А она осталась сидеть, крайне растерянная, с тающей примочкой в руке, и явно не знала, ревновать ей или радоваться.

Когда Джеймс вернулся в гостиную, все разговоры тут же стихли, а встревоженные лица дружно обратились к выходу. Гостиная была полна под завязку, никто и не думал расходиться спать, музыка не играла, что было само по себе непривычно. Только в углу тихонько бухтел радиоприемник.

Джеймс устало огляделся, увидел друзей в углу у окна и двинулся прямиком к ним.

Лили сидела в продавленном кресле, поджав ноги и закутавшись в плед. В неподвижных, широко раскрытых глазах плясали отсветы огня. По понятным причинам она не смогла пойти на собрание старост вместе с остальными. Сириус стоял у неё за спиной, повернувшись лицом к окну, в кресле напротив виднелась шевелюра Люпина. На ковре у камина Роксана и Питер от нечего делать играли в шашки. У доски сидел Живоглот.

Кроме Роксаны в гостиной была еще парочка учеников с других факультетов.

Джеймс двинулся к друзьям. Увидев его, ребята сразу вскинули головы, Лили ожила и порывисто встала, а все разговоры в гостиной стали на порядок тише.

— Здорово, — Джеймс подошел к друзьям и хлопнул Лунатика по плечу. — Ты как?

Ремус, зеленоватый и уставший махнул рукой, мол, всё в порядке.

— Ну что там было, Поттер, рассказывай, не тяни! — не выдержал кто-то из толпы, быстро стянувшейся к окну.

— Проклятие обнаружилось в картофеле, — объявил Джеймс, устало бухнувшись в бывшее кресло Лили. Она сама обошла его и молча обняла за шею, уткнувшись подбородком в плечо. — Все ведь жрут картофель, верно? На это был расчет, — Джеймс снял очки и потер глаза. — Даже эльфы не знали, это сделал кто-то из старших, когда обед подали. Наложил проклятие на одно блюдо, а потом распространил по всему залу.

— Как? — ахнула Мэри, которая как раз пробилась к ним и присела на ручку Ремусова кресла.

— Протеевы чары, — Джеймс снова нацепил очки.

По гостиной пронесся возмущенный гомон.

— Это точно слизеринцы, зуб даю! — выкрикнул Гидеон. — Наверняка Мальсибер и Снейп, они специально раньше свалили, чтобы...

— Это слишком очевидно, — покачала головой Алиса. — Да и Мальсибер не так уж умен, а мы ещё даже не проходили эти чары.

— Зато Снейп...

— Чертовы слизеринцы! Ползучие сволочи! Чтобы их всех...

Шестикурсник Джонсон вдруг подавился, схватился за рот и замычал что-то нечленораздельное.

Сириус опустил палочку, когда убедился, что язык его однокурсника успешно приклеился к небу, а потом демонстративно положил руку Роксане на плечо.

— Надо же что-то делать! — воззвала ко всем Алиса. — Если это действительно слизеринцы так распоясались...

— Да точно слизеринцы!

— Или пуффендуйцы, — мрачно заметил Сириус. — Среди них тоже есть эти. Защитники чистокровия. Сам сталкивался не раз.

— Короче, сейчас преподаватели пытаются выяснить, кто это сделал, но у них вряд ли получится, там все так перепуталось, — как только Джеймс заговорил, все снова смолкли. — Теперь всю еду будут проверять и покрывать защитными чарами. И нас всех, то есть старост, просили поговорить со студентами, может кто чего видел. Вы не видели? — сразу спросил он, оглядывая лица друзей. Все насуплено переглянулись, но ясно было, что никто не в курсе.

— Если не хотите стучать — дело ваше. Я бы сказал, если бы знал. Крыло уже под завязку, было семь человек, а когда я уходил, МакГи сообщили, что уже пятнадцать.

Гостиная притихла в ужасе.

— Дамблдор сказал, половину сразу в Мунго переправят, а нам приказал не высовываться, пока замок будут дезинфицировать. И всю переписку временно остановят, потому что теперь Хогвартс опасен для остального мира, а не наоборот. Вот такие дела.

— Кошмар, — подытожил Бенджи, скрещивая руки на груди. — Мы в изоляции, и у нас бушует проклятие? Прекрасно. О чем они там думают? Мы же обречены на вымирание!

— Будет ещё эффектнее, если ты снимешь штаны и пробежишься по замку, — проговорил Сириус.

— Да, Блэк, тебе-то нечего бояться! — вспылил Фенвик. — Ты мог бы фунт этой картошки сожрать и не подавиться.

— Бендж! — устало позвала его Лили.

— Ты действительно считаешь, что мне нечего бояться? — убийственно тихо поинтересовался Сириус.

Фенвик вдохнул.

— З-зактнитесь оба, — послышался слабый, но твердый голос из кресла. Все оглянулись. Ремус с трудом выпрямился, но, кажется, запас жаб Уоррингтона закончился. — Учителя не допустят его распространения и не выпустят нас, пока не будут уверены, что это безопасно. И если бы среди нас были заболевшие, Фенв, мы бы это заметили, потому что проклятие действует сразу же.

— Да, Лунатик прав, не надо истерить. Об этом, кстати, тоже просили предупредить, чтобы вы тут не бегали с воплями «Мы все умрем». Если до Пасхальных каникул не найдут лекарство, всех временно распустят по домам. Кстати, поговаривают, что на юге его нашли, там были случаи выздоровления. Может быть, это просто слухи, а может быть и нет. В любом случае, я уверен, что Дамблдор уже рыщет в этом направлении, — Джеймс поднялся из кресла. Бенджи показался удовлетворенным. — Ещё сказали, чтобы я вас всех разогнал по комнатам, но будем считать, что вы не послушали.

Он повернулся к Лили и Сириусу, а ученики заговорили и поднялся шум.

Вопреки разрешению Джеймса большинство учеников довольно скоро потянулось наверх. Всем было страшно, а напряженная обстановка гостиной не давала расслабиться. Сириус и Питер тоже ушли, Ремус задремал в кресле в обнимку с урчащим Живоглотом. Лили лежала на диване, подложив под голову подушку. Она так и не сняла школьную форму, её рубашка измялась, а юбка перекрутилась, оголив ноги. Малахитовые глаза снова неподвижно смотрели в огонь. Джеймс сидел на полу рядом с ней и мастерил журавликов из брошенных кем-то черновиков.

Время шло.

Часы на стене тикали.

Огонь в камине становился все меньше...

Ближе к утру, когда камин совсем погас, а непроглядное чернило за окном немного разбавило родниковым утром, в гостиную явилась уставшая, бледная Макгонагалл.

Тихонько прикрыв портретный проем, профессор кошачьей поступью прошла по гостиной, поправила сползший с Ремуса Люпина плед и подошла к Джеймсу, который так и уснул, сидя у дивана, весь в журавликах. Осторожно, чтобы не разбудить свернувшуюся калачиком Лили, профессор легонько потрясла Джеймса за плечо, а когда тот нервно подскочил, знаком велела идти за ней. Зевая и поеживаясь, Джеймс вышел за профессором в коридор.

— Дезинфекция замка окончена, так что после обеда уроки могут возобновиться. Сообщите об этом, как только все проснутся, Джеймс.

Он кивнул и с трудом подавил зевок.

— Но есть ещё одно... — профессор внимательно посмотрела на Джеймса. — Сейчас администрация школы обязана пристально следить за сообщением замка с внешним миром. Все известные нам ходы из замка уже перекрыты. Но я совершенно точно уверена, что не неизвестных нам ходов намного больше, чем мы думаем.

Джеймс бросил на неё осторожный взгляд.

— Профессор, я не вполне понимаю, при чем тут я?

— На кону стоит намного больше, чем вы думаете. Под угрозой безопасность всего замка и огромного количества учеников, которых мы, учителя, обязаны защитить. И если вам известно то, что может помочь нам в этой защите, вы так же обязаны сообщить эту информацию мне или профессору Дамблдору. Вы понимаете меня, Поттер?

Джеймс угрюмо молчал.

Сначала Карта, вот уже дважды отобранная Филчем, теперь вот это. Если школа вознамерилась отобрать у него все секреты и разрушить весь его мир, то ей это, определенно удается. Может ему и мантию-невидимку Дамблдору отдать?

Но ведь все это не просто так, звякнул в голосе честный голос. Не ради отсидки после уроков или наказания. Это ради безопасности. Ради безопасности тех, кто ему очень и очень дорог.

Хотя, с другой стороны, как эти знания могут им навредить? О выходах известно только ему и парням. А они не такие дураки, чтобы таскать в школу что попало, когда вокруг творится такая фигня.