие. Как и то, что Роксана потеряла покой и сон, нагребла целую кучу плохих оценок, схлопотала выговор от Слизнорта.

Трудно описать, какой раздрай творился в её душе. Примерно такой же, какой начался бы в комнате тысячи и тысячи бумаг, начнись там ураган. Ни единого шанса привести всё в порядок. Разве что зажечь спичку и сжечь всё к чертям. И единственное, что еще не давало ей окончательно сойти с ума, так это…

Роксана налила в стакан еще и поднесла к губам, но тут вдруг знакомые руки обняли её со спины.

– Тебе, случайно, компания не нужна? – Сириус отобрал у неё стакан и выпил сам, а когда со стуком поставил стакан на стол, они с Роксаной уже целовались.

– Так эта дрянь кажется вкуснее, – выдохнула она, сжимая воротник Сириуса.

– Да? Я попробую? – Сириус протянул бутылку к её губам, дал Роксане сделать пару глотков, отнял бутылку и быстро слизнул пролившийся остаток. Роксана не выдержала и втянула его язык в рот. Где-то рядом раздался звон бьющегося стекла – кажется Сириус выронил бутылку, когда обнял её.

Да. Сириус. Сириус был её главным средством хотя бы ненадолго забыть о том кошмаре, в который превратилась жизнь. Только рядом с ним её демоны не выдерживали и ненадолго отступали в тень, а боль от их укусов стихала. Раньше это было его привилегией – прижать её к стене в уединенном уголке замка, коридоре или туалете и просто стащить с неё трусы, трахаться с ней всю ночь напролет, до тех пор, пока она не потеряет способность внятно ему отказывать, приставать к ней везде и всюду, ни на минуту не давать забыть о своем желании. Теперь она сама нападала на него при любой удобной возможности. Проще говоря, они трахались как кролики сутки напролет. Секс с Сириусом начисто выметал из головы все, все мысли, все страхи. Позволял забыться. Не думать. Не чувствовать боли, угрызений совести, отчаяния или страха.