— Ложь! — Вскричала я. — Его нет в министерстве! И не было при задержании!

— У меня. Его. Нет. — Расставляя ударение на каждое слово, произнёс Малфой. — Делать мне больше нечего — с каким-то полукровкой возиться.

Меня захлёстывала ледяная ярость. Я приподнялась на цыпочки и приблизила своё лицо к лицу Малфоя.

— Ты был в Блэк-Лэйке и на Боунсфайр стрит, не так ли? — Тихо, чтобы не слышала Нарцисса, прошипела я. — Поверь, то, что я могу сотворить с тобой и с твоим поместьем будет в разы хуже всего того, что произошло.

Бледное от природы лицо Малфоя побелело ещё сильнее и теперь напоминало цветом папиросную бумагу. Кровь стекла по его подбородку и теперь аккуратной капелькой упала на белую рубашку.

— Я не видел твоего жениха, — спокойно ответил Люциус. — Я понимаю, что связываться с тобой — себе дороже. К тому же, я не стал бы держать пленника в доме, где живёт моя жена. Как минимум из-за того, что с её стороны это вызвало бы массу вопросов.

К тому моменту, когда он договорил, я протянула «щупальца» поиска до подвалов. Кроме крыс и нескольких подземных ходов я не нашла там ровным счётом ничего.

— Если хочешь, я могу принести Непреложный Обет, — предложил Малфой, по-своему истолковав моё молчание.

Я посмотрела ему в глаза. За коркой ледяного спокойствия плескался страх. Он знал, что я могу его прикончить, а потому боялся и был готов на всё, чтобы я поверила. Непреложный Обет… Люц — трус. Не будь он на все сто уверен, что ему ничего не грозит, он никогда бы не предложил это. Он знает, что цена лжи — смерть, а трус боится смерти пуще всего прочего.

Я опустила нож и отошла от Малфоя. Извинившись перед шокированной Нарциссой, я выгребла из баночки горсть летучего пороха, швырнула в камин и поспешила убраться из поместья Малфоев.

— Проклятье! — Рявкнула я, выходя из камина в «Нору».

Спящий в кресле Сириус подскочил, как ужаленный. Джеймс вздрогнул, но даже не пошевелился.

— Ты весь день нас так будить решила? — Пробурчал брат.

— Что сказал Люц? — Промычал в подушку Джим.

— Я не поняла, вы почему ещё овощи?! — Зло спросила я, уперев руки в бока.

— О! Овощи! А ты спрашивал, к какому агрегатному состоянию мы приближены, — тихо сказал Сириус, поднимая вверх указательный палец. — О-во-щи. Чур я баклажан.

— А я?

— А ты… не знаю. Помятый помидор?

— Так, всё! Я сейчас же пишу Лили и Марлин! — Зло выкрикнула я.

— Нет-нет-нет, Марс, не надо! — Наперебой взмоилилсь парни. Джеймс по такому случаю даже поднялся. — Не говори им, пожалуйста!

— Хрен вам! — Ответила я. — От меня вам мало влетело! Надо было сделать это раньше!

— Марс, — застонал Сириус. — Да ты хоть представляешь, что они с нами сделают?

— О, поверь, представляю!

Пока я писала письма, оба обалдуя нависали над моим плечом, заглядывая в текст и постоянно восклицая: «Ничего не до поросячьего визга!», «Это наглая ложь!» и «О Мерлин, Марс! Это-то им необязательно знать!». Когда письма были закончены, я ещё разок пробежала взглядом по тексту и вдруг осознала одну очень важную вещь.

— Ребята, — нахмурилась я. — А где Питер?

Брови парней синхронно поползли к переносицам. После лица обоих вытянулись и приобрели выражение, которое можно было бы описать словами «Твою мать!». Я подавила желание биться головой об столешницу.

— Как можно было потерять их обоих?! — Заорала я так, что стены «Норы» задрожали. — Это же не ключи от дома! И не очки! А живые люди! Поттер! Блэк! Мать вашу!

Когда в комнату зашёл Фабиан, вызвавшийся узнать из-за чего весь сыр-бор, он застал изумительную картину: размахивая полотенцем, подвернувшимся под руку, я гоняла натыкающихся на мебель пару Мародёров по гостиной, матерясь и кляня их на чём свет стоит. После действо перекочевало в сад, где у всех нас был больший простор для полотенечного линчевания. Фабиан восторженно кричал, поддерживая Мародёров:

— Джеймс! Вспышка справа! Сириус! Осторожнее, пригнись! Лезь на дерево! Там она тебя не достанет!

