– Гаррет, – сказала Софи, когда женщина с детьми ушла. – Послушай. Счастлива я или нет – не твое дело. Ты забыл, что бросил меня? Теперь ты лишился права голоса в моей жизни. Что касается той ужасной вещи, которой ты хочешь со мной поделиться, то, честно говоря, я бы предпочла не знать ее. – Она замолчала и посмотрела на него. – Я считаю, что нам нужно оставить в покое наше прошлое. Согласен?

Гаррет спокойно сидел, глядя в пол. После затянувшегося молчания он встал и заговорил:

– Софи, вот ты сама подумай, может, ты ошибаешься? Может, счастье все-таки существует? И оно вовсе не мимолетное чудо? Может, мы держали его в руках и потеряли по моей вине? Что, если?.. – Он нерешительно шагнул к ней. – Может, у нас еще есть шанс его вернуть?

– Ничего у нас нет, – упорствовала она. – В твоих словах слишком часто звучит слово «может».

– Тогда что ты скажешь насчет слова «как»?

– Что?

– Как мне уговорить тебя согласиться на одно свидание? Соф, я должен сказать тебе, что разговор коснулся бы не только меня, но и тебя.

Софи легонько забарабанила пальцами по прилавку, глядя на мужчину, который когда-то обращался с ней так, словно она была солнцем, луной и звездами одновременно. Вплоть до того дня, когда он ушел, напомнила она себе.

– Я вот что тебе скажу, – сказала она. Пальцы, выбивавшие дробь, замерли. Она снова крутила свою золотистую прядь. – Давай заключим сделку.

Гаррет удивленно поднял брови.

– Какую сделку? Как это?

«Такую сделку, в которой у тебя нет шансов выиграть», – подумала она.

– Понимаешь, Эвалинн вышла замуж и теперь все время твердит, что я должна найти мужчину, чтобы мы с ней могли сочувствовать друг другу. На прошлой неделе она даже заставляла меня дать объявление в газете.

Гаррет засмеялся.

– Типа «незамужняя белая женщина ищет…»?

– «Ищет кого угодно, только не ортопеда». Да, что-то наподобие этого. Впрочем, я сказала ей, что всегда подозревала, что такие объявления дают те, кто ищет короткие развлечения, а не прочное счастье. Но настоящее счастье не нуждается в сексе, правда? – Она посмотрела на Гаррета, ожидая ответа. – Правда?

– О-о… Да, конечно. Ну, то есть… это часто помогает. Но это не абсолютная необходимость.

Она усмехнулась.

– Хорошо. Тогда, раз уж ты заговорил о счастье и так уверен, что оно существует, может, попытаешься найти его для меня?

Гаррет нахмурил лоб.

– Каким образом?

Софи широко улыбнулась.

– С помощью газеты! Там ведь полно объявлений на все случаи жизни. Почему бы не дать объявление о счастье?

– Что-то я ничего не понимаю. Ты хочешь, чтобы я дал вместо тебя объявление?

– Нет. Я имею в виду объявление «Розыск: требуется счастье». Ты поместишь его в «Сиэтл таймс», и если на него откликнутся, скажем, сто человек, откликнутся нормально, разумно, тогда я соглашусь на свидание. Одно свидание.

– Может, я дам такое объявление в Интернете?

Она покачала головой:

– Нет, это риск, что его увидит слишком много народу. Пожалуйста, только в печатном виде, на бумаге.

Гаррет смотрел на нее. Он понимал, что едва ли вообще кто-нибудь откликнется на такое объявление, а уж получить сотню ответов просто невозможно.

– Ты и вправду не хочешь выслушать то, что я должен сказать?

– Одиннадцать месяцев назад – да, я хотела бы. Ну а теперь? Не очень. Но я тебе хотя бы даю теперь шанс для борьбы, верно?

Он огорченно нахмурился.

– Конечно. Может, есть и другие условия этой сделки, о которых мне нужно знать?

Софи опять забарабанила пальцами по стеклу, размышляя.

– Хмммм… да. Все должно быть полностью анонимным. Ты не должен просить своих друзей, пациентов либо кого-то еще, чтобы они отозвались. И все должно поступать на мой почтовый ящик, который у меня для бизнеса. Я не хочу, чтобы какие-нибудь придурки являлись ко мне домой или сюда, в магазин, надеясь осчастливить меня.

Он не отрывал от нее взгляда.

