дверь, был слышен обрывок фразы Арсения Петровича, видимо

разговаривавшего по телефону:

– И давно вы за ним следите? И что…

Официант в звании минимум старшего лейтенанта помор-

щился, поздоровался, локтем закрыл дверь, сервировал стол и

удалился, пройдя дверь так ловко и быстро, что больше ни слова,

не предназначенного для нас, мы не услышали.

А чай пить пришлось полчаса, не меньше.

– Ну вот, ваши проблемы решены, можете заселять здание, -

сказал Арсений Петрович, возвратившись к нам.

– А акт приемки как подписать? – спросил я.

– Не беспокойтесь, все будет сделано. Вам обязательно по-

звонят, но, думаю, не раньше, чем через неделю. И еще: вы уж

извините, среди чиновников еще встречаются отдельные

нечистоплотные люди. Мы с ними боремся!

Тут я не смог смолчать, хотя игуменья и дергала меня за рукав:

167

– Какие отдельные, Арсений Петрович! Это к монастырю в

Валдае отношение отдельное, чиновники Страшного суда боятся,

что ли! Я дом свой сдавал в эксплуатацию в позапрошлом году, за

каждую бумагу деньги платил. И не говорите, мне, что я

соучастник и взяткодатель, система такая создана, что ничего без

взятки не сделать! И в медицине, не дай бог, заболеешь, и в

образовании! И еще, ведь люди связывают эту систему с

правительством. С Путиным лично. Считают, что деньги от

взяток идут до самого верха. Как в милиции нашей бывшей - от

рядовых гаишников до генералов. Я лично в такое не могу

поверить, неужели вашему хозяину не хватает на жизнь? Но

бороться надо с этим беспощадно. Ведь выборы скоро. Зимой в

Думу, а в марте – президента. А то народ уже не вытерпеть может,

на улицы пойдет от бесконечных поборов!

– Хорошо, хорошо, я постараюсь передать ваше мнение лично

председателю правительства, – миролюбиво ответил Арсений

Петрович. – О нашем разговоре просьба никому не рассказывать!

– сказал он перед тем, как проститься.

Через неделю мне позвонили из местного ФСБ и попросили в

14.00. быть на автомобильной стоянке перед монастырем с актом

приемки келейного корпуса.

Подъехал «Фольксваген» местной службы госбезопасности. Из

нее вышел незнакомый мне молодой человек, не представившись,

попросил документы на здание и открыл заднюю дверцу

автомобиля. На заднем сидении между двумя крепкими ребятами

сидел Коробов.

– Давай, подписывай, – протянул ему акт работник ФСБ, – и

дату поставь правильную, когда работал еще!

– Наручники снимите, неудобно резолюцию писать, – послы-

шался голос бывшего пожарного инспектора.

Наручники с Коробова сняли, и через пять минут я получил

подписанный акт приемки.

– Спасибо, ребята! – поблагодарил я офицеров. – И тебе спа-

сибо, Александр!

– Передай монашкам, что суки они!

– Ты не воруй, – парировал я. – А монахини за тебя помолятся.

За спасение души твоей, я обязательно попрошу.

168

– Ты мне раньше эту историю не рассказывал, - заметил

Кандейкин. – Интересно! Молодец Стефания! Жалко, что нет уже

ее! Интересно, кто же будет теперь на ее месте?

Матушка Стефания умерла зимой, и монастырь уже полгода

ждал новую игуменью.

Была уже глубокая ночь, когда мы с Анатолием угомонились.

А на следующий день нам не повезло.

Погода позволила Кандейкину с утра выбрать донки, а мне еще

раз пройтись по берегам Ужина и нарезать корзину грибов.

Затем небо нахмурилось, пошел дождь, за полчаса превра-

тившийся в мощный ливень.

Промокшие насквозь, мы долго сидели в машине под усили-

вающийся с каждым часом шум водяных струй. Затем решили,

что не дождемся от природы милости к себе, и решили двигать из

леса.

