— Ты винишь меня в том, что я вам её порчу своим присутствием? — спрашиваю я, глядя в упор ему в глаза и скрестив на груди руки.

— Этого уже не изменить, разве что ты любезно согласишься сгинуть здесь на века. Я прошу не портить этот поход… Короче, мир?

Он протянул мне руку. Я так оторопела… нет, офонарела, что даже слова вымолвить не могла. Лафнегл предлагает мировую? Типа, забыть все невзгоды, обняться и с песней «Кумбайа!» ринуться в просторы дружеских отношений? Что дальше? Луна станет синей? Ежи полетят, воя на эту самую луну? Снейп вымоет голову, а Джеймс научится разговаривать с Эванс?! Кошма-а-ар! Это же всё мироздание рухнет к чертям собачьим! Оно на том и стоит: луна белая, ежи не летают, Снейп не моет голову, Джеймс придурок, а у нас с Эдом взаимопрезрение друг к другу! Всё, шатается мир! Вот Эванс выйдет за Джеймса, тогда мир рухнет окончательно, не в силах выносить такого надругательства над законами природы!

От этих безумных мыслей меня пробрал смех. Я хохотала от души, запрокинув голову к небу. Эд стоял и непонимающе на меня косился, опустив руку.

— Мир… Ой, не могу! Ой… ой, смешно-то как! Да ты суток не выдержишь и начнёшь со мной собачиться, и никакое впечатление от похода…

— Я делаю это для мамы, — серьёзно сказал Эд. Я прекратила смеяться и с интересом на него уставилась. — Ты ей вроде как нравишься, а наши склоки — нет. Я не предлагаю быть друзьями, мы можем… сотрудничать. Избегать тоже друг друга не получится — стен нет, а пространство всё же замкнутое. Просто не будем себя вести как…

— Как два Козлобарана! — весело закончила я. — Идёт, твоя мама мне тоже очень нравится. А поругаться мы и в Хогвартсе успеем.

На том мы и порешили. Завтрашний день обещал быть любопытным.

Когда мы вернулись к костру, Лиди что-то сосредоточенно варила в котелке. Мы поели вкусного походного супа из пакетика (большей дряни в жизни не ела). Когда Лина вымыла посуду, а Эд затоптал костёр, мы дружно вошли в палатку.

— Так! Тянем жребий, ребята, кто из вас сегодня ночует со мной! — весело сказала Лиди.

«Только бы Эд, только бы Эд!» — думала я. Но мне сегодня не везло, короткую спичку вытащила Лина.

Ночь обещала быть интересной.

====== Часть 42. (Опасность!) ======

Проснулась я рано. Неимоверно рано. Ещё не рассвело, а я, блин, проснулась! Честно говоря, я не засыпала. Всю ночь Эд был сверху и не давал мне ни минуты покоя.Он взгромоздился на верхнюю койку и храпел как голодный трактор! Только мне удавалось ногами перевернуть Эда на другой бок, только мне удалось погрузиться в тяжёлый сон… Как снаружи оживились птицы. Пернатые твари не пели, орали, что есть мочи, словно пытались предупредить о каком-то Апокалипсисе, ни больше, ни меньше. По крайней мере, так верещать можно только о какой-то супер-мега-опасности.

Осознав, что сон мне не светит толком, я оделась и вышла из палатки. Хрустальный утренний воздух звенел тишиной, роса оседала на кроссовках и джинсах, свежий ветерок заставлял поёжиться. Я спустилась к речке, умылась, посидела немного около остатков костра, ковыряя уголь, а то и просто таращась на молочно-белое небо, не нарушая покой ни словом. Я поняла, что Лафнеглы проснутся не скоро, так что можно даже…

Я подскочила как ужаленная и бросилась к кустам, где мы вчера с Эдом беседовали. Не долго думая, я сломала несколько веток и пошла дальше, стоптала робкий кустик каких-то ягод, ногами сдирала кору ближе к корням. Через пару минут я обернулась. Да, по таким меткам я найду обратную дорогу уж наверняка. На раскидистое дерево я повязала ленту для волос, прошла несколько шагов и опустилась на пень, бросив рядом куртку.

