— Мы были бы очень благодарны вам, благородный рыцарь, если бы вы подсказали, куда нам направиться, — нараспев произнесла Лина.
— Ох, ну что вы, дамы, — смутился рыцарь. — Называйте меня сэр Кэдоган. Куда вы направляетесь? — Приятно познакомиться. Мы ищем Северную башню, класс прорицаний. — О, милые дамы подошли уже достаточно близко! Вперёд же! Вперёд, мой верный конь! Кэдоган потянул на себя поводья, в картину нехотя вошёл… пони. Симпатичный, но несколько унылый пони. Рыцарь пытался влезть на него, но коняшка воспротивился. Бросив на третьей попытке эту глупую затею, Кэдоган молвим «Поспешим же!» и выскочил за раму. — Чего встали, бежим, — я пожала плечами, и мы с Линой помчались на звук бряцающих доспехов. Кэдоган бежал через картины, не ведая усталости, успевая перекинуться парой слов с обитателями других полотен и неумолчно рассказывая нам о себе. За те пять минут, что мы бежали, мы выяснили, что только лишь половинкой палочки и верхом на пони он победил опасного зверя — виверну, за что король Артур пожаловал ему орден. Так же мы узнали, что у Кэдогана при жизни было три жены, которых он пережил, и семнадцать детей. А так же: на холсте с монахами самое замечательное вино в бочках, Полная Дама любит бегать на разные портреты и сплетничать об учениках, портрет Клавуса Артенда, висящий у башни Астрономии, на самом деле подделка, потому как в жизни Клавус был «ещё большим отребьем, мерзостным и недостойным человечишкой!» Если честно, мы бы прекрасно обошлись и без этой информации. Однако мы знали по рассказам, насколько рыцарь обидчив. Самое главное — этот неуклюжий толстячок в доспехах умудряется бежать и говорить одновременно, а мы с Линой уже едва дух переводили. Как такое возможно? Но вот наконец-то и лестница Северной башни! Мы помчались, перескакивая через ступеньки, чтобы поспеть за Кэдоганом, иначе он начинал громогласно кричать: «Шевелитесь, сырые моллюски! Мы должны добраться до чудовища раньше, чем злодеи-разбойники!» Какое чудовище? Какие злодеи?
Наконец-то! Добрались! В последнем портрете мы распрощались с рыцарем, тот на прощание крикнул: «Если понадобится доблесть и отвага в помощь, зовите сэра Кэдогана!» и был таков.
— Знаешь, что самое занятное? — переводя дух, спросила Лина. — А наши имена этот болтун не спросил. — Ой, да всё равно, если честно, — отмахнулась я. Мы пришли почти последними: нога Арти, ожидавшего нас, исчезла в люке под потолком. Быстро забравшись по верёвочной лестнице, мы, не без помощи Джастина и Арти, ввалились в класс Прорицания. Люк за нами захлопнулся и комната погрузилась в полумрак. Здесь было темно и очень душно, в воздухе витал сладкий и тошнотворный запах благовоний, от ревущего в камине пламени было горячо даже на противоположном конце комнаты, которая была шагов в пять-семь шириной. Повсюду, как грибы после дождя, натыканы столики, креслица, пуфики, подушечки, шкафчики. На стенах висят полки, ковры, полки, прибитые к коврам, и свисающие с полок занавесочки, напоминающие коврики. Расставлены чашки, хрустальные шары, шесть видов чайников, бакни, свечи, пучки трав, ножи и ножницы, перья, книги, чернильницы, миски, бусы и ещё огромное количество ВСЕГО. Мы с Линой сели за один столик с Джастином и Арти, и в тот же момент из тени, жавшейся среди бесконечных шкафов и полок, на свет выплыла профессор Трелони, переливаясь, точно стрекоза. — Здраааааавствууууйте, дорогие мои, — пропела она, кутаясь в шаль. Ей что, холодно?! — Я знала, что две юные леди припозднятся, это не страшно. Я приветствую вас в кабинете Прорицания. Здесь вы узнаете, как открыть внутреннее око, познать своё будущее или будущее своих друзей, а, может быть, и врагов… Я научу вас, как развеять туманную пелену в пространстве и времени… — Мордред… Ей бы развеять духоту, — фыркнула я тихо, так что меня услышали только друзья. Однако неинтересно было не только мне. Кто-то косился на профессора с явным недоверием, кто-то откровенно веселился. А кто-то сидел и слушал её, раскрыв рот. Лина, например. Ладно, она маглорождённая, ей можно. — Я чувствую среди вас недоверие, такое бывает, — продолжала бубнить профессор, хлопая глазами. — Но я знаю, что один из нас покинет нас ещё до Рождества. Милая девочка, — она бросилась к Бетти Дарлинг, сидящей за соседним столом. — О-о-о-о… Вижу… Вижу, что любовь ваша несчастна, нет. Не полюбит вас объект ваших мечтаний, о, нет… А вы! — Трелони оставила чуть не плачущую нашу соседку и обратилась к Джастину. — Ах нет, какое несчастье… Воистину, вы очень сильны в прорицании! Я вижу, ваше внутреннее око может открыться в любой миг! Но какое несчастье… Какая жалость. — Меня она пугает, — шепнула я Лине. Та согласно кивнула. К счастью, Трелони уже отбежала в другой конец класса, шелестя юбками. Джастин остался сидеть с плотно сжатыми губами, бледный, как мел. — Джас, не бойся. Все знают Трелони — она всем и всегда предсказывает несчастную любовь или скорую смерть, — я попыталась поддержать друга. Тот посмотрел на меня, улыбнулся и согласно кивнул.