– А что ты имеешь в виду под «нормальным, разумным ответом»?

Софи рассмеялась.

– Это уж я решу, когда прочту их. В общем, я хочу получить рациональные, разумные послания о счастье. Ничего сексуального. Ничего жуткого или странного. И, главное, ничего эфемерного, мимолетного.

Гаррет негромко хмыкнул.

– Значит, я должен дать объявление в «Сиэтл таймс», получить сотню предложений, и ничего из этого мне не зачтется?

– Таковы условия, если ты хочешь прийти ко мне на свидание.

– А временной срок тоже имеется?

– Нет. Предложение действительно до дня моей кончины; скорее всего, столько времени и понадобится, чтобы найти сто счастливых людей по этому объявлению. – Софи понравилась идея, и ее суровая улыбка это подтверждала.

А вот Гаррет был явно разочарован. Целых одиннадцать месяцев он собирался с духом, чтобы поведать Софи свой секрет, и вот теперь она отвергла его попытку. Он повернулся и понуро направился к выходу. Потом постоял пару мгновений, словно взвешивал, не сказать ли ей все прямо там. Но, по-видимому, решил, что это слишком сложно. Перед тем как открыть дверь, он оглянулся через плечо.

– До свидания, Софи.

В глубине души она жалела, что была с ним так сурова. Ведь разве она не думала о нем все время, разве не мечтала, чтобы все у них было как прежде? Но умом она понимала, что это уже невозможно, и не хотела, чтобы ее сердце было опять разбито.

– До свидания, Гаррет.

Он посмотрел на Софи долгим взглядом.

– Я буду заглядывать к тебе иногда, чтобы узнать, поступают ли сообщения. Соф, но если мы никогда не наберем сотню, – тихо добавил он, – пожалуйста, знай, что я всегда тебя любил. Пусть я был трусом и шутом, но мои чувства к тебе никогда не менялись.

Софи не позволила себе заплакать после его ухода.

– Мои тоже, – прошептала она, когда за ним закрылась дверь.

Ты никогда не будешь по-настоящему счастливой. Как это грустно.

После ухода Гаррета Софи стала уговаривать Эвалинн ехать домой – к мужу. Но та не желала ничего слушать.

– Ты ведь не платишь мне за то, что я здесь, – отстаивала она свое право остаться в кафе. – Я решила провести этот день с тобой, и мы будем вместе, пока не вернемся в Гиг-Харбор и не выйдем из автобуса.

– Я не поеду домой на автобусе, – пробормотала Софи.

– Неужели? – засмеялась Эвалинн, решив, что подруга шутит.

– Я серьезно, Эв. Так что езжай одна.

– Это почему же? Боишься, что в автобусе к тебе пристанет очередной субъект приятной наружности?

Софи нахмурилась – они столько лет дружны… Эвалинн должна и сама догадаться.

– Сегодня вечером мне нужно еще кое-что сделать.

– Ох, конечно!.. Прости, Соф… Кладбище, да? – Лицо Софи окаменело, она промолчала в ответ. – Может быть, мне пойти с тобой? Можно?

Софи слабо улыбнулась.

– Ты уже и так много для меня сделала. Правда. Но тут я сама, одна. А тебе пора под крылышко Джастина.

Эвалинн кивнула, обняла свою названую сестру, как бы говоря – все будет хорошо. Но сама думала: «Когда же у тебя все будет хорошо? Пора тебе расстаться с прошлым и смотреть вперед». И Эвалинн думала так не оттого, что не понимала Софи. Как и Софи, она не понаслышке знала, что такое трагедия. Ее мать получила тюремный срок, и воспитывали ее другие люди. Но по каким-то причинам, которых Эвалинн не вполне понимала, душевные раны у Софи были глубже, чем у нее, – вероятно, влияло предательство Гаррета, усиливая ощущение безнадежности и потери.

Эвалинн разжала объятия.

– Ты уверена? Подумай. А Джастин будет даже доволен, если я приеду домой позже и не буду мешать ему смотреть вечерний футбол.

– Нет-нет, я пойду одна.

Когда в пять часов пришел ее вечерний помощник, Рэнди, рыжеволосый студент колледжа, Софи была как выжатый лимон. Физически день этот был не тяжелее любого другого, но эмоционально она его еле выдержала. Обычно она еще немного задерживалась после прихода Рэнди и кое-что готовила для следующего дня, но сентябрьское солнце уже клонилось к закату, и время стало критическим фактором.