Как же быть?

Макгонагалл наблюдала за ним так, словно прекрасно знала, какая буря противоречий царит сейчас в его душе.

— В любом случае, если вы захотите помочь нам, я думаю, вы знаете, что нужно сделать, — она поджала губы, коротко кивнула и ушла, а Джеймс остался стоять в темноте.

Первым уроком после обеда были заклинания. Флитвик начал новую тему — чары Печати.

Профессор связал тему с недавним запечатыванием древнего хода в слизеринских подземельях, а также с системой защиты самого замка, но у Джеймса было стойкое ощущение, что Макгонагалл приложила к этому руку. Пару раз ему вообще показалось, что рассказывая о многоступенчатой формуле «запечатывания», профессор пытается намекнуть, что именно этим Джеймсу лучше всего заняться. Хотя, вполне может быть, что у него просто разыгралось воображение и Бродяга прав — мир не вертится только вокруг него.

Но все это здорово давило на нервы. Джеймс так и не пришел к решению.

С одной стороны, было крайне тяжело видеть поредевшие столы и классы, а с другой — каждый из этих тайных тоннелей, каждый из этих ходов был достоянием всей их компании, был связан с определенным этапом их жизни и Джеймс просто не мог взять и уничтожить все это. Глупостью казалась сама мысль о том, чтобы сделать это, ведь только они знают об этих выходах, а значит ничего не случится!

А потом он вдруг ловил себя на каком-то ужасно тяжелом, гнетущем ощущении, когда сидел на верхних партах аудитории Флитвика и смотрел на волну рыжих волос внизу.

Он просто не выдержит, если что-то случится с Лили.

Он чуть было не сломался после смерти родителей, ещё одна трагедия его просто доконает.

— Эй, — Сириус толкнул его локтем и Джеймс очнулся от раздумий. — Тебя колданули, Сохатый?

Джеймс взглянул на Сириуса. Ещё минуту назад он ждал перемены, надеясь поговорить с ним и с Лунатиком и понять наконец, как нужно поступить. А теперь понял, что парни не должны ничего знать о просьбе Макгонагалл. Кому как не им знать, каково это, когда ничем не примечательный портрет вдруг оказывается тайным проходом в помещение, о котором не знает никто, может быть даже сам Дамблдор! И если они узнают, что теперь должны выложить все эти секреты школьной администрации, будут мучатся так же, как он сам. А он, как лидер и старший Мародер не имеет права перекладывать все эти проблемы на них.

Оправдание казалось притянутым за уши и крайне неубедительным, но Джеймс цеплялся за него как за спасательный круг в шторм. Может быть потому что ему хотелось успокоить свою совесть. А может быть потому, что в глубине души он понимал, что они согласятся на эту жертву.

Именно поэтому он криво ухмыльнулся Сириусу и покачал головой.

— Нет, Бродяга, — Джеймс перевел взгляд на доску. — Все отлично.

После удара колокола седьмой курс высыпал из воздушной, солнечной аудитории Флитвика и отправился вниз — на трансфигурацию. Они только-только покончили с невероятно трудной темой анимагии, но Макгонагалл даже не думала сбавлять темп. Класс ещё не успел до конца справиться со стрессом после контрольной, на которой нужно было превратить соседа по парте в хищника, рептилию, птицу и млекопитающее, как профессор начала новую, не менее сложную тему:

«Трансгрессия. Основные принципы»

Алиса Вуд сидела за четвертой партой в среднем ряду и минут двадцать безучастно пялилась на эти слова на доске, подперев голову рукой и стараясь не уснуть под монотонный голос профессора Макгонагалл.

В начале она пыталась вникать в сложную и запутанную лекцию о происхождении трансгрессионной «трубы», но потом сдалась и начала переписываться с Лили, сидящей рядом с Джеймсом за партой впереди.

Как раз в тот момент, когда Алиса снова почувствовала, что засыпает, Лили быстро обернулась и бросила на её парту записку. Алиса мгновенно оживилась и как ящерица языком хватает муху, схватила записку и сжала в кулаке. Подождала, пока Макгонагалл со своей лекцией пройдет мимо её парты, развернула бумажку и, пробежав ответ Лили взглядом, тут же бросилась писать ответ. На самом интересном месте откуда ни возьмись взялась палочка Макгонагалл и постучала по её парте.

