Пусть думает или не думает, как ей угодно, а крахмалистая и богатая углеводами пища мне в помощь! Это же ужас какой-то… подземелий…

Комментарий к Длинное предисловие к коротким последствиям

Прошу критиковать, скажите свое слово!

========== Результаты короткого курса венгерского ==========

Первая учебная неделя прошла гладко. Не знаю, как у всех, но у меня точно. Я не открыл для себя Америку, не разочаровался больше обычного, не приобрел любимчиков, талантливых среди первогодок пока что не нашел.

В пятницу, когда все покидали обеденный зал, полный сытого благодушия, вотще собираясь поболтать с «сидельцами второго срока» вместо последней пары, я получил так ловко ввинченную записочку, что чуть не демаскировался. Бумажка в ладонь и легкое прикосновение указательного пальца. Ну что за детские игры? Неужели нельзя обратиться напрямую?

На выходе, где народ растекался змейками по своим делам, открыл послание. Я точно могу стоять и читать в коридоре что угодно.

«Профессор Снейп, мне неудобно к вам обращаться, посему простите, что я устроила этот спектакль после обеда. Но лучше уж к вам… Я подумала и решила, что вы мне сможете помочь, как профессионал! Прошу вас уделить мне немного времени сегодня по окончании занятий в учительской. Доберусь сама…»

Она подумала и решила, и как всегда, за меня. Конечно же, я теперь дождаться не смогу окончания этого трудового будня и помчусь на всех парусах выяснять, что там у нее стряслось! Брюзжание, если честно, было вызвано измышлениями совсем иного рода, шедшими параллельно. Это замечание тонкое — профессионал… Если подумать, в какой области я профессионал? Зельеварение! Это и дураку понятно, факт общеизвестный. Неужели залетела?! Так быстро и так глупо. Глупо и отвратительно вдвойне, если попросит этот богомерзкий составчик, провоцирующий выкидыш!

Но пока мне было смертельно скучно и я еще никого не подсадил на крючок обладания ненужной, стыдной информацией, по старой памяти, можно отнестись к этому, как к игре. Таким образом, не дойдя до собственного кабинета, я принял решение. И даже письмецо наваял, лишенное провокации:

«Идет».

Учительская с красивыми неоготическими колоннами по углам, соединенными арками, камина не имела. Зимой здесь собираться было противно. В углу, под скамьей, хранилась упакованная стопка пледов. Зато комната была снабжена самыми удобными, почти зачарованными диванчиками, красивыми резными столами, тумбы которых вмещали всякую всячину. Стояло в этом просторном помещении и несколько шкафов с документами, но не только. В буфете всегда можно было разжиться рюмкой хереса. А огромная, во всю стену, информационная доска содержала кроме расписания самые интересные и животрепещущие новости.

Она сидела, подобрав ноги. Холодно ей быть не могло, это было расслабляющее очарование местных сидений, мгновенно заставляющих почувствовать себя как дома. Одета просто, не изыскано, только продемонстрировала зачем-то длину волос, да и как… На ее плечах лежало четыре тонких, заплетенных туго, как плети, косички. Прическа обострила национальный колорит.

— Добрый вечер. Перейдем к делу. Чем я могу вам помочь? — расхотелось тянуть кота за яйца.

— Вы ведь начали преподавать, будучи совсем молодым человеком?

— Мне шел двадцать первый год, — вспоминаю это время сплошной агонии с ужасом.

— Дело в том, что меня не слушают. Может быть, я непонятно говорю? Они действуют как-то странно…

— Кто? — я перебил не нарочно.

— Ученики всех возрастов. За руку их не поймаешь. Но это невыносимо! Они игнорируют меня. Лучше бы оскорбляли, а еще бы лучше задавали вопросы. Им ничего не интересно. Только раз упомянули, что война закончилась и ЗоТИ теперь ничем не лучше предсказаний, которых нет.

— Они будут испытывать вас на прочность. Это неизбежно. Так покажите им, что вы не первый лед на проселочной луже. Что давить на вас так же опасно, как пытаться заходить на лед Черного озера после первых заморозков. Утонут.

— Так вы сделали? Да? — она нахмурилась, ожидания не оправдались. Но у каждого свой путь.

