- Вить, давай внизу, - попросил он и отвернулся.

Я долго смотрел на него, но он так и не обернулся.

А внизу шёл дождь, – как и в прошлое наше возвращение. Снег стаял, и погода стояла такая, что время года удавалось определить с трудом.

В этот раз меня не давили серые камни – напротив, с плеч будто бы свалился груз при мысли о том, что я, наконец, дома.

- Я тебя отвезу? – спросил я.

Макс поколебался секунду и кивнул.

Мы прошли к машине, оставленной на стоянке, и кое-как запихнули чемоданы в мой чисто символический багажник.

- Хочешь сесть за руль?

Макс грустно посмотрел на меня.

- Вить, разговариваешь со мной как с маленьким.

- Просто я уже не знаю, что сказать, чтобы тебя не обидеть. Так хочешь или нет?

Макс посмотрел на авто и покачал головой.

- Не люблю кабриолеты.

- Да ладно! – я усмехнулся, - вот бы никогда не подумал.

Макс пожал плечами и забрался на пассажирское сиденье, повернулся ко мне и добавил:

- И тебе всё равно придётся опустить верх.

Я не стал спорить, просто сел рядом и сделал, как он сказал.

Макс ощутимо расслабился.

Время было хорошее, и мы довольно быстро добрались до его дома.

Макс выбрался, я помог ему достать чемоданы и замер, не отпуская ручку.

- Не пригласишь? – спросил я без особой надежды.

Макс снова ответил с задержкой, будто сомневался.

- Приглашу, - сказал он, - всё равно ты все квартиры тут обзвонишь, если захочешь узнать, где я живу.

- Обязательно, - я усмехнулся, хотя, честно говоря, мне такое в голову и не пришло.

Поставив машину на сигнализацию, мы направились к дому.

Подъезд у Макса был довольно скромный, хоть и чистый, зато когда он открыл дверь своей квартиры на девятом этаже, я присвистнул.

Он снёс стены, сотворив тут что-то вроде студии с небольшим закутком для кухни. Сама квартира размером была примерно с мою, но это если смотреть объективно. С первого же взгляда она казалась огромной благодаря светлым обоям, мебели из белёного дуба и нескольким картинам на стенах.

На одной, которую я заметил первой, было море. Она висела над аккуратной кроватью, отгороженной от остального пространства ажурной ширмой.

Другую я увидел, когда уже разулся. Она изображала водопад и немного отвлекала внимание от огромного телевизора.

Третья располагалась над кухонным столом. Там тоже было море, но в отличии от первой – спокойное, лижущее золотистый пляж.

- Это всё твоё? – спросил я.

Макс проследил за моим взглядом.

- Если ты о картинах – то нет. Их рисовала моя подруга. А если о квартире – то да. Мне никогда не нравились съемные.

- Подруга?

Следуя его жесту, я прошёл в центральную часть квартиры, где стояли диван и два кресла. Всё белое и с первого взгляда вызывающее желание присесть.

- Ты с ней ехал с работы?

Максим вскинулся при упоминании об агентстве и нахмурился.

- Вить, в этих стенах о работе я не говорю.

- Хорошо. И тем не менее.

- Да. Это Иришка. Иногда подвожу её. У неё ни машины, ни денег на такси. Она живёт тут в соседней квартире. Хочет рисовать… но семья не очень-то это понимает. Говорят, не стабильная и не денежная профессия. А рисует хорошо, - Макс посмотрел на картину над телевизором и мечтательно улыбнулся.

Я кивнул. Я был уверен, что рисовал профессионал.

- А ты?

Макс посмотрел на меня с недоумением.

- А что я?

- Ты ещё рисуешь?

Губы Макса скривились в усмешке, и он отвернулся к окну.

- Мне не хочется, - сказал он сухо.

- Когда мы встречались в прошлый раз, ты ещё рисовал.

Макс вскинулся и пристально посмотрел на меня.

- Да. Рисовал. Иногда. Откуда ты знаешь?

Я пожал плечами.

Макс смотрел на меня с полминуты, потом отвернулся и сел.

- Ну вот что, Вить. Нам надо поговорить.

- Я всегда с удовольствием.

- Да. Это и страшно, - Макс вздохнул. – В общем, так. Ты добился своего. Вывернул меня наизнанку. Оттрахал не только тело, но и башку и… я надеюсь, теперь ты успокоился.

- Что? – я приподнял бровь и сел в кресло напротив, внимательно разглядывая его.

- Думаю, ты меня понял. Я тебе это говорил ещё в Италии. Я тебе так много раз это говорил, что не знаю на каком языке повторять.

Макс замолчал и сглотнул. И как бы он ни хотел показать свою решительность, я видел, что слова даются ему с трудом.