Тем временем стоящий на огне чайник уже тихонько засвистел. Трелони бросилась к Джастину.
— Молодой человек, помогите мне. Снимите чайник, вот так… — Сама она тем временем начала расставлять чашечки с блюдцами на столы. — Так-так, разливайте аккуратно чай. Хорошо. Ребята, сейчас вы должны выпить свой чай так, что бы немного жидкости оставалось в ваших чашках. После переверните их на блюдца, возьмите левой рукой и вращайте чашку против часовой стрелки. После этого возьмите чашку соседа и попытайтесь прочесть скрытые там знаки! Для расшифровки вам понадобится учебник «Как рассеять туман над будущим». Смотрите очень-очень внимательно. Ребята наспех выпили обжигающий чай. Мы поболтали чашки по блюдцу и обменялись ими. — Так, кто первый? — спросила я, покручивая чашку в руках.
— Давай ты, я хочу как можно тщательнее посмотреть что там у тебя, — ответила Лина, листая учебник.
— Хм, Ладно. Я вижу… флаг. Что там?.. Опасность. А тут… Собака и лев. Это значит… так. Собака — друг, преданный и верный. А лев — силу. Ну, нового ничего нет, сажу я тебе. — Смотри ещё, — сказала Лина. — Смотри, а вот корона. Тебя ждёт триумф! Квиддич, наверное. — Так, очень хорошо! А у тебя тут солнце, лев, сердце, окно и непонятная закорючка. — Хорошо бы знать, что есть что. — Солнце это счастье. Только у тебя оно почему-то прерывисто, как-будто куска не хватает. Большого при чём. Так, сердце — тебя ждёт любовь, окно — ты что-то не так воспринимаешь. — А закорючка? — Не знаю, тут такого нет. — Ерунда, наверное. Это же просто чай. — Не скажи… Профессор Трелони! — профессор как раз проходила мимо нас. — Подскажите пожалуйста, что это значит? — Да, дорогая, конечно, — профессор начала вертеть в пальцах мою чашку. — О, как хорошо, надо же. Что… что это, о, Мордред и Моргана! Чья это чашка? — вскрикнула она. Лина показала на меня. Профессор впилась в меня своим взглядом, полным слёз. Все стихли, мне стало не комфортно. Внезапно чашка выскользнула из рук Трелони и с грустным «дзынь» разбилась в дребезги. — О… Дитя моё… Какое горе! Мерлин, какое горе! — Неожиданно для всех профессор обняла меня и зарыдала. От неё воняло специями, хересом и чаем. — Бедное дитя! Какое несчастье! Такая… Такая судьба, боже! — Вскричала профессор, заламывая руки бросилась куда-то в угол класса. — Прошу, умоляю, уйдите все! Урок окончен! Крайне озадаченные мы собрали вещи и выползли из класса. Все уныло на меня косились. У самой на душе скребли кошки. Странно это всё, ничего хорошего не предвещает. — Да брось. Зато чаинки хорошее нагадали, — Лина пихнула меня в плечо, желая подбодрить, хотя сама, как и я была в ужасе. — Что же случится?.. — тихо спросила я скорее саму себя. — Неужели что-то такое, что Трелони это привело в такой… шок. — Брось, Марисса, — сказал Джастин, чуть приобняв за плечо, желая утешить. — Ты же сама сказала, что Трелони так каждый год делает. Всё будет хорошо. Я посмотрела на него и улыбнулась. Какой же он хороший, всегда мне помогает, прямо как ангел-хранитель…
