Слоун толкает Эйсу в грудь, но он держит крепко. Падает на стул и прижимает ее спиной к себе, перехватывает поперек талии.

– Ты мне нравишься, Картер. Деловой.

Я изображаю улыбку уголком рта, изо всех сил впиваясь пальцами в край столешницы и стараясь не смотреть в глаза Слоун. Видеть в них страх невыносимо.

– Кстати, о делах. Через пару часиков вернусь. Надо кое-что уладить.

Когда я прохожу мимо Эйсы и Слоун, она смотрит на меня с благодарностью.

Эйса тем временем целует ее в шею и лапает за грудь, а она кривится и, зажмурившись, отворачивается.

Чувствуя себя совершенно беспомощным, выхожу во двор. Приходится напоминать себе, что я тут не просто так и отнюдь не ради Слоун.

Перед тем как уехать, пишу Далтону: мол, так и так, надо заскочить в участок, заполнить бумажки. А сам еду куда глаза глядят. Включаю радио в надежде прогнать мысли о том, как мне хочется грохнуть Эйсу, но вместо них приходят грезы о Слоун, и тогда я снова думаю, как бы замочить Эйсу.

Эйса рушит бесчисленные жизни, Слоун – лишь одна из таких. Мне остается либо сосредоточиться на работе, загрести всех, кто участвует в обороте, и тем сберечь множество людей… либо же спасти одну-единственную девушку от парня-абьюзера.

Разрываясь между долгом и личным желанием, я вспоминаю теорию генерала Паттона[12] о том, что порой малые жертвы необходимы для общего блага.

Чувство, будто я жертвую жизнью Слоун во имя спасения всех тех, кого губит Эйса. Оно просто невыносимо.

Раз третий, наверное, за неделю я начинаю сомневаться, что правильно выбрал профессию.

Проездив по городу с час, возвращаюсь в дом Эйсы. Далтон почти все время торчит у него, однако в одном разговоре пару месяцев назад «сболтнул», будто я живу в кампусе. На случай если Эйса решит навести справки, пришлось в самом деле заселиться в общагу. Другое дело, что я сам почти все время у Эйсы, ведь именно от него получаю основную инфу… Ну, то есть от него и его «бригады», а заодно… и от Слоун, наверное.

Далтон прав, не отрицаю: для успеха операции надо использовать Слоун, но тогда ей придется дальше терпеть издевательства. Лично я подкинул бы ей украдкой деньжат, пусть бежит без оглядки.

Оказавшись на улице, которая ведет к дому Эйсы, я замечаю Слоун. Она сидит на скамейке в парке, в двух кварталах от притона. Останавливаюсь у обочины, осматриваюсь, нет ли еще кого поблизости.

Оставаясь в машине, какое-то время просто наблюдаю за Слоун, думаю, как поступить. Будь я умнее, сосредоточился бы на деле. Будь я умнее, не вышел бы из машины и не перешел бы улицу.

Будь я умнее…

Эйса при мне почти не учился. Я же занимаюсь каждый день, и неважно, какая фигня творится вокруг. Как сейчас, например: в поисках тишины мне даже пришлось уйти в парк.

Откуда у него, черт возьми, средний балл – ³,⁵? Не удивлюсь, если преподам приплачивает.

– Привет.

Хватаюсь за связку ключей на одном кольце с баллончиком перцовки и медленно оборачиваюсь. Сзади ко мне идет Картер: руки в брюки, растрепанные темные волосы падают на глаза.

Он останавливается неподалеку и ждет разрешения подойти. На этот раз не улыбается. Надо же, учел мою просьбу.

– Привет, – глухо отвечаю я, отложив ключи на столик. – Тебя Эйса за мной прислал?

Он подходит и, не вынимая рук из карманов, садится верхом на скамейку, лицом ко мне. Я не оборачиваюсь, читаю дальше. Из-за легкой увлеченности я согласилась пообедать с ним, и это чуть не обернулось катастрофой. Надо держаться подальше от Картера, но, когда я смотрю на него, хочется быть как можно ближе.

– Да я так, мимо проезжал, увидел тебя… Решил проведать.

– Все нормально, – говорю, снова принимаясь за домашку. Стоит, наверное, поблагодарить его за то, что предупредил. Если бы не звонок Картера, еще неизвестно, чем бы все закончилось. С другой стороны, думаю, он и свою шкуру спасал.

