Ну, что сказать… Сентябрь и львиная доля октября были для моего автопилота насыщенными на очаровательные и милые события. Настолько очаровательными и милыми, что я быстренько перешла на «ручное управление», оставив меланхолию за бортом. Последней каплей для меня стало открытие роскошнейшей ванной старост. Погружаясь в горячую воду, бурлящую пузырьками и благоухающими какой-то ароматической дрянью, я поняла, что жизнь прекрасна во всех её проявлениях и всякие там мистические кошмары не стоят того, чтобы из-за них становиться овощем.

***

— Ну, пожа-а-алуйста!

— Нет!

— Ну, Марс!

— Нет, говорю! Я не ценитель мётел!

— Но мы так и не сходили туда! Они уедут через неделю!

— Взяла бы давно свою команду или брата и сходила бы!

— Я хочу с тобо-о-ой!

— Зачем?

— Ты меня слушаешь!

— Только делаю вид.

— А мне хватает! Просто те, кто в этом разбирается сразу начинает со мной спорить. А тебе по барабану.

— Возьми Джастина, ему тоже по барабану.

— Не-ет, я хочу с тобой!

— Детский сад, — я устало потёрла глаза. – Ну, скажи, что мне там делать-то?

— Стоять и слушать! И восхищаться! Это же «Всполох-100»! Это в разы круче той, что была у Йоре!

— Я же не тащу тебя на выставку роялей! И не полоскаю мозги свойствами чёрной ели и её преимуществе перед другими деревьями, в качестве материала для изготовления музыкальных инструментов! Зато ты мне будешь рассказывать о смещённом центре тяжести, балансе ясеневого древка и количестве берёзовых прутиков!

— Ты что! — выпучила глаза Лина. — Ясень уже никто не использует! Клён! Всё дело в структуре древесины…

— Шуш! — Нахмурившись, я легонько стукнула её сложенной газетой по лбу.

— Марс, Мерлина ради, сходи с ней, — взмолился рядом сидящий Эд. — Она уже месяц об этом ноет.

— Что б вас, Лафнеглы, — бурчу я, разворачивая вновь газету.

— Я куплю тебе сливочное пиво! И мятную тянучку! И шоколадных лягушек! Ну, Марс, ну, пожалуйста!

— Ладно-ладно, боже ты мой! Ты мёртвого из гроба поднимешь! — замахала я руками, согнала сидящего на коленях Инсендио и встала. – Ну, что сидим? Пошли! Часов до шести мы же вернёмся? Мне ещё доклад готовить.

— Вернёмся-вернёмся! — воодушевлённо воскликнула Лина, вскакивая с места и пулей вылетая из гостиной. Мы с Эдом двинулись следом.

— Мог бы сводить сестру уже давно. Смотри, какая она счастливая, — сказала я, глядя в спину Лине.

— Я был там уже раз семь: с каждым членом команды, один раз с Джеймсом и Сириусом и второй раз сходили с Арти. В восьмой выслушивать одно и то же про метлу, о которой я прочёл ещё летом, я бы не вынес.

— А сейчас-то зачем идёшь?

— Страсть как хочется сливочного пива, — усмехнулся Эд. — К тому же, мне в «Зонко» нужно.

— Зачем тебе в «Зонко»?

— У меня кончились икотные конфеты. Я их по одной скармливаю Бетти, она, борясь с икотой, затыкается и у меня есть возможность самому хоть слово вставить.

— Ты это серьёзно?

— Абсолютно. Понимаешь, она говорит и говорит, говорит и говорит, говорит и говорит, гово…

— Я поняла, — оборвала я его.

— И ещё раз говорит. И нет, ты не поняла! Это сущий кошмар!

— Так расстаньтесь, в чём проблема? Так и скажи: «Бетти, ты слишком много болтаешь, я этого вынести не могу! Если скажешь мне ещё хоть слово, я спрыгну с Астрономической башни!»

— Она будет плакать, говорить ещё больше, мне станет её жалко, я скажу, что это шутка и она вывалит на меня ещё больший поток информации.

— А, то есть, вы это уже проходили?

— Ну, я же не дурак. Проходили, конечно. Раза два, кажется.

— А ты ей измени, — оскалилась я. — Я помню, как готова была убить Рема, потом тебя, потом уже Йоре, когда он целовался на моих глазах с твоей девчонкой. Но я это я, а Бетти… хо-хо, чёрт возьми, я хочу это видеть!

— Ты злая, ты в курсе? — заржал Эд. — К тому же, найди мне ту, кто захочет со мной целоваться!

