— Что… Что ты? Что ты здесь делаешь? Что т-тебе от меня н-надо? — ревел Ройс, закрывая глаза. Розали приближалась.

Девушка округлила глаза в притворном удивлении.

— Давай я отвечу на твои вопросы, милый Ройс, — пропела она, улыбаясь бешеному сердцебиению в груди мужчины. — Я вернулась с той улицы, где ты оставил меня умирать, и знаешь что? Теперь я намного сильнее тебя, сладкий.

На шаг ближе.

Ройс беспомощно отталкивался ногами от гладкого мраморного пола, стараясь глубже забиться в угол. Изо рта рвался визг ужаса, который только распалял злость и жажду возмездия в Розали.

— Я пришла убить тебя. Но сначала помучаю, как ты мучил меня. Забью тебя до полусмерти как животное, как ты избил меня… А затем заставлю молить о смерти. Ты больше не захочешь жить, как не хотела я. Скажи «прощай», Ройс.

Он не успел даже закричать. И месть свершилась.

========== Эмметт, 1935 год ==========

Дрожащей рукой Эмметт схватил охотничий нож. Маленький клинок против разъярённо рычащего медведя. Эмметт дважды пырнул зверя лезвием, но страх стеснял движения и мешал активно обороняться. Слой жира гризли не позволял нанести ему серьёзных увечий, а, скорее, наоборот — попытки проколоть шкуру только злили медведя.

Из пасти разгневанного животного текла пена. Во время охоты Эмметт пересёк территорию гризли и, обороняясь, нанёс множество мелких царапин, чем окончательно разъярил зверя.

Плохой день.

Младшие сёстры разбудили с утра пораньше, а после мама запретила идти на охоту из-за накопившихся домашних хлопот. Эмметту всё-таки удалось улизнуть, но, немного позабавившись, он быстро устал. Тихо ругнувшись, Эмметт прилёг на валун и подпёр под себя оружие. Медведю не составило труда вырвать его и с победным рёвом раскромсать своими стальными когтями на мелкие кусочки. Стоит ли говорить, что это не самое приятное пробуждение.

— Твою ж мать, — пробормотал Эмметт, выглядывая разорванное ружьё в двадцати ярдах. Медведь взвыл. Из открытой пасти разлеталась слюна, и парень зажмурился. Кровь приливала к руками, а от одного взгляда на гризли становилось дурно.

Сложно в такой ситуации оставаться оптимистом.

Эмметт никогда не причислял себя к ряду счастливчиков ни в плане семьи, ни в плане материального состояния. Но он всегда мог с лёгкостью найти неприятности на свою голову.

И ситуация с гризли служила отличным тому примером.

Будучи ребёнком, он не мог не свалиться с дерева. Все неудачи зачастую заканчивались наложением швов. Если на подоконнике остывал пирог, Эмметт без стеснения воровал кусочки. В более старшем возрасте, если в город приезжала новая девушка, он не упускал возможности уговорить её перебраться на заднее сидение отцовской машины. Если на школьной дискотеке по кругу передавали кружку виски, парень для пущего веселья опустошал её полностью на глазах у своих же друзей. Если в каком-нибудь баре оставалось открытым окно, Эмметт старался проникнуть в него.

И он всегда попадался взрослым.

Отсюда и все неудачи.

Мать умоляла пропустить субботнюю охоту на оленей, но стоило ей покинуть дом, как Эмметт выкрал капканы и выбрался на улицу. Разве можно впустую провести день?

Требовалось несколько часов, чтобы только взобраться на холм, где паслись олени. Мама, безусловно, расстроится из-за того, что сын сбежал в лес, но тут же простит, когда увидит свежую оленину на ужин. Его семья никогда не была очень богатой. Отец всю жизнь проработал на мельнице, и Эмметт был уверен, что должен продолжить его дело. Охота, пьянки и многочисленные неприятности стали для него единственным развлечением в жизни.

Эта суббота не проявляла к нему благосклонность. Из раны на руке сочилась кровь. Собственная глупость погубила его; надо же такое придумать — уснуть в ожидании оленей.