— Я испугал их, хотя у меня не стояло подобной задачи. Само собой вышло.

Помнится, что первым испытанием меня кинули на амбразуру выпускного класса. Подсунули бывший родной факультет. Прошло всего четыре года, они помнили мой выпуск. Такое знание запускает цепную реакцию жестокости. Какое право я имел им указывать? А такое, что я был в своем праве! Защитил мастерство, успел наломать дров. Зашел в такое темное место, что сетчатка отлетела осенним листком вместе со способностью трезво мыслить. Натянул ярмо, делающее из меня двойного раба. Испытал горе, сильно мешающее всем жизненным процессам. Не многовато ли, чтобы позволять понукать собой шайке сытеньких, с родными и до боли знакомыми факультетским особенностями змеенышей?!

Я прошел стремительной походкой, которой всю жизнь передвигаюсь. Придирчиво осмотрел рабочее место, пододвинул свой стул с высокой спинкой, который в дальнейшем возлюбил, как понятливого, заботливого родственника. Развернулся и сел.

Я сижу и не собираюсь без лишней надобности вытягиваться во фрунт. И я хочу видеть, как вы все поднимите свои седалища. Для того вытянул руку и приветствовал предложением встать. Звуки недовольно сопения, передвижения мебели. Взгляды, транслирующие красноречивые послания, а то что… А то и все, детишки… На ту пору мне казалось, что нечего терять в жизни! Моя центростремительная сила, удерживающая на земле, смысл жизни, ради которого я просыпался по утрам, — все это было утеряно со смертью Лили, включая свободу не только мыслить, но и действовать.

А то, чем мне все это подменили, вызывало откровенную ненависть. Все, кроме любимого занятия. И его умудрились превратить в обрезанные крылья. Это потом, с опытом возможно стало выкраивать немного времени для творчества. Кипящая ключом научная деятельность была похоронена вместе с буднями пожирателя. Смешно, если бы не было так грустно!

— Вы стали выглядеть лучше…

Повисла пауза. С лживыми комплиментами я расправляюсь запросто.

— Конечно, я ведь теперь пью кровь невинных детей три раза в сутки.

А это было забавно и заставило вспомнить, откуда она родом. Восточная Европа, эпицентр проживания разнообразной кровососущей нечисти. У них там некий источник сил. Нет нигде в мире более забористых вампиров, как в Румынии, Хорватии, Молдавии, близкой к ним Венгрии и далее по списку.

Она мгновенно перегруппировалась, изменилась в лице, палочка скользнула в ладонь. Но прежде она предпочла скрутить из пальцев руки замысловатую фигуру — крест над могилой. Вот я на кого похож! На голодного вампира после спячки! Так как это было уже чем-то, для досуга вполне сойдет, я оттянул воротник сорочки, демонстрируя шрамы на шее. Этак я еще и своих демонов обуздаю.

— Вы меня раскусили!

— Ох, как стыдно! Простите меня за реакции! На самом деле я ведь знаю, что с вами произошло.

Внезапно в воцарившейся тишине она провела задумчиво кончиком косы по губам и щеке. Обманчивое чувство зеркального, смазанного прикосновения выбило из колеи. Маги, в отличие от ведьм, существа одноклеточные, управлять нами можно такими примитивными способами!

Она поднялась, подошла беззастенчиво, протянула руку, остановив своим движением само время, и положила ладонь на шею. Слышно было собственный пульс, крепко задавленный основанием ладони. Под рукой было горячо, а вокруг — тихо до звона в ушах.

Один шаг назад, и развернуться к доске, чтобы немедленно исправить ситуацию и обдумать замысел. Быстренько сопоставив расписания, я вернулся к нашим баранам.

— Решим задачу сообща. В среду на третьей паре у меня окно. Объявите открытый урок. О моем появлении лучше упомянуть заранее. Что вы проходите с шестым курсом?

— Усовершенствованные щиты, — ее тон немедленно стал деловым.

— И какие предпочитаете сами? Плотные, вязкие, высокоэнергетические?

— Никакие! Я предпочитаю нападать. Щиты только не вязкие. Они оставляют ощущение опасности. Если и применять щит, то колдовство должно разбиваться со звоном, и чтобы искры летели.