— А какая разница? Тебе главное на Бетти эффект произвести.

***

— О-о-о… Марс! Это прелесть! Это просто неописуемая прелесть!

— Метла как метла, — зевнула я. — Вот цена – да, цена впечатляет!

— Просто она ручной сборки! Только представь, сколько труда и любви вложено в эту метлу! Как каждый прутик прикладывали, выравнивали…

— И? Хочешь сказать, что твоя «Серебряная Стрела» хуже? Она даже выглядит почти так же, как это. Только «Стрела» серебристая, а эта метла чёрная, но чёрт возьми, в остальном они идентичны!

— Поменьше чертыхайся, а то ведь заберёт, — сказал Эд, протягивая мне бутылочку сливочного пива. Я лишь отмахнулась.

В «Трёх Мётлах» яблоку было негде упасть. Уж не знаю, какой сверхъестественной силой обладает Лина, но ей удалось освободить местечко около витрины с этим чудом метлостроения. И вот теперь мы с Эдом беседовали о грядущем зачёте по Заклинаниям, пока подруга обильно поливала стекло слюнями и сетовала на стоимость.

— Не думаю, что должно быть что-то сложное. На щитовых, оглушающих, отбрасывающих и прочих заклинаниях мы уже собаку съели, — говорила я.

— Да, но у меня по-прежнему хромают воспламеняющие чары, — признался Эд.

— Уж извини, но уж этому тренировать тебя я не возьмусь! Мне хватило безобидного Успокающего зелья, которое дважды у тебя оборачивалось чудом пиротехнической мысли.

— Ма-а-арс, подари мне её на день рождения! — простонала Лина, проводя пальцами по витрине.

— Только если на все дни рождения на всю жизнь вперёд, — откликнулась я. — И то после смерти должна останешься.

— Не важно, она того стоит.

— Жизни?

— И её тоже…

— Вам, барышня, нужно пересмотреть приоритеты.

Ответить Лина не успела. По крайней мере, я её не услышала. Раздался громкий хлопок аппарации. Все дружно обернулись к центру зала, где возник высокий человек в чёрной мантии с капюшоном, низко надвинутым на лицо. Разговоры тут же стихли.

Мужчина окинул взглядом зал, пока не повернулся к нашей компании. Половину лица скрывала тень капюшона, но в свете свечей видна была тонкая элегантная усмешка.

— Тик-так! Поиграем? — тихо произнёс он. Бархатистый вкрадчивый голос прокатился по звенящему молчанию.

Молниеносно он выхватил палочку, промелькнула красная вспышка. Мы не успели ничего понять, когда он подхватил оглушённого Эда, разбил витрину, схватил одну из мётел и выскочил вон. Тут же началась паника, с громкими воплями посетители «Трёх Мётел» высыпали на улицу. Людским потоком меня вынесло следом. Я смотрела, как быстро незнакомец удаляется с Эдом в нагрузку в неизвестном направлении. Стряхнув оцепенение, я непечатно выругалась. Нужно было что-то делать! Расталкивая локтями мечущихся людей, я влетела обратно в зал. Лины там не было. Зато была метла. Поколебавшись секунд пять, я схватила её и выбежала назад.

— Разойдись! — Рявкнула я, седлая метлу и отталкиваясь от земли.

Чем я думала? Ничем! Я забыла тот факт, что я адски боюсь высоты, что на метле я прежде летала всего раз или два, что толком летать я не умею и то, что я, чёрт бы меня побрал, адски боюсь высоты! Да, я говорила это, но я скажу это снова и снова!

Но нет, в тот миг меня это ни сколечко не волновало. Я понимала только одну вещь: нужно спасать Эда! Я взмыла в облачное небо, стремительно набирая высоту.

«Тик-так, тик-так!» — стучало в голове. Голову отдам на отсечение, этот летун и есть автор записок!

Только оказавшись высоко над крышами Хогсмида, я вспомнила о своей фобии. Сердце панически ёкнуло, разум вопил: «Снижайся! Садись! Сдурела?!»

Нет уж!

Переборов подступающий ужас, я перехватила окостеневшими пальцами древко метлы и сорвалась с места, догоняя удаляющегося похитителя. Ледяной ветер трепал мантию и волосы, выжимал из глаз слёзы. Прижимаясь к древку, я мчалась над верхушками елей Сумеречного леса. Расстояние между мной и похитителем стремительно сокращалось. Сердце отчаянно стучало в груди, норовя пробить в ней дыру, уши заложило от ветра и шума крови, дыхание с хрипом вырывалось из груди.