— А ну, убрал ноги с моей яблони! — Взревела Молли, прибежавшая на шум.

Этого оказалось достаточно, однако когда Сириус плюхнулся на землю, моя злоба удовлетворённо мурлыкнув, стихла. Я набросила полотенце на голову брата, одолжила у Молли сову и отправила девочкам письма. После, совершенно обессиленная, я упала в кресло в гостиной, где до этого сидел Сириус, и, барабаня пальцами по подлокотнику, пыталась анализировать ситуацию.

Эд и Питер пропали. Оба по пьяной горячке. Обоих никто не видел во время задержания. Какова вероятность, что они сейчас вместе где-то бродят? Или вероятность, что Петтигрю похитил Эда? Смешно. Нет, на такое он не способен. Да и зачем ему? В любом случае, их обоих нужно разыскать как можно скорее. Мало ли что могло случиться…

Кларисса. Что если их обоих забрала она? Эта дрянь поклялась пять дней назад, что заберёт всех, кто мне дорог, чтобы вынудить меня развоплотиться. Эда забрала, чтобы шантажировать, а Питера… просто под руку подвернулся.

Нет, она бы не забрала Петтигрю. Если бы тут была замешана Кларисса, труп Питера наши бы на заднем дворе Малфой-Мэнора. С лишним балластом у неё разговор короткий. Да и я ощутила бы её следы, если бы она появилась возле поместья. Нет, это не она.

Пожиратели? Но зачем? Да и под горячую руку прибывших Авроров они бы не сунулись — не дураки же. А даже если и они, то, опять же, зачем? Очередная приманка? Полагаю, после Боунсфайр-стрит и осады поместья Розье они сами всё ещё зализывают раны, так что сил им не хватило бы.

Кьялар? Нет-нет, он давно получил, чего хотел, так что можно о нём вообще не волноваться.

Неужели среди наших врагов появился кто-то ещё? Таинственный «осведомитель» Министерства? Или кто-то, кто всё время держался в тени? Очередной умелый кукловод? Или просто придурок, решивший выслужиться перед Лордом?

Осознав, что моя паранойя может довести меня до самого настоящего стресса, я вздохнула и попыталась взять себя в руки. Сейчас главное — отыскать Эда. Кто и зачем его похитил — разговор отдельный. Но как найти человека, который может оказаться где угодно?

Я ломала над этим голову, когда передо мной появилась чашка с дымящимся чаем. Изумлённо подняв глаза, я встретилась взглядом с улыбающимся Ремусом.

— Что ты здесь делаешь? — Удивилась я, беря в руки чашку.

— Не за что, — хмыкнул он, намекая на то, что я забыла его поблагодарить. — Ты со мной так и не связалась, ребята — тоже. Я пытался дозваться вас через зеркало, но вы свои куда-то все подевали. А мне же интересно, что происходит. Так что я снова отпросился у Болка, пришёл к тебе, увидел записку на двери и аппарировал сюда.

— Как только Болк тебя отпустил? — Пробормотала я, делая глоток чая. Изумительно… Как будто глотнула кусочек тепла, чуть кислого и вместе с тем сладковатого, отдающего апельсином и имбирём.

— Прочёл в газете о произошедшем в Малфой-Мэноре, — усмехнулся Ремус. — И… о тебе.

— Обо мне? — Переспросила я, продолжая млеть от чая.

— Ага. Пишут, что ты угрожала расправой одному из журналистов «Еженедельника».

— Не думала, что Болк читает жёлтую прессу, — буркунула я.

— Он всё читает, — пожал плечами Ремус. — Он же должен быть в курсе событий. К тому же, он благодарен тебе за рекламу, так что по одному только твоему зову меня отпустит хоть на край света, ещё и приплатит. — Я фыркнула. — А теперь будь добра, расскажи, что происходит.

Я поведала Ремусу всё, что произошло с того момента, как я сбежала от него через камин в магазине. Рассказала о Министерстве, о звукоизолированной камере, о пропаже Эда и Питера, о моём посещении Малфой-Мэнора. Я как раз начала излагать все свои теории относительно того, кому мог понадобиться Эд, когда раздались хлопки аппарации и крик Молли: «Мой дом что, проходной двор?!», а после — гневные вопли Лили и Марлин. Я хотела пойти посмотреть, что же там творится, но поняла, насколько всё это неинтересно: ничего из того, что не сказала бы я сама, девочки парням не поведают. Разве что Марлин не погнушается отвесить своему парню смачный пинок под хвост, но, опять же, ничего нового.