- Мне… Очень трудно с тобой. Всегда было трудно. И после всего, что было между нами в последнее время… стало ещё трудней. Ты хотел поговорить, так я тебе говорю. Я не уйду из агентства. Однажды я уже пошёл у тебя на поводу - и потерял всё. Второй раз я не поведусь. Естественно, - он поднял руку, будто просил меня замолчать, - естественно, тебя это не устроит. Я отдаю себе в этом отчёт. Я не хочу мучить ни тебя, ни себя.

- Ты пытаешься меня бросить!

- Бросить?

Макс поднял брови и даже чуть вытянул вперёд шею.

- Витя, ты утащил меня в другую страну против моей воли. Это почти похищение. Я не пытаюсь тебя бросить. Я пытаюсь объяснить тебе, что между нами ничего не было, нет и не будет.

Я откинулся на спинку кресла, чувствуя, что снова начинаю сходить с ума.

- Я тебе не верю, - произнёс я твёрдо.

- И это плохо. Потому что это правда. Я не знаю как тебе объяснить. Я просто… просто ни с кем не могу сейчас быть. И вообще, наверное, уже не смогу. Я тебе объяснил, что думаю о работе, о… сексе. Неужели ты не понял, с кем имеешь дело?

- С тобой.

- Витя, я шлюха. И буду шлюхой. Всё. Смирись.

Я покачал головой и встал.

- Охренеть, - других слов у меня не было. – Честно, Макс, я думаю это просто твоё долбаное упрямство. Но, знаешь что? Оно меня уже задолбало. Хочешь торговать задом – торгуй. У нас свободная страна. Как говорят мой папа и твой шеф – всё в норме, пока обе стороны довольны.

Я двинулся к двери и, остановившись на секунду, продемонстрировал телефон.

- Номер у тебя есть. А я звонить больше не буду. Сыт.

Я вышел, хлопнув дверью, спустился вниз и… Чёрт. Я почувствовал облегчение. Меня отпустило без секса со шлюхами, без алкоголя и без адреналина.

Я сел в машину и посмотрел на телефон. Не для того, чтобы понять, звонит ли мне Макс. Я пролистал номера всех тех, про кого забыл в последнее время.

Яр остался в Италии, но его то как раз я совсем не хотел видеть.

Я позвонил отцу, Пашке, Славику и Яну и всем предложил собраться на новый год у меня.

Все согласились, и в первый раз за всё то время, что я провёл в новой квартире, мы встретились таким составом. Почти не пили. Просто рассказывали о том, кто как живёт. И мне было спокойно. Тихо. Уютно. Только, когда я раскладывал всех по диванам в пятом часу утра, горло сдавило болью. Я понял, что никто не звонил меня поздравить – а сам я никому не звонил, потому что все «свои» были дома.

Теперь же я вспомнил о Максе, но решил, что раз он не позвонил, то так тому и быть. Телефон искать я не стал и просто пошел спать.

Утром, собираясь на работу, понял, что он валялся разряженный, но от этого мне почему-то стало совсем легко. Я был уверен, что наша история закончилась. Так же по-идиотски, как и началась.

И ничего у меня в груди не свербело и не зудело. Я твёрдо знал, что произошло. Макс послал меня, и в ответ я послал его. Мы не были нужны друг другу. Мы были двумя взрослыми людьми, каждый из которых прожил свою собственную, независимую от другого жизнь. Каждый дорожил своей жизнью и не хотел её терять. Меня звали гонки. А его… Что ж, его ждало то, что он выбрал, и мне не следовало задумываться, как именно кончится его путь.

***

Виктор откинулся на спинку дивана и расслабился. Он больше не нервничал, но сказать, что ему стало легче, я тоже не мог.

- Вы смогли освободиться.

- Думаю, да.

- И больше не вспоминали о нём?

- Нет. Конечно, я вспоминал. Как можно не вспоминать о том, кто был твоим наваждением больше десяти лет. Только… Это была книга, которую я прочитал. Листать её страницы было слишком больно, да и не имело смысла, потому что я уже знал, что в конце. Иногда всё равно всплывали в памяти моменты, когда у нас что-то шло не так. Когда я что-то делал не так. Когда я просто не мог понять, что происходило между нами. Иногда наоборот, вспоминал те дни, когда мы были вместе. Мне всё ещё было больно смотреть на диск с записью нашего последнего звонка или слушать эту песню A-Ha… Он так и не стал моим. Но это была завершённость. Это была ясность. Это была проигранная война, и я как-то разом смирился с тем, что она проиграна. Макс не звонил, но я и не ждал, что он позвонит. Мне с самого начала было ясно, что этого звонка не будет никогда, и я чувствовал облегчение от этой ясности. Порвать нить, связывающую нас, оказалось неожиданно легко… Так она истончилась.