– Вы только посмотрите, какая неудача! – простонал Фабиан. – Вратарь Гриффиндорцев, Дирк Крессвелл выбывает из игры. Он поднимается с земли… да, он в порядке… кажется, ругается и кричит что-то в сторону пуффендуйских загонщиков! Слишком поздно, Дирк! Какая жалость…

– Да, теперь Гриффиндору не видеть победы, Фабиан. Если только ловец команды не поймает снитч до конца матча!

В этот самый момент комментаторской трибуны, ноздря в ноздрю пронеслись два размытых пятна, красное и желтое, так что ветер встрепал комментаторам волосы. Ловцы двух команд вели отчаянную охоту за золотым мячиком, пока загонщики Гриффиндора отгоняли от колец все, что летает, а охотники лихорадочно пытались забить Пуффендую хотя бы еще один мяч.

– В этой игре у него серьезный соперник, Гидеон! – прищелкнул языком Фабиан, следя за тем, как ловцы носятся туда-сюда по стадиону, преследуя снитч. – Реджинальд Стоун обладает просто орлиным зрением!

– В это время мяч устремляется к воротам Гриффиндора! – встрял Гидеон, выхватывая микрофон у брата. Фабиан вцепился в волосы. – Майлз Тринки обходит одного защитника, другого.. уворачивается от бладжера и-и-и…

Стадион вздохнул.

– Да! Охотник Гриффиндора, Сириус Блэк, временно играющий на месте Марлин Маккиннон, отнимает у него квоффл и устремляется к кольцам Пуффендуя! Ну же… давай, Сириу-ус! ДА!

Гидеон с такой радостью влупил в гонг, что он прогудел в два раза громче обычного.

– Черт побери, да, это было красиво! – закричал Фабиан. – Это было потрясающе, счет двадцать – шесть в пользу Пуффендуя! А спонсор нашего радиоэфира – магазин волшебных приколов и шуток «Зонко»! С «Зонко» вы всегда непредсказуемы! Что там со снитчем, Гидеон?

– Поттер и Стоун преследуют снитч и, я не побоюсь этого слова, это решающие минуты матча, Фабиан, решающие минуты, все зависит от них, все зависит от… да что он такое делает?!

Стадион зашумел в два раза громче, потому что в этот самый момент Джеймс Поттер вдруг прервал охоту и направил метлу к гриффиндорским трибунам. Никто даже не успел понять, что к чему, как он подлетел к трибуне, схватился за бортик и закричал:

– Мне нужна моя удача! Эй, где моя удача?!

Под радостный хохот и добродушный свист гриффиндорской трибуны, одна из девушек поднялась со своего места. Улыбаясь, она бодро сбежала по ступенькам, придерживая одной рукой длинную юбку, так что мелькали сапожки и голые коленки, а другой – берет, норовивший сползти с рыжих волос. Очутившись у бортика, Лили Эванс обвила капитана за шею, и они горячо поцеловались на глазах у всей школы, преподавателей и родителей.

Трибуны захлебнулись бурным восторгом, на секунду забыв и про матч, и про счет.

Ведь Джеймс Поттер и Лили Эванс порой не менее яркое представление, чем квиддич.

Джеймс немного увлекся, поэтому, чтобы вернуть его на метлу, Сириус бросил погоню за квоффлом и за шкирку оттащил его от трибун.

Матч возобновился, а Лили, смеясь, помахала Джеймсу на прощание, послала ему сладкий воздушный поцелуй и поспешно вернулась на свое место.

– Это было очень мило! – прокричал ей Ремус, когда Лили снова села на свое место и запустила руку в пакет с орешками в шоколадной глазури, который держал Люпин. – Хотя я помню, на четвертом, пятом и шестом курсе ты почему-то отказывалась это делать!

Лили оторвалась от происходящего на поле и уставилась на Ремуса. Он как ни в чем ни бывало закинул в рот пару орешков. Лили фыркнула и легонько толкнула его локтем в бок, после чего они оба засмеялись.

– Кого ты там высматриваешь?! – закричала Лили Ремусу на ухо, когда увидела, что он опять вытягивает голову, глядя на трибуну преподавателей. Шум стоял невообразимый, общаться можно было только там.

Ремус быстро оглянулся на неё и не нашелся, что ответить. Сказать, кого он искал не мог, потому что вокруг сидела куча одноклассников, но, к счастью, Лили всё поняла и не стала ничего говорить, только широко улыбнулась и взяла Ремуса под руку.

