— Господа, объявляю охоту открытой! — провозгласил Сириус, высоко подняв свой кубок, и первым отправился в джунгли голых плечиков и сисек, но едва он успел сорвать во время танца с какой-то шестикурсницей один жалкий засос, как сразу увидел ее.

Точнее сначала он увидел не ее, сначала его ударил под дых сочный красный цвет и точный рисунок тех самых правильных изгибов женского тела, от вида которых у любого нормального парня сейчас же встает.

Это потом он уже рассмотрел все остальное, увидел сливочно-белые волосы, которые обычно торчали во все стороны, как у бешеного наргла, а сейчас были красиво причесаны и уложены, тонкие голые руки и плечи...

Видимо, почувствовав на себе взгляд, Роксана повела плечом, так что в низком вырезе платье шевельнулась лопатка, обернулась, едва заметно обреченно вздохнула (черт подери, откуда у нее взялись сиськи?! Их же не было... таких!), так что вырез, обтянутый этой дурацкой воздушной тканью, замерцал, после чего все-таки подошла к нему.

— Кто, скажи на милость, одел тебя в это рубище? — возмутился Сириус он, когда она с видом мученицы прислонилась к столу рядом с ним.

— Ты, — последовал лаконичный ответ. При этом она смотрела куда-то в сторону и вообще делала вид, будто его тут нет.

Пауза.

— Это что, моя футболка? — ледяным тоном спросил Сириус.

— Ой, да не волнуйся, это временные чары, к полуночи выветрятся, и заберешь свою футболку обратно.

— Очень мило, но оставь ее себе, — хмыкнул он.

Она горестно вздохнула.

— Ты не мог просто сказать, что я хорошо выгляжу, да, Блэк?

Сириус чуть улыбнулся.

— Ты такая красивая, что я имел бы тебя прямо на этом столе.

Ну наконец-то она посмотрела прямо на него, а не в сторону, а потом вдруг как-то странно поморщилась и обхватила себя руками, зябко поджав плечи.

— Знаешь, Блэк, мне кажется, ты был прав, — она наморщила нос. — Прости, что набросилась на тебя и все такое, у меня это было в первый раз, вот я и распсиховалась. Теперь понимаю, что не нужно было раздувать из наргла гиппогрифа, мы переспали, потому что хотели. Больше это не повторится.

Сириус чуть откинул голову назад, внимательно вглядываясь в стоящую перед ним девушку.

Что это — такая тонкая попытка потуже затянуть на нем поводок, или что?

Малфой скрестила на груди руки.

И тут до него дошло.

Сегодня под душем произошло непоправимое. Она проболталась.

А он случайно влез в ее душу, хотя и не хотел, а ведь туда Роксана и сама предпочитала не заглядывать, вот оно что! Похоже, этот страх — случайно оказаться в чьих-то руках, теперь стал общим.

— Ты ведь понимаешь, о чем я? — осторожно спросила она.

Сириус кивнул.

— Да. Мы друзья. Идет. Больше я и пальцем к тебе не притронусь.

Она прерывисто вздохнула и улыбнулась с заметным облегчением.

— Потанцуешь со мной?

Пауза.

Роксана моргнула.

— Блэк, ты ни хрена не понял.

Он рассмеялся и поставил свой кубок у нее за спиной.

— Малфой, я не собираюсь тащить тебя в постель, мы с тобой на чертовых танцах и подпираем стены, как какие-то придурки, — с этими словами он взял ее за руку и повел за собой. — Пойдем. Меня ищет одна обиженная цыпочка, а мне не хочется сегодня выяснять отношения. И раз уж ты пришла сюда в таком дурацком виде, надо соответствовать.

Они танцевали. Довольно долго и весело — но как друзья.

А потом заиграл медленный танец и бросать её было бы неловко, так что они оба сделали друг другу огромное одолжение и согласились потоптаться в обнимку. Хотя, надо сказать, Сириус не имел ничего против. И почти не чувствовал никаких сожалений по поводу своего решения.

Друзьям ведь тоже иногда это делают? Танцуют, обнимаются... лапают друг друга исподтишка.

— Эй, Блэк... — вдруг прошептала Роксана, поднимая голову и его рука поспешно взлетела по её спине вверх. — Я ведь так и не поблагодарила тебя. Спасибо, что вытащил меня из сортира Плаксы Миртл. Спасибо.

