Пластинка потрескивала на диске.

Сириус курил. Роксана прижималась щекой к его животу и молчала. На подоконнике валялся номер «Пророка». Сириус швырнул его туда, когда разбирал постель. На первой полосе Миллисент Бэгнольд выступала перед разъяренной толпой. Поверх фотографии шел крупный заголовок: «Лондон охвачен эпидемией недовольства».

— Там идет война и гибнут люди, может быть даже сейчас, — вдруг проговорила Роксана. Она смотрела на брошенную газету. — А мы трахаемся.

Сириус выпустил колечко дыма.

— Возможно, делаем единственно правильную вещь в этой ситуации.

Роксана поднялась, выдернула из-под него его же школьную рубашку, закуталась в неё, встала и подошла к окну, взять газету.

То, что она искала и надеялась не найти, нашлось на десятой странице.

«Взлеты и падения Малфоев».

С одной фотографии на неё смотрел Люциус. Он стоял рядом с Министром магии и пожимал ей руку. С другой — тот же Люциус недовольно морщился и небрежно отмахивался от объектива фотокамеры. Роксана скомкала газету и бросила в корзину для мусора, но промахнулась. А потом взяла бадьян, заготовленный на тумбочке, но так и не использованный и подошла к зеркалу.

Сириус наблюдал за ней сквозь сигаретный дым.

Роксана смазывала розовые полосы на щеке, из которых час назад бисером сочилась кровь и тянулась к той, другой Роксане в зеркале. Как будто их было две и они обе помогали друг другу.

Рубиновый закат просвечивал сквозь белую рубашку, выхватывая силуэт. Сириус поглядывал на него и лениво хотел подрочить. Просто вот так, лежа здесь. А потом не пойти на ужин — так он здорово устал.

Сириус затянулся.

Роксана закончила и теперь просто разглядывала себя в зеркале — водила ладонями по телу, задумчиво вздыхала.

— Эй, Блэк... — она вдруг повернулась к нему и рубашка невесомо стекла с её худеньких плеч. — Я красивая?

Сириус удивленно пыхнул и обежал её, голую, взглядом. Задержал взгляд на торчащих бледно-розовых сосках, потом взглянул на черную лапу внизу живота.

— Да, — просто сказал он и струсил пепел на тумбочку.

— И я нравлюсь тебе, — это был не вопрос, но Сириус понял так и недоверчиво усмехнулся.

— Того, что происходило сейчас недостаточно для подтверждения? — он прищурился и отбросил с глаз челку.

— Не то, — Роксана помотала головой. — В физическом смысле, — она подошла ближе. — Ты считаешь у меня красивые сиськи?

Она сжала их вместе, поиграла ими и отпустила, вопросительно глядя на Сириуса.

Сириус сглотнул и быстро опустил взгляд на привставший член.

— Я считаю, что они охуенные, — он протянул руку, свесившись с кровати, — Иди ко мне.

Роксана увернулась и повернулась к нему спиной, коротко оглянувшись через плечо и убрав со спины волосы.

— А задница?

Сириус сглотнул и сел. У него стоял, а Роксана продолжала говорить.

— У меня короткие ноги, — она снова повернулась к нему и посмотрела на ноги, прижав к груди волосы, чтобы не мешали. — И пятки, и пальцы такие странные... ты бы хотел, чтобы я носила каблуки? — Роксана склонила голову набок. — Или платья? Ты бы хотел?

Сириус недоверчиво прищурился, помотал головой и встал.

— Что за вопросы? Какие сиськи, какие ноги? Малфой, с каких пор у тебя появились комплексы?

Роксана обхватила себя руками, коротко взглянув на его стоящий член и отвернулась, втянув воздух через нос.

Сириус усмехнулся и потер шею.

— Снова Гринграсс?

Роксана мотнула головой и попыталась шагнуть в сторону, но Сириус поймал её и развернул её к себе лицом.

— Рокс, Гринграсс — отменная истеричка. И шлюха. Её мать была шлюхой, я в детстве как-то видел её с моим отцом. Они все, — он щелкнул пальцами у виска, оттопырив языком щеку. — В общем, только предложи. Кого может интересовать мнение такой, как Гринграсс?

— Может быть, — она бессознательно принялась дергать себя за волосы. — Но в чем-то даже она права, правда?