Через несколько минут, под оглушительный гул гонга и шквальный вопль трибун, Джеймс поймал снитч, и Гриффиндор выиграл с перевесом всего в десять очков. Пуффендуйцы приземлились такие злые, словно готовы были перегрызть метлы противников в кучу щепок. Но руки пожали исправно – все-таки игра получилась зрелищная.

После матча Лили ненадолго забежала в раздевалку – лично поздравить Джеймса, а когда вернулась, увидела, что вся их компания так и не ушла со стадиона. Толпа рассасывались медленно, у входа все еще толкалось очень много людей, отовсюду раздавался смех, поздравления и остатки стадионного шума – пищалки, гудки и редкие хлопушки. Маленькая группка гриффиндорцев и парочка залетных с других курсов собрались под трибунами, прямо возле выхода, там, куда не проникали цепкие взгляды преподавателей. Судя по звону бутылок и звонким голосам, они уже начали праздновать. Уром перед игрой Лили слышала краем уха, как Джеймс и Ремус обсуждали какую-то сумку, спрятанную под трибуной. Теперь ясно, что это была за сумка.

Улыбаясь, Лили пригнулась, пролезла под деревянной балкой и присоединилась к своим, как раз в тот момент, когда Ремус достал из сумки еще несколько бутылок со сливочным и обычным пивом. Свет сюда попадал косыми лучиками, пахло деревом и соломой. На одной из балок сидел Питер и доедал остатки попкорна из большого пакета, рядом с ним щебетали какие-то девчонки с шестого курса, с лицами, расписанными красками гриффиндорского флага. Вокруг толпилось еще человек шесть или семь с разных курсов, в центре компании распинались близнецы, а чуть в стороне от них Ремус и Роксана шумно спорили о первенстве факультетов с парочкой заносчивых пуффендуйцев, которым, впрочем, тоже дали по пиву в руки.

– …ей-богу, комментировать матчи с участием Поттера становится всё скучнее и скучнее! – сипло возмущался Гидеон, помахивая полупустой бутылкой. – Хоть бы ради приличия попытался разок кому-нибудь проиграть!

– Эй! – возмутилась Лили, чуть не подавившись сливочным пивом. Она сидела на балке рядом с Ремусом. – Это так ты радуешься победе любимой команды, Гидеон Пруэтт?!

Все добродушно засмеялись.

– Ну, без тебя бы у нас точно ничего не получилось, – негромко заметил Ремус и смешки стали громче. Лили скорчила милую рожицу и дернула Ремуса за длинный помпон, свисающий с шапки.

– Да, Гидди! – Фабиан обхватил брата за плечи. – Хочешь, чтобы мы проиграли, на финальной игре попроси Поттера чмокнуться с тобой!

Поднялся хохот.

– Ой, да пошел ты! – засмеялся осипший Гидеон и высоко поднял свою бутылку. – За Гриффиндор! За победные двести десять очков и чудодейственный поцелуй!

Поднялся хохот, все принялись чокаться сливочным пивом, близнецы зарычали первыми и все по очереди и с разной степенью отдачи подхватили добрую традицию, но тут в их семейное рычание вклинился еще чей-то голос. Ребята осеклись и обернулись.

С ними говорил Генри Мальсибер. Он стоял у выхода, облокотившись одной рукой на высокую балку, а другой упершись в бок. У него за спиной маячила Гринграсс в белом полушубке и еще парочка скользких типов со старших курсов. Все курили.

– …да-да, поздравляю вас, – когда рычание стихло, ленивый, манерный голос слизеринца стал отчетливо слышен. – А если бы Эванс еще и ноги перед ним раздвинула прямо на трибуне, снитч бы сам прилетел. Прямо туда. Ну, на трибуну, я имею в виду.

Слизеринцы заржали. Гидеон и Ремус одновременно выхватили палочки, но Лили перехватила ближнего к ней Ремуса.

– Не надо, Рем! Гид!

Гидеон застыл как вкопанный и, чтобы дать выход эмоциям, сплюнул на землю между собой и слизеринцами. Те издали недружное улюлюканье и презрительно засмеялись, а Мальсибер рассмеялся, глядя на Пруэтта и ласково почмокал губами.

– Мальсибер просто снова размечтался, вот и всё, – Лили смерила слизеринца взглядом, полным отвращения.

– Или он просто заранее ссытся от страха, – добавил Фабиан, нахально откинув голову назад. – Потому что понимает, что с ними будет в финале, да? – и он несколько раз красноречиво ударил себя кулаком по ладони. – Что будет, когда Марлин очнется… и вернется в команду, правда, Мальсибер?