Я довез Анатолия до моего дома, где мы оставили его

старенький «Пежо», отдал ему все найденные грибы, Маша их

любила. Без успеха предложил Кандейкину провести у меня вечер

и переночевать.

В понедельник утром я медленно ехал на стройку в монастырь

знакомой московской трассой. Из-за дождя автомобили не

разгонялись быстро, шли колонной. У поста ГАИ, ссутулившись

под струями начинающего слабеть ливня, стоял мой знакомый

усатый инспектор.

Мне почему-то стало его пронзительно жалко. А капитан по-

чему-то на этот раз не остановил мой автомобиль…

Я не был на стройке уже целых две недели. Обычно меня за-

мещал Илья, но в этот раз мы уезжали оба. Я надеялся, что и без

нас справились, каждый день контролировал дела по телефону. И

бригадиры ребята были надежные. И монастырь ход работ

контролировал четко.

На северном келейном корпусе, на ремонте фасада, у меня

работала бригада из Киргизии. Я не первый раз нанимал

среднеазиатских гастарбайтеров, они работали с утра до позднего

169

вечера и по выходным, стремясь поскорее выполнить работу и

вернуться домой, при этом совершенно не пили, религия не

позволяла. Заодно, в монастыре и курить отучились.

Монастырь не был против мусульман, даже выделил им бес-

платное жилье в гостевом доме, а киргизы в ответ на

православную доброту быстро и ответственно выполняли

просьбы монахинь помочь по хозяйству.

С киргизской бригады я и решил начать. К тому времени, когда

я добрался до монастыря, дождь почти закончился, начало

проглядывать солнце, отражаясь в бескрайних лужах, все-таки

сильный ливень прошел, давно такого не было. У меня,

строительная привычка, всегда в машине стояли резиновые

сапоги, которые я и одел.

Одел и белую строительную каску, тоже привычка, приучаешь

работников к соблюдению правил и тебя издалека видно.

Для того, чтобы подойти к северному келейному корпусу,

закрытому строительными лесами и синими тентами, мне

пришлось в брод пересечь бурный мутный ручей, который несся с

пригорка и уходил под основание строительных лесов.

Вода образовала промоину под стойками, и они висели в воз-

духе, и по внешнему виду строительного тента, видно было, что

вся конструкция перекосилась под собственной тяжестью.

Я почувствовал недоброе, холодок пробежал у меня между

лопатками.

– Саид, – позвал я бригадира, – вы на лесах?

– Здравствуйте, Олег Вадимович! С приездом! – ответил голос

Саида из-за тента. – С утра трудимся.

Показалось улыбающееся лицо бригадира, который отодвинул

край тента на уровне третьего этажа здания.

– Сколько вас сегодня работает? И где все?

– Девять человек, штукатурим последний этаж, здесь стены не

намокли, крыша защитила от дождя.

– А ты видел, что леса подмыло?

– Нет, Олег Вадимович, а что?

Вот все хорошо с киргизами, только тонкую и ответственную

им не доверишь. И, чтобы все сделали качественно и без потерь,

необходимо долго и упорно объяснять.

170

– Работать на лесах нельзя, немедленно спускайтесь!

– Неужели так серьезно? Штукатурка пропадет, выкидывать

придется!

– Быстро все вниз! – повысил я голос. – Надо было сначала

леса осмотреть и проверить, закрепить, затем начинать работать.

Двигайтесь, мать вашу, двигайтесь!

За те два с лишним десятка лет, что я работаю на стройке, были

и у меня несчастные случаи, это дело опасное – возводить людям

дома и ремонтировать их, но, слава богу, все обходилось

максимум сломанной ногой и больничным.

Саид исчез за тентом, и после короткого разговора по-кир-

гизски, послышался шум передвигающихся по лесам людей.

Стойки лесов задвигались, болтаясь в воздухе, и я не успел

додумать до конца мысль о том, что следовало бы сказать

строителям, что спускаться надо медленно и по одному, как

раздался резкий хрустящий звук, затем стук камней по доскам,

леса перекосились, киргизы испуганно закричали.