— В чем? — фыркнул Сириус, подталкивая её к подоконнику.

— Ну, например в том, что мы вместе только потому, что тебе нравится трахаться со мной, — он усадил её, неторопливо раздвинул её ноги. — И что меня в принципе невозможно полюбить, раз меня даже собственные родители не выносят.

— Меня тоже, — выдохнул он ей на ухо так, словно это был секрет. Место татуировки у него на спине было чуть шероховатым и Роксана решила пока не убирать оттуда ладонь. — Мои родители тоже меня не выносят.

— А ещё они все уверены, что ты приехал в Нотт-мэнор за мной... — она охнула, потому что Сириус, пристально глядя на неё, уже вовсю орудовал пальцами. — ...только потому что для тебя невыносимо думать... — она зажмурилась. — ...будто ты подбираешь чужое. И что ты просто настраиваешь меня против семьи...

Сириус остановился.

— И ты в это веришь? — уголок его рта иронично выгнулся вниз.

— Насчет семьи — нет. Ты был прав насчет них. Но насчет остального — да. Она сказала, что ты со мной только потому, что тебе нравится со мной трахаться.

Пару мгновений Сириус смотрел на неё, тонко улыбаясь и щуря прозрачно-серые глаза, а потом фыркнул носом.

— И это стало для тебя открытием? То, что мне нравится с тобой трахаться? Я привел достаточно доказательств того, насколько мне это нравится.

Роксана удержала его за плечи и не дала отвлечься.

— Значит Хлоя права. Причина была в этом... Блэк?

— Нет, Хлоя не права. Да, это была одна из причин.

— Почему не права? — Роксана наморщила лоб. — Если это и было причиной, значит кроме дырки тебя ничего во мне не интересует?

— Ну почему же, мы только что выяснили, что и твои сиськи, и задница и особенно пятки меня очень даже интересуют.

Роксана хотела было разозлиться на него, но увидела, как брызжут весельем его глаза и засмеялась.

— И вообще, с чего ты взяла, что меня не интересует платоническая любовь? Стихи, цветы, прогулки под луной, — Сириус шмыгнул носом, свел брови и вдруг добавил совершенно другим тоном: — Доверие.

Роксана покачала головой.

— А ты мне доверяешь? Даже после того, что я наговорила тебе перед каникулами? Я ведь тебя променяла.

— Мерлин, Рокс. Какое это имеет значение, когда происходит такая хуйня? Ты не замечала что творится, это тебя не оправдывает, но я был бы последним ебланом, если бы в качестве мести позволил тебе влезть в клетку с мантикорой. К тому же, я не девочка обижаться на всякую херню, а ты несла отборную херню, радость моя, — он чмокнул её в щеку, убирая руки и отступая.

Роксана растерялась.

— Тем более я не понимаю, почему? — спросила она, глядя как он вытирает руку о школьную рубашку, комкает последнюю и кидает в корзину с грязным бельем, как натягивает штаны. — Почему ты вечно спасаешь меня из всякого дерьма, раз я... такая?

Покончив с ремнем, Сириус снова подошел к ней, упершись руками в подоконник. Роксана запрокинула голову, но он не спешил её целовать.

— Может быть как раз поэтому. Потому что ты «такая». Ты можешь быть чертовски невыносимой, Малфой, — серьезно сказал он. — Ты меньше всего похожа на всех тех девчонок, с которыми я обычно имел дело, — Роксана недовольно вздрогнула — эти слова были похожи на слова Хлои. — ... но все дело в том, что я их всех считал дурами.

Она моргнула.

— А ты не дура. Ты злобная, мелкая, язвительная сучка, с радостью готовая переступить через других, если это как-нибудь поможет тебе или твоему «идеалу». В этом мы похожи. Мы с тобой из одного теста сделаны, прелесть моя. И теперь я жалею, что спас тебя. Я уверен, ты и без моего вмешательства показала бы всем этим высокородным ублюдкам, где раки зимуют. Ты не боишься и не ломаешься, как остальные девчонки, не прячешься за чужую спину. Этим и нравишься.

Роксана не смогла сдержать самодовольной улыбки.

— К тому же, ты пыталась меня убить, — серьезно сказал Сириус, рассеяно проводя большим пальцем по её губам и вдруг нахмурился. — До тебя ни одна девчонка не пыталась меня убить.