Я стоял ещё секунду, а потом посмотрел на Кристиана и затем на спонсоров.

- Прошу прощения, - сказал я мягко, как мог, - не говорю по-французски. Кристиан, пожалуйста, объясните им, что все гонщики грубияны и психопаты.

- Я говорю по-русски, - внезапно сообщила женщина без малейшего акцента, - и я всегда знала, что все гонщики – психопаты.

Кристиан схватился за голову и забормотал что-то, перемежая русский, французский и английский.

А я ретировался и отправился бродить по коридорам в поисках Макса. Злость продолжала расти, и я чувствовал, что мне нужно всё меньше, чтобы взорваться. По сути, мне, похоже, вообще уже ничего не было нужно.

Я нашёл его в небольшом закутке с зимним садом.

Макс стоял, обхватив себя руками, ссутулившись и глядя в окно.

- Макс, - позвал я всё ещё зло.

Он резко обернулся, не разжимая рук и не распрямляя спины. Всё это было так непохоже на него, что я почти протрезвел от одного его вида.

- Витя, это моя мать.

Меня будто молнией ударило и расщепило от макушки до пяток. Я остановился на месте, не решаясь шагнуть вперёд.

- Мать, Витя. Спасибо, что объяснил ей, кто я и где.

Макс издал невнятный звук, эхом пронёсшийся по коридорам, и рванулся к выходу мимо меня, но я перехватил его на полпути и прижал к стене.

- Пусти, - выдохнул он и зажмурился, будто не желая смотреть мне в глаза.

- Макс…

- Что, Макс, что? Что ты пытаешься показать мне, а, Витя? Что я дерьмо и шлюха? Так я знаю. Ничего нового ты мне не сказал.

- Макс…

Он забился, пытаясь вырваться, но никак не мог. Бормотал ещё что-то непонятное, но я не слышал, полностью сосредоточившись на том, чтобы не дать ему уйти.

Вся злость выветрилась, как воздух из проколотого воздушного шарика. Осталась только тоска и невероятное одиночество, которое становилось тем сильнее, чем ближе был он.

Макс, наконец, устал и стал затихать, а мне будто пальцы свело. Я попросту не мог его отпустить.

- Макс, прости.

- Что мне твоё… прости… Витя…

Он сдался, наконец, и обвис на моих руках.

- Всё, - сказал он тихо, и лицо его снова начало покрываться ледяной маской, - извини, что подвёл. Это всё не имеет к тебе никакого отношения.

- Бля, Максим, но это имеет ко мне отношение! – я встряхнул его, чувствуя, как злость возвращается, – но теперь она была другой, чистой и свежей, рвущейся наружу напрямик из самого сердца, а не копившейся внутри подобно гною, пока он не прорвёт кожу. – Всё, что составляет тебя – имеет ко мне отношение! Мать, отец, твои чувства, твоя боль, твоё одиночество… Твоя работа, твои чёртовы клиенты, твои спонсоры… Сколько языков ты знаешь и на кого учился. Это всё касается меня. Я знаю тебя двенадцать лет, и до сих пор не знаю ничего - разве что то, что тебе срывает крышу от скорости. Я с ума схожу, Макс. Меня скоро надо будет конкретно отправлять в психушку, потому что я хочу всего тебя – а получаю фальшивые поцелуи раз в пять лет, часы в промежутках между другими мужчинами и бесконечные издёвки. Каждый раз, когда я отпускаю тебя в другую комнату, я не уверен, что увижу тебя ещё в ближайшие месяцы. Потому что ты никогда не говоришь мне, что у тебя в голове. Всё, - я отпустил его руки, - я не знаю как тебе объяснить. Я сам не знаю, почему мне так плохо – даже когда ты рядом. Я думал, это пройдёт со временем, но теперь-то уж точно вижу, что это не излечимо. Даже если ты уйдёшь сейчас, сделав вид, что между нами никогда ничего и не было, когда я увижу тебя через пять лет, меня снова накроет, и тогда я уже не буду уверен, что не убью тебя. Если честно, я и сейчас в этом уже не уверен.

Макс стоял, стискивая в пальцах собственные локти, всё так же опустив голову и криво, зло улыбался.

- Поэтому ты мучаешь меня изо дня в день? Извини, никак не складывается в голове, чего ты хочешь этим добиться. Ты насилуешь меня, оскорбляешь, выгоняешь…. Покупаешь, как кусок мяса, и снова бросаешь. Делишься мной с друзьями – боже, Витя, неужели у тебя ещё остались друзья, которые бы меня не трахали? - чтобы потом потащить в чёртову Италию, где я каждую секунду думаю о том, кем мог стать и кем стал. Таскаешь меня на свой чёртов трек, чтобы я любовался твоей брутальной задницей и понимал, что сам я никогда – никогда! – не стану тем, кем мечтал стать. Потом ты снова оскорбляешь меня, пытаешься заставить вернуться в ту ночь, которую я всеми силами пытаюсь забыть… Я никогда не танцевал после той ночи, Витя, никогда! И не делай вид, что тебе не пришло это в голову. И в довершение всего тебе надо сказать моей матери, что я шлюха – ведь без этого ты никогда не разберёшься в себе, я прав?

- Ты псих, - выдохнул я, почти машинально уронил руки по обе стороны от его головы и потянулся к его губам, чтобы поцелуем заставить замолчать, но он отвернулся и уткнулся лбом мне в щёку.

- Не смей, - прошептал он, - мне слишком больно. Я больше не выдержу.

Я чуть отстранился и попытался поймать его взгляд.

Мы долго молчали, а потом он спросил, всё так же не поворачиваясь ко мне:

- Почему ты бросил меня?

- Когда?

- Когда я хотел порвать с Русланом. Почему ты не приехал за мной?

Я молчал. Тоже отвернулся, но в другую сторону.

- Я не хотел просить тебя о защите, никогда. Но мне больше некого было ждать, и я ждал тебя. Всё время ждал, а ты так и не пришёл. Чтобы потом, когда было уже слишком поздно, встретить тебя и узнать, что даже для тебя я просто шлюха.

- Макс! – я поймал его лицо в ладони и заставил посмотреть на меня, хотя сам боялся этого взгляда. – Я тебя искал. Сколько мог искал. Я несколько месяцев провалялся в больнице, а когда вышел – твоя квартира была пуста, телефон не отвечал.

- В больнице?

Я покачал головой.

- Это не важно.

Макс закусил губу.

- Он увёз меня в Англию. На полгода. А потом ему надоело. Вернее… Он тоже будто свихнулся. Он всё орал, что я недостаточно благодарен ему, а я уже не мог быть благодарным. Что-то… треснуло. Я никогда до тех пор не врал ему. До тех пор, пока не появился ты.

Макс замотал головой.

- Это тоже неважно.

Я опустил голову так, что наши лбы соприкоснулись.

Макс замолчал – видимо, тоже выдохся.

- Пойдём, - попросил я.

- Куда? – устало.

- Я поговорю с твоей матерью. Скажу, что ты самый ценный переводчик на свете. Что ты знаешь пять языков, и мне пришлось заплатить твоему шефу пятьдесят косарей, чтобы он отпустил тебя со мной.

Макс покачал головой.

- Слишком поздно.

- Тогда, что мне сделать для тебя?

Макс чуть приподнял лицо, заглядывая мне в глаза.

- Отпусти.

========== Глава 53 ==========

Мы ехали в отель в молчании. Кристиан едва не пинками вышвырнул меня с приёