— И единственной возможностью отомстить нам обоим было напасть на Хогвартс.

— Да. Было очень важно поймать Луку в нужный момент, — Валери прищелкнула языком. — И в нужный момент отпустить. Теперь он направляется к Сивому, потому что их стаи разбиты, и им нужно накопить силы, — Валери прерывисто вздохнула, выпрямляясь. — Вскоре тот узнает, что именно я спасла его сына от пожизненного срока в Азкабане. Дело сделано. Совсем скоро Отдел накроет его колонию окончательно. В лучшем случае, Сивого поймают и посадят, в худшем он уйдет в подполье и тогда его будет очень трудно достать.

Ремус молчал, не зная, как выразить то, что его обуревало в этот момент. Он понимал, что Валери говорит здравые вещи, но что-то в нем бунтовало против такого порядка вещей.

— Я думал в то полнолуние охотники защищали школу... — сказал он наконец, тяжело сглотнув. — Защищали детей. А вы использовали их как приманку, даже не будучи уверенными в том, что сможете поймать Луку.

— Тебя это шокирует? — быстро спросила Валери и Ремус прикусил язык, гневно раздувая ноздри. — Имея доступ в колонию, мы можем узнать обо всех планах Сивого даже раньше, чем он сам. И тогда от укуса будут спасены десятки, сотни детей. К тому же, для этой школы и её учеников опасен не столько Сивый, сколько сами ученики, — сказав это, она смерила Ремуса странным взглядом. Ремус сначала было подумал, что она имеет в виду слизеринский клуб, а потом допер, что она сердится на него и парней, которые в который раз влезли в её операцию.

— Мы хотели помочь, — сказал он, опустив взгляд. — Хотели спасти одноклассницу.

— Почему-то, когда ты пытаешься кого-то спасти, Люпин, спасать всегда приходится тебя, — с этими словами Валери окинула его еще одним неодобрительным взглядом, отвернулась и пошла к замку.

Ремус слабо улыбнулся в темноту и пошел следом. Почти то же самое она сказала ему, когда он только прибыл в колонию.

Когда они пересекли мост и вошли во внутренний двор, Валери остановилась.

— Дальше справишься сам, — она махнула в сторону дверей. — Мне нужно возвращаться к работе, а ты иди в замок и не вздумай опять выбраться из замка. Вряд ли кто-то еще поверит, что ты — мой практикант, если тебя поймают в Запретном лесу среди ночи.

— А почему нет? — Ремус не спешил отдавать ей сумку и покачивался с носков на пятки, разглядывая землю у себя под ногами. — Это ведь... неплохая идея, — он вскинул на Валери вороватый взгляд из—под пряди, упавшей на глаза. Валери едва заметно сглотнула. — Я бы мог снова вам помогать.

— Кажется ты пообещал мне кое-что, — сказала Валери, сузив глаза.

— Я же не набиваюсь вам в любовники, — Ремус широко улыбнулся. Валери наоборот сжала губы. — Я просто предлагаю помощь, признайтесь, вам ведь тяжело справляться с целым зверинцем?

Она ничего не ответила, но по её лицу Ремус понял, что двигается в нужном направлении.

— Саламандры начали линять, могут случайно устроить пожар, если их не чистить и не убирать чешую. У гарпии отросли когти, — перечислял Ремус, осторожно подступая к ней. — Оками опять погрызли прутья клытки. Детенышей гиппогрифа некому выгуливать. А когда мантикора принесет потомство, у вас точно не будет времени следить за всем этим. Вам нужен помощник. А я неплохо справляюсь. Во всяком случае я один точно знаю, где можно бесплатно достать огромное количество сахарных собачьих галетов для оками, чтобы они не грызли клетку.

Валери здорово сомневалась, но слова Люпина попали на благодатную почву. Когда в загоне работали еще одни руки, он содержался в большем порядке, тем более, что Люпин прекрасно ладил с его обитателями. Но ведь принять его предложение — значит почти каждый день проводить с ним вместе, постоянно находиться рядом. Он стоит здесь, такой юный и красивый, даже не подозревающий о своей сумасшедшей притягательности, смотрит на неё такими честными глазами, улыбается и понятия не имеет, как ей тяжело — находиться рядом с ним и...

— Нет, — отрезала Валери и улыбка пропала с лица Ремуса. — Мне не нужна твоя помощь, — она резко сдернула с его плеча свою сумку, но Ремус вовремя схватился за лямку и не пустил.

— Нужна, — упрямо заявил он.

— Отпусти сумку, Люпин, — ледяным тоном потребовала Валери. — Я не собираюсь опять начинать этот разговор. Я уже все сказала.

— Профессор Грей! Я вам пообещал, — твердо сказал он. — Для гриффиндорцев слово — не пустой звук.

Валери насмешливо фыркнула.

— В конце концов, это важно и для меня, я ведь вам сказал как-то, что поступлю в ваш Отдел, а для этого необходим опыт работы с животными. Вы, конечно, можете во мне сомневаться, но я уже все решил.

Ремус отпустил её сумку.

— Я приду в девять и помогу убрать загон, — сказал он, тоном, не терпящим возражения. — А если вы попытаетесь меня прогнать, я открою все клетки и тогда посмотрим, как вам не понадобится моя помощь. Спокойной ночи! — он сгладил все это крошечной виноватой улыбкой, развернулся на каблуках и взбежал на крыльцо.

Когда дверь за ним захлопнулась, Валери еще какое-то время стояла во внутреннем дворике, встревоженно и хмуро глядя на то место, где только что скрылся Люпин, а потом легонько качнула головой и усмехнулась.

Широко улыбаясь Ремус взбежал по лестнице на восьмой этаж и повернул к портрету Полной Дамы. Он надеялся закинуть вещи в спальню и еще спуститься поужинать, если, конечно, не все съели, но как только собрался назвать пароль, вдруг услышал чей-то плачь неподалеку от портрета.

Ремус пошел на звук.

На подоконнике сидела Мэри Макдональд и заливалась слезами.

— Мэри? — при звуке своего имени девочка рывком подняла голову, перепугалась, увидев Ремуса и принялась торопливо вытирать лицо. — Что случилось? — Ремус подошел ближе. — Тебя кто-то обидел?

— Нет, — гнусаво отозвалась Макдональд, шмыгая носом. — Просто... — она прерывисто вздохнула и опустила взгляд, перебирая край мантии. Ремус присел рядом с ней, бросив свою сумку на пол, где уже лежала сумка Мэри. — Просто... Лили попала в Крыло, — Мэри облизала губы. — Еще и Лили, понимаешь?

Ремус кивнул. Мэри опять шмыгнула носом.

— Почти каждый день в школе кто-то заболевает, — шептала она. — В «Пророке» пишут, что погибло уже почти сто человек. Мне кажется, что я тоже непременно заболею, — её голос все больше морщился от слез. — И что было бы даже лучше, если бы это случилось сейчаС, тогда не пришлось бы ждать и каждый день думать: а вдруг это случился сегодня? Мне кажется, я сойду с ума, — она закрыла лицо ладонью.

— Мэри... — Ремус обнял её за плечи, и она опустила голову, дав волю слезам.

— Эй, ну успокойся! — Ремус привлек её к себе. Мэри уткнулась ему в плечо, ждалобно всхлипывая и хныкая. — Мэри, ты не заболеешь! Всё будет хорошо, ты слышишь?

— Ты этого не знаешь! Никто не знает, а ты, ты не представляешь, каково это — постоянно жить в ожидании этого ужаса и...

Ремус склонил голову набок, значительно посмотрев на девушку. Мэри слегка растерялась, видимо, вспомнив, что говорит с оборотнем.

— Ремус, мне так страшно, — она зажмурилась. — Мне так тяжело. Все мои друзья в Крыле, я совсем одна осталась. К тому же... — она хрюкнула носом. — Я так давно не видела Д—дирка, — у неё из глаз выкатились новые слезы. — Мне же нельзя к нему, нельзя даже п—переписываться, только передавать письма.

Ремус сочувственно погладил её по плечу.

— А сегодня я ходила п—передать ему кое—какие вещи и п—письмо, а мадам Помфри сказала, что его забрали в Мунго.

— Так может быть это хорошо, Мэри? — Ремус уже не знал, что говорить и как её успокоить. — Может быть там ему помогут?

— Ты не понимаешь! — Мэри вскинулась. — Это ужасно!

— Да почему ужасно? — растерялся Ремус.

— Туда не отправляют тех, кто еще может поправиться, Ремус, — едва слышно сказала Мэри, глядя на него во все глаза. — Туда отправляют тех, кто умирает!

Ремус замер.

— Я слышала, как об этом говорят, — прошептала она. — Учителя не хотят, чтобы умирали прямо в замке, не хотят, чтобы эти слухи ползли и пугали учеников. Обстановка и так хуже некуда. Но никто из тех, кого отправили в Мунго назад не вернулся. Брата Эммелины Вэнс отправили туда и через неделю он умер! Майзи Эверхарт продержалась всего несколько дней, а Дирк... — тут она опять шмыгнула носом и покачала головой. — Он и так борется с проклятием слишком долго. А теперь его отправляют туда и... о Боже... — и она зарыдала, закрыв лицо ладонями. Ремус снова её обнял, уткнувшись подбородком в её волосы и печально вздохнув.