другом направлении.

Видеть Тима таким увлечѐнным своей работой было удивительно. Он вовсе не

стеснялся того, что большое количество людей рассматривает его искусство и слушает

его объяснения. Время от времени какой-нибудь зритель задавал ему вопрос, на

который Тим с радостью отвечал. Это разительно отличалось от умаляющего

собственное достоинство художника, который когда-то держал свои картины

запертыми в гараже.

— Есть ещѐ кое-что, что я хотел бы тебе показать, — произнѐс Тим. — Кое-что

действительно особенное для меня.

Бена провели по галерее в зал, не предназначенный для публики, и вывели за

дверь на парковку. Увидеть машину Тима было достаточно легко. Это была самая

новенькая и блестящая машина.

— Хотя бы представляешь, что это за машина? — спросил Тим, открывая перед

Беном дверь.

— Неа.

— Хочешь узнать?

— Не очень.

Тим усмехнулся.

— Это «Бентли». Я подумал, что это следующая лучшая вещь на свете после еѐ

тѐзки.

Бен попытался закатить глаза, но в итоге вместо этого улыбнулся.

Когда они сдвинулись с места, Бен начал чувствовать беспокойство. Как бы

счастлив он ни был снова видеть Тима, и какими бы неопровержимыми не были его

чувства к нему, Бен всѐ ещѐ был замужем, даже если только за призраком в своѐм

сердце. Ехать сегодня домой с Тимом казалось неправильным. Всѐ это было слишком

рано, если для этого вообще будет когда-либо подходящее время. Он собирался

попросить отвезти его обратно в галерею, когда машина свернула в микрорайон Бена.

Мог ли Тим действительно знать, где он живѐт? Он сохранял молчание, не выдавая

никаких знаков, но Тиму всѐ равно удалось остановиться на правильной подъездной

дорожке.

— Что мы здесь делаем? — спросил Бен.

— Я хотел показать тебе свою особенную картину, — сказал Тим.

— Ты имеешь в виду ту, которую подарил мне на день рождения, — произнѐс

Бен, понимая. Он не мог ненадолго не замереть от романтической идеи. — Знаешь, ты

не можешь забрать еѐ обратно, — с поддельной серьѐзностью продолжил он.

Тим только улыбнулся и вышел из машины.

— Веди, — сказал он.

Ну, по крайней мере, у Тима ещѐ не было ключа от его дома! Бен провѐл его в

гостиную и включил свет. Самсон проснулся на своѐм любимом месте на диване и

моргнул, посмотрев на них. Он старел и был немного потрѐпан, но всѐ равно не терял

пыл. Бен на мгновение почувствовал укол вины и посмотрел на Джейса в рамке.

Возможно, это всѐ-таки была плохая идея.

— Джейс... — начал Бен.

179

Что-то похожее на лето. Джей Белл

— ...был хорошим человеком, — продолжил за него Тим. — Лучшим, на самом

деле. Я бы никогда не оскорбил его память и никогда в жизни не смогу его заменить.

Никто не сможет.

Самсон замяукал, спрыгнув с дивана, и прошѐл прямиком к Тиму. Он ласково

потѐрся об него, прежде чем проделать то же самое с Беном. Он посмотрел на их пару,

замурчал и прыгнул обратно на диван, где продолжил дремать.

Может быть, всѐ будет в порядке.

Бен повернулся, чтобы обратить внимание на картину, но еѐ там не было. На еѐ

месте висело кое-что новое. В некоторой степени, это было то самое произведение

искусства, которое Тим подарил ему много лет назад, но представленное в его новом

стиле. На месте двух сердец теперь располагались две руки, сжимающие друг друга.

Одна была сильной, с толстыми пальцами, а пальцы другой были тонкими и светлыми.

Бен в удивлении поднял свою собственную руку, распознавая еѐ во второй на картине.

Тим идеально запечатлел их схожесть.

Руки купались в сияющем свете, который объединял такие же цвета, какие были

на старой картине. Это было усовершенствованное сообщение, выражение того, что

Тим чувствовал к Бену, но на этот раз не обременѐнное страхом и свободное от

неуверенности. Бен смотрел на картину, чувствуя, будто, наконец, услышал от Тима

слова, которых так жаждал.

Тим потянулся и взял Бена за руку, устраивая еѐ в своей собственной так, как это

было изображено на картине.

— Я люблю тебя, Бенджамин Бентли, — произнѐс он. — Я должен был сказать

тебе это двенадцать лет назад. Я всегда любил тебя.

Все его сомнения, каждый страх, каждое малейшее чувство незащищѐнности

внутри Бена уступило место неудержимой, неизменной, непреклонной силе под

названием любовь.

— Что теперь? — спросил Бен.

— Теперь мы начинаем сначала.

Тим прильнул для поцелуя, в его глазах танцевали надежда и привязанность. Бен

мгновение его рассматривал, видя только нахального подростка, которого однажды

посмел полюбить, хотя это всегда всему противоречило. Затем Бен закрыл глаза и

подался вперѐд.

И они начали снова.

Конец

180