Нет, не свою. Я слышала тревогу в его голосе, когда он звонил. Он боялся за меня. Он боялся за меня так же, как я испугалась за него.

– Точно? Реально все в порядке?

Я поднимаю на него взгляд. Вот пристал.

Отложив карандаш, оборачиваюсь. Картеру прямо позарез нужно знать правду, знать, какого хрена творится у меня в голове. Ладно, будет ему правда. Делаю глубокий вдох, готовясь ответить на все вопросы, даже на те, которые пока еще не пришли ему на ум.

– Да, все в порядке. Не зашибись, но и не капец. Есть крыша над головой и парень, который меня любит, хоть и идет по скользкой дорожке. Хочу я, чтобы он исправился? Да. Сбежала бы я от него, будь у меня средства? Определенно. Хотелось бы мне, чтобы в доме не было притона, чтобы я могла наконец спокойно делать домашку или, не дай боже, высыпаться? Да, черт побери. Хочу ли я поскорее отучиться и свалить из этой помойки? Да. Стремно ли мне от того, как Эйса со мной обращается? Да. Жалею ли, что и ты замешан в его делах? Да. Хочу ли я, чтобы ты оказался именно тем, за кого я приняла тебя при первой встрече? Да. Хочу ли я, чтобы ты меня спасал?

Я тяжело, сокрушенно вздыхаю и, опустив взгляд себе на руки, шепчу:

– Очень, Картер. Я очень хочу, чтобы ты вытащил меня из этого дерьма. Только куда тебе. Я тут не от хорошей жизни. Давным-давно свалила бы… Но дело не во мне одной.

Да и как он спасет меня? Убеги я от Эйсы в объятия Картера, вернулась бы в ту же яму… И Картер понятия не имеет, что бежать мне мешает не страх за себя и не чувства к Эйсе.

Я качаю головой, сожалея о том, в каком положении мы с ним оказались, и смаргиваю слезу.

– Я уже бросала Эйсу, – говорю. – Еще в самом начале, узнав, на чем он делает деньги. Сбежала в никуда, думала, что заслуживаю лучшего…

Я пытаюсь подобрать верные слова, а подняв взгляд, вижу в глазах Картера искреннее сопереживание. Странное это чувство – когда больше доверяешь едва знакомому человеку, а не тому, с кем делишь постель.

– У меня было два брата. Двойняшки, младше меня на два года. Мать принимала наркоту, и оба родились с осложнениями. Дрю умер в десять лет. Другой, Стивен, нуждается в постоянном уходе. Когда ему исполнилось шестнадцать, его наконец определили в одно заведение: там он получил и кров, и уход. А я поступила в универ, чтобы обеспечить нам будущее. Все шло отлично, однако спустя несколько недель после того, как я ушла от Эйсы, пособие Стивену отменили. Нам с ним было некуда пойти… негде было о нем позаботиться. Оставалось самой платить по счетам, тысячи долларов в месяц. Я себе этого позволить не могла, но и вернуть брата матери тоже. Для него там небезопасно. Мать – наркоманка, о себе позаботиться не в состоянии, не говоря уж о Стивене. Я поняла, в какое положение поставила нас обоих. К кому обратиться? А тут появился Эйса, умолял дать второй шанс и взамен предложил платить за Стивена. Отказать я не могла. Вернулась и теперь вынуждена делать вид, будто, кроме Эйсы, мне больше никто не нужен. Закрываю глаза на его делишки, а он в обмен ежемесячно выписывает чек на содержание Стивена. Вот почему я с ним, Картер. У меня просто нет выбора.

Картер молча смотрит на меня, и я жалею, что открылась. Я ведь такого о себе еще никому не рассказывала. Пусть даже Эйса меня недостоин, стыдно, что я с ним только ради помощи. Стремно признавать эту правду вслух.

Пиццерия будто осталась в другой жизни, так много успело случиться с утра. Да и Картер вдруг изменился. Это уже не тот Картер, что заигрывал со мной на паре, и не тот, что извинялся после обеда.

Сейчас он какой-то… не знаю… совершенно другой. Он словно все это время притворялся, а сейчас показал свое истинное лицо.

Он отворачивается и тяжело сглатывает.

– Я уважаю твою заботу о брате, Слоун, но какая ему будет польза, если тебя убьют? В доме оставаться опасно. С Эйсой оставаться опасно.