Алиса встрепенулась, комкая записку и пачкаясь чернилами.

— Простите, — она послала профессору самую невинную из своих улыбок. Макгонагалл наградила её упреждающим взглядом и прошла дальше, ни на секунду не прекращая лекцию. Алиса подождала, пока профессор пройдет и тут же потыкала Лили в плечо. Лили оглянулась и быстро взяла у неё записку. Кто-то на задней парте шмыгнул носом, кто-то с шорохом перевернул страницу конспекта. Алиса украдкой глянула на Сириуса и Малфой, которые, как обычно склеились на задней парте. Даже Макгонагалл закрывала глаза на то, что эти двое сидят в обнимку даже во время урока. Наверное, устала бороться. Алиса вздохнула и отвернулась. Лили как раз закончила писать ответ и опустила вниз руку с запиской. Алиса быстро схватила её и чинно сложила руки, проследив взглядом за профессором. До этого они переписывались обо всякой ерунде, например, обсуждали хохолок Джеймса на затылке, но за последние десять минут дело приняло серьезный оборот и никак не могло подождать до перерыва.

А: «Ты уже решила, кого пригласишь?»

Л: «Пока нет»

А: «О чем ты думаешь?! День Рождения уже завтра!»

Л: «Я вообще не уверена, что хочу его отмечать»

А: «Ты с ума сошла?»

Л: «Я — нет, а если ты не прекратишь, М. отнимет у нас баллы»

А: «Лили, это слишком важно, чтобы ждать до перемены!»

Л: «Ну вот, теперь ты довольна? :) »

А: «Отыграюсь на Травологии. Пять очков — это не так много. А ты не увиливай от ответа. Поговорим на перемене»

— То есть как это ты не собираешься отмечать?

Лили мученически вздохнула, когда Алиса перехватила её в коридоре и оттащила в сторону.

— Лили, это же День Рождения! Дни Рождения случаются не так часто, как нам хотелось бы! Это же праздник! И ты должна быть веселой, а у тебя такой вид...

— Какой? — Лили поправила ремень сумки.

— Как будто ты ешь лимоны и лимонным соком запиваешь! — буркнула Алиса, подхватывая её под руку и увлекая за собой по коридору. — В конце-концов, восемнадцать — это ещё не так много, вот если бы тебе стукнуло двадцать, или, не приведи Мерлин, тридцать, вот тут ещё можно было бы понять, а так ты дол...

— Да не в этом дело. Просто... — Лили засопела. — Ну сама подумай, какой может быть праздник? Марлин в Крыле, Дирк в Крыле, все напуганы, подавлены, кому хочется скакать вокруг торта со свечками? Да и как можно отметить День Рождения, когда мы закупорены в замке и даже пакет ирисок купить не можем!

— О чем трещите? — откуда ни возьмись вдруг появился Джеймса и обхватил их за плечи.

— Ни о чем! — первой выпалила Лили и чмокнула Джеймса в колючую щеку. — Вспоминали, как превратили вас с Блэком в морских свинок на прошлой неделе. Блэк еще два часа свистел. А ты вообще до ужи...ай!

Лили подпрыгнула, потому что Джеймс с невозмутимым видом ущипнул её за задницу.

В качестве компенсации она толкнула Джеймса в плечо, но он видел, что она довольна.

— Поттер, ну хоть ты ей скажи! — не выдержала Вуд, когда они захватили в башне теплую одежду и вместе с толпой однокурсников шли в теплицы. — Она не может так поступить!

— Как? — Джеймс посмотрел на Лили. Эванс бросила на Алису недовольный взгляд и демонстративно замотала шарфом всю нижнюю часть лица, давая понять, что не намерена разговаривать.

— Она не имеет права саботировать свой собственный День Рождения! — Алиса натянула разноцветную вязаную шапку-ушанку. — Я ведь уже и подарок купила! Ещё на каникулах! — Алиса ойкнула, провалившись ногой в нору нарглов под сугробом.

— Эванс, Мерлиновы трусы, у тебя День Рождения?! — Джеймс всполошился так натурально, что Лили остановилась на секунду и выпучила глаза.

— Шучу, — Джеймс пошел на попятную. — Конечно я помню. Тридцать второго числа? В мае? Да ладно тебе, я точно помню, что это было в конце осени.