Пару минут спустя меня уже не было. Была только чёрная лисица. Одуряюще незнакомые и яркие звуки и запахи оглушили меня, так что пришлось несколько мгновений привыкать к этому. Только потом я осторожно поднялась на лапы, потянула воздух носом, пробуя собственный человеческий запах. А я, оказывается, приятно пахла! Я спрыгнула с пня и сиганула в глубь леса, завороженно прислушиваясь к ощущениям в теле. Какое счастье! Казалось, вся моя жизнь до этого была глупым эпиграфом к началу чего-то большего, к началу огромного, неподъёмного счастья, которое я испытывала, просто пробегая по лесу. А когда я перепрыгивала через ручей или поваленное дерево, я едва ли не повизгивала от того веселья, лёгкости, что меня переполнили.

Редко я останавливалась, чтобы зубами сломать веточку, потереться об ствол или сделать на земле отметины.Я понимала, что потом нужно искать путь домой, а только по запаху делать это ненадёжно.

Я бегала, пока первые рассветные лучи не коснулись моей шубки. Тогда я остановилась. Я не чувствовала усталости, но просто ради разнообразия. Я принюхивалась и прислушивалась к окружающему меня миру. Всё так заманчиво шуршало, везде хотелось сунуть нос. Кочка передо мной ожила, из мха на свет высунула нос мышь. Я напряглась. Мне хотелось её поймать! Просто так! Главное, поймать!

Инстинктивно я приняла охотничью стойку, напружинив мышцы задних лап, и замерла в томительном ожидании. Серый зверёк, подёргивая носом, несмело выбрался из своего укрытия и куда-то деловито почесал. Не теряя ни мгновения, чёрной молнией я метнулась в великолепном (по собственным ощущениям) прыжке и прижала лапой жалобно пискнувшего грызуна. Крохотное, живое тельце билось под моей лапой. Через пару мгновений я отпустила его восвояси. Нужен он мне!

«Что-то слишком легко поймала… глухой, наверное»

— Рудольфус, я не поняла, это что за хибара? — раздался громкий визгливый голос где-то из-за деревьев.

Голос я узнала. Такой хрен забудешь. Тихо, почти прижимаясь к земле, крадусь в направлении голоса и шмыгаю в высокие заросли папоротника. Узорчатый зелёный купол идеальное укрытие — меня не видно, но передо мной прекрасная панорама.

Около небольшого домика, смахивающего больше на большой сарай, топталась чета Лестрейнджей. Беллатрикс возмущённо размахивала руками и поливала домик отменнейшим дерьмом, Рудольфус спокойно ждал, пока словарный запас жены подойдёт к концу.

— Во-первых, это хижина моей полоумной тётки Мир. Она померла, дом достался мне.

— А меня зачем с собой потащил?!

— Это как раз во-вторых. Этот дом может пригодиться Тёмному Лорду. Тут глухомань, на сотни миль ни души, маглы сюда редко суются. Не пригодится Лорду, пусть пользуют Пожиратели. Мало ли что. Да хоть бы пленников держать, чтобы Министерство шантажировать. Или чтобы «на дно залечь». Поняла теперь?

Беллатрикс постояла, подумала и вынесла вердикт:

— Ну ничего себе… Недотёпа недотёпой, а такие дельные мысли выговаривает… Нужно сообщить Лорду и остальным. Если не возражаешь, сейчас же! В этом поганом лесу я больше ни на секунду не желаю оставаться!

Оба исчезли с лёгким хлопком аппарации, а я стремглав понеслась к лагерю, сверяясь со своими метками. Нужно уводить Лафнеглов как можно дальше! Если здесь обоснуются Пожиратели, надо заодно и Министерству сказать, авось начнут почёсываться в сторону борьбы с Волдемортом! Стоп! А как я им объясню? Они знают, что я родственница Беллатрикс, а значит мне не поверят. А если к ним послать Лафнеглов? Что были в походе, ненароком подслушали… и ушли живыми от маньячки… нет, тоже не прокатит. Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Сейчас главное — увести моих попутчиков, чем дальше, тем лучше, особенно, если Пожиратели захотят устроить экскурсию. Вряд ли они попрутся в лес, а всё же лучше перестраховаться.

Добежав до пня я так чуть не села от удивления. На месте моего перевоплощения стоял Эд и озадаченно крутил в руках мою куртку. А заодно и ленту, которую я повесила на дереве неподалёку, чтобы найти путь домой. Играть в кошки-мышки мне не хотелось, того гляди ещё панику разведёт, объяснять, что я анимаг — хотелось ещё меньше. Я отошла чуть подальше в кусты и попыталась вспомнить имена предводителей Восстания Гоблинов. Прав был Сириус, я моментом превратилась в человека, отряхнулась и вышла из кустов. Эд так и подскочил.