«Если бы только я не задержался этой ночью с Одрой Мэй…»

Недалёкая рыжеволосая девчонка запросто отдалась ему прямо в отцовском «Шевроле». Эмметт никогда прежде не задерживался рядом с одной девушкой надолго, но Одра Мэй оказалась неплохой легкодоступной партией в подружки. Она как минимум трижды снимала перед ним свои шаровары и в списке Эмметта значилась самой опытной. Лёгкая ухмылка коснулась губ при воспоминании обо всех предыдущих девушках. Обычно парень быстро надоедал своим пассиям, и они бросали его.

Топот рычащего гризли вернул в реальность. Эмметт застонал и постарался сохранить спокойствие, хотя это вряд ли могло помочь в противостоянии огромному ревущему зверю. Была середина весны, и своим поведением этот медведь мог разбудить остальных.

— Да я чёртова нажива, — не двигаясь, пробурчал Эмметт.

«Может, медведю надоест и он свалит».

Следующая волна страха пробежала, когда гризли опустился на четыре лапы и стал приближаться. От прорезавшей тело боли Эмметт невольно застонал. Он знал, что убежать не получится, оставалась лишь надежда на быструю смерть.

— Чёрт…

Медведь, зарычав, набросился на Эмметта. Надежды растворились. Дрожа, парень выносил все удары, которые обрушивались на него грозным гризли. Ошмётки фланелевой рубашки разлетались в стороны, пока когти раздирали тело. Кровь била струёй из открытых ран, разжигая в звере ярость.

— А-а-а, сукин сын… — сквозь сжатые зубы задыхался парень.

«Вот так. Этот кошмар — моя погибель», — воя от боли, думал он. Тело словно располовинили, а внутренности выставили на холодный весенний воздух. Рана на руке была забыта, когда новые зияющие дыры в животе обжог удар. Из-за огромной потери крови сознание уже начало покидать тело, и Эмметт понял, что осталось совсем немного.

«Ну, этот тупой гризли хотя бы не заставил меня долго ждать кончины», — угрюмо подумалось ему.

Медведь сновал по кругу, развлекаясь со своей жертвой. Эмметт дёргался и стонал, в агонии ожидая своего последнего удара; он думал, что перед окончательной победой гризли триумфально взревёт. Но послышался совершенно иной звук.

***

Отвратительный, будоражащий свист рассёк вялый воздух.

«Боже, ну что ещё? Что-то куда более страшное решило прикончить меня… Что за?..»

C трудом разомкнув веки, Эмметт тревожно стал искать источник противного шума, но страшная боль оказалась сильнее сознания.

То приходя в себя, то вновь погружаясь в забытье, он слышал едва различимый скрежет в деревьях, от которого по спине бежали мурашки. Воздух словно пронзил электрический разряд, и с тошнотворным хрустом рычащий гризли вмиг затих.

Неподалёку послышались приближающиеся шаги. Они были лёгкими, мягкими и ритмичными. Парень зажмурился в страхе перед новым кошмаром.

По телу скользнул прохладный ветерок. Эмметт перекатился, когда очередной порыв воздуха коснулся ран, и, ловя ртом воздух, приоткрыл глаза. Что-то странное опустилось перед ним на колени.

«Ангел?»

Позднее утреннее солнце обрамляло ангельское бледное лицо нимбом золотых локонов. Кудри ниспадали на плечи, создавая прообраз прекрасного чепца, а святые золотистые глаза светились огнём. На миг лицо исказила гримаса боли, но от взгляда Эмметта на нём тут же расцвела улыбка.

«Я мёртв. Или вот-вот умру. Дерьмо…»

— Т-ты ангел? — выдавил он, стараясь сосредоточиться на неземном создании.

Она снова ему улыбнулась, сверкнув белоснежными зубами, посмотрела на израненный живот и сжала пухлые розовые губки в узкую полоску. Если бы не вспоротые ткани, Эмметт бы из кожи вон вылез, чтобы завоевать эту незнакомку. Она была самым прекрасным созданием, которое парень когда-либо видел в своей жизни.

Юноша зашипел от боли, ожидая реакции девушки. Она перевела взгляд с его живота на лицо. Ангел словно обезумел.

— Я должна спасти тебя, — пробормотала девушка, поглаживая Эмметта. Он подался навстречу холодной ладони, наслаждаясь прикосновениями, и расплылся в самой широкой улыбке, на которую был способен в приступах жгучей агонии от ран гризли.

«Что угодно, лишь бы остаться с этой красавицей».

Возможно, это всего лишь сон, но Эмметт охотно поддастся чарам.