И она чмокнула его в щеку.

Сириус вдохнул горький, вишневый аромат.

И знакомый горячий озноб, от которого он, казалось бы, уже избавился, опять прошиб его от пяток до макушки, так что руки непроизвольно сжалились на её талии.

И ему опять захотелось. Да так, словно между ними так ничего и не было.

Опять.

Только не это, мать твою.

Роксана отстранилась.

— Что такое?

— Ничего, — Сириус смотрел на неё и неровно дышал. Она вдруг заметила, что ворот рубашки у него расстегнут и видно, как вздымается ключица.

— Мне... надо выпить, — сказал Блэк. — Тебе принести что-нибудь?

— Я хочу есть, — растерянно отозвалась она и вдруг вспомнила, что у нее ведь и правда с самого утра маковой росинки во рту не было. — Да... принеси мне поесть?

Сириус кивнул, бросил на нее еще один странный взгляд, сдвинул брови и ушел.

Она посмотрела ему вслед, и то странное чувство, которое грызло ее во время танца, вдруг стало гораздо сильнее.

Но почему? Ведь она все сделала правильно? Он узнал о ней такое, страшно подумать, что было бы, если бы они разругались...

Роксана вернулась к столику, где все еще стоял кубок Блэка.

Но если все правильно, тогда почему ей так паршиво?

Она схватила кубок и осушила его до дна.

Ничего. Все будет хорошо... все наладится...

Она глубоко вздохнула и уже поверила, что, может быть, ее жизнь наладится, как вдруг мир перевернулся, и она услышала голос... голос, от которого вдруг по спине прокатилась ледяная волна, и перед глазами все враз потемнело:

— Здравствуй, Роксана.

Роксана обернулась так, что чуть не перевернула стол.

Мирон Вогтейл криво улыбнулся, взглянув ей в глаза. В темноте глубокого капюшона угольями сверкнули его живые, горящие глаза.

— С Днем рождения, — он поднял руку и коснулся ее щеки. — Какая же ты красивая.

— Лили, подожди! Да стой же ты! Эванс, остановись на минуту, пожалуйста!

Она слышала его голос, знала, что он идет за ней, но не останавливалась и почти что бежала к выходу. В спину ей неслась веселая песенка Селестины Уорлок.

— Лили!

— Нет, ну какой же ты мерзавец, Боунс! — она резко обернулась и обеими руками толкнула Эдгара в грудь. Он, машинально отступил назад. — Ты же клялся мне, что никогда и никому не расскажешь! — крикнула она, подступая к нему и в отчаянии сжимая кулаки. — Ты поклялся, Боунс!..

...1977 год, май...

— Профессор Слизнорт говорит, что мне надо делать карьеру в сфере Международного магического сотрудничества. Он считает, что из меня выйдет неплохой политик.

Они сидели у Озера. Солнце припекало уже по-летнему, вода сверкала так, что было больно смотреть. Эдгар лежал на боку на траве, подперев голову рукой, Лили вытягивала ноги к воде. Рядом лежали две сумки и учебники, к которым пока так никто и не притронулся, хотя они занимались вместе с самого сентября. Эдгар Боунс был не только самым красивым мальчиком в школе, но к тому же оказался очень интересным собеседником. Они могли часами гулять у озера или сидеть у мадам Паддифут, обсуждая все подряд: от последней пластинки Элвиса Прэсли до войны с великанами в тринадцатом веке. Эдгар был блестящим студентом, с самого первого курса в Хогвартсе все преподаватели не чаяли в нем души и мечтали заманить к себе на СОВ. А еще он прекрасно играл в квиддич и, как и Лили, был членом почти всех студенческих организаций. Девчонки сходили по нему с ума, а Лили... что же, она была обычной девочкой и к тому же думала, что после ссоры с Северусом у нее уже никогда не будет друзей...

Небо раскалилось, все ученики либо прятались в тени у воды, как они с Эдом, либо сидели в прохладном каменном замке. Повсюду расстилалась тишина. Даже стрекозы, жужжащие над кувшинками, попрятались в свои норки. Только кузнечики стрекотали в высокой траве. Им нипочем зной.

Лили украдкой расстегнула пуговку на рубашке и сдула со лба прилипшую прядку. Как же ей хотелось снять всю эту одежду и просто погрузиться в воду...