После он ринулся к бару, чуть было не перевернув их стол, а Лили вздохнула, обхватила себя руками и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернувшись, увидела, что за ней пристально следит Амос Диггори — семикурсник из Пуффендуя. Поймав ее взгляд, он подмигнул ей и пригласительно приподнял кружку с пивом. Лили подняла брови, собрала свои вещи и поскорее перебралась за столик к Марлин и Алисе.

Девочки шептались о чем-то, сдвинув головы, а когда Лили подошла к ним, синхронно оглянулись, словно воришки, застигнутые на месте преступления.

— Можно к вам? — Лили постучала костяшками пальцев по столешнице.

— Конечно! — Марлин убрала со стула свои покупки, а Алиса немного подвинулась, чтобы Лили села между ними. На столе перед ними стояли бутылки сливочного пива и какие-то сладости из “Королевства”.

— Так вот, помнишь историю Венди Баттон? — спросила Марлин, возобновляя разговор.

Это явно было приглашение включиться в беседу, и Лили вслед за Алисой чуть наклонилась к ней. Марлин окинула их заговорщическим взглядом и заговорила тише:

— Помните, мы из-за нее тогда поссорились с Сириусом?

Конечно, Лили хорошо помнила ту историю.

Венди Баттон была одной из тех, кто очень любил экспериментировать с зельями, как она сама или Северус. Вот только если их эксперименты чаще всего заканчивались успехом, то у нее — взрывами и ожогами, поэтому на зельеварении все старались отодвинуть свои котлы как можно дальше от странной белокурой девочки в гигантских очках и аляповатой одежде. Все знали, что она бросала в котел все, что ей под руку подворачивалось, чаще всего полностью игнорируя рецепт и полагаясь исключительно на свое вдохновение. А еще все знали, что она вздыхала по Сириусу Блэку. Знали с тех пор, как Блэйк Забини с подружками написали об этом на школьной доске. И вот однажды Венди самостоятельно приготовила приворотное зелье и напоила им Сириуса. Судя по тому, что рассказала Лили Марлин в перерыве между метаниями по спальне девочек и слезами, действие зелья вдруг закончилось в самый ответственный момент, и Сириус выскочил прямо из постели Баттон. А спустя какое-то время эта тихая и странная девочка вдруг взяла, да и заявила Сириусу, что залетела. Об этом Лили тоже поведала Марлин, правда, только после того, как Лили напоила ее Умиротворяющим бальзамом, и Маккиннон снова смогла говорить.

Кроме них о случившемся никто не знал. Сириус не замыкался в себе, как сейчас, не пил и не злился, он просто ходил по школе с таким видом, будто его пыльным мешком шарахнули, и в ужасе смотрел на всякого, кто к нему обращался. Правда, его шок длился недолго, так как вранье мисс Баттон раскрылось самым нелепым и стыдным образом — на одном из уроков Венди вышла к доске, и все увидели у нее на юбке весьма характерные следы. Сириус, надо отдать ему должное, в тот момент поступил благородно: пока все хохотали, он встал, накинул на девочку свою мантию и увел из класса, а когда объявил ей, что им лучше просто дружить, Венди возьми да и выпей Напитка Живой смерти. Бедняжку еле откачали.

Теперь эта история стала школьной легендой. Венди перестала вздыхать по Сириусу, провалила зелья на СОВ и стала ходить по школе под ручку с Ксено Лавгудом. Они отпустили длинные волосы, носили странные балахоны, браслеты и амулеты из костей пикси и, поговаривали даже, что эти двое курили в школьном дворике высушенную тентакулу.

— Конечно, помним. А почему ты о ней вспомнила? — Алиса отпила из своей бутылки.

— ... и сначала Макгонагалл потрошила меня добрых полчаса, и говорила, что меня надо просто выгнать из школы, потом прибежал этот старый ананас и начал причитать: «Что теперь скажут родители!», «Какой позор для Хогвартса!». И вся такая херня...

Обычно Сириус носил в себе все свои беды и даже с Джеймсом делился далеко не всем, но сейчас ему вдруг резко захотелось поделиться своей бедой со всеми, кто был готов слушать. Благо слушали его только Джеймс, сидящий рядом, и Розмерта. Облокотившись на стойку, подперев голову кулачком и сдвинув брови, она слушала историю Сириуса с таким видом, словно это был пересказ любовного романа в мягком переплете.

Перед Сириусом стояла большая кружка крепкого черного кофе, и он медленно трезвел.

— ... а Дамблдор просто сидел и смотрел на меня. Очевидно, все ждали, когда меня просто порвет на части от стыда! — Сириус резко взмахнул руками, изображая взрыв, и смахнул со стойки бутылку дорогого огневиски, которую Розмерта должна была отнести за один из столиков. Девушка взвизгнула, но Джеймс успел поймать бутылку.

— Прости, родная, — Сириус рассеяно взял полную руку Розмерты и прижал ее к губам.

Та сердито отняла руку, поставила бутылку на поднос, пока с ней не случилось еще чего-нибудь, и унесла.

— Не понимаю тебя, Бродяга. Ты ведь уже давно знал, по какому поводу сегодня надрался? — спросил Джеймс, проводив взглядом плавно покачивающиеся бедра Розмерты.

Сириус пьяно засмеялся.

— Видишь, какая штука, Сохатый. Я думал, что она надо мной издевается, — Сириус достал свой перочинный нож и с силой вонзил его в дерево барной стойки. — Думал, она решила меня помучать. У Блэйки ведь извращенное чувство юмора.

— Такими вещами можно шутить? — нахмурился Джеймс, переглянувшись с Розмертой, которая как раз в этот момент вернулась к стойке и принялась выбивать на механической кассе счет. — Это же... ребенок, ну... новая жизнь и все такое.

— Вы, мужчины, такие наивные, — вздохнула официантка и вдруг заметила букву «R», которую Сириус с какой-то особенной злостью вырезал на дереве. — Это же вишня, Сириус!

— А это — твое имя, — печальная попытка выкрутиться.

— И моя барная стойка! — впрочем, Розмерта больше не успела ничего сделать, потому что ее позвали в зал.

— Помнишь Венди Баттон? — спросил Сириус, едва она ушла.

— Эта та, которая... — Джеймс засмеялся.

— Угу.

— Но она же того, — все еще улыбаясь, он помахал у головы рукой. — Ей все можно. Забини, конечно, дура, но не настолько.

Сириус издал какой-то странный звук, очевидно, выражающий сомнение.

— Окей, если ты так уверен, что она тебя дурит, тоже проверил бы ее как-нибудь.

— Вот я и проверил.

— Как?

— Еще раз: ты помнишь Венди Баттон? — раздельно спросил Сириус и прищурился, глядя, как Розмерта заигрывает с одним из пожилых волшебников в другом конце зала. — Помнишь, как выяснилось, что она не...?

— Блять, Бродяга, ну вот зачем?! — Джеймс уже было поднес кружку с пивом к губам, но после слов Сириуса поставил ее обратно и брезгливо отодвинул в сторону. Сириус криво ухмыльнулся. — И ты что, прямо так взял и...

— Не прямо так, я с ней спал сегодня, — Сириус сделал изрядный глоток, а когда поставил чашку и увидел, какими глазами на него смотрит Джеймс, неожиданно взорвался.

— Черт возьми, Сохатый, а что мне оставалось делать?! Я две недели не трахался ни с кем, Блэйк, сучка, не дает мне даже здороваться с другими девчонками, плюс эти ее «подружки» шпионят за мной повсюду, и... в конце концов, я подумал, раз уж она моя... — его горло перехватил спазм, когда он хотел сказать слово «невеста», —... почему бы и нет? А у нее на стене висел календарь на сентябрь. Висел с этим гребанным! Красным! Кружочком! — Сириус трижды ударил ножом по столу — по удару на каждое слово. — Я пока одевался, пялился на него все время, а когда поднялся к нам, вдруг все понял и охренел. Сегодня эта херня должна было начаться у Блэйки, но... — он вдруг оглушительно хлопнул в ладони и развел руки в стороны. На него оглянулась пара человек. — Не началась! Так что можешь меня поздравить! Обнимемся, Сохатый? Хочешь быть крестным?

— Не паникуй! — Джеймс схватил его за ворот куртки и дернул обратно к стойке. Сириус мгновенно скис, обхватив голову руками. — Ты мог ошибиться, это же... там же сам черт ногу сломит!

— Я включу это в счет, мистер, — сказала Розмерта, когда вернулась за стойку с подносом, полным пустых стаканов и увидела, что Сириус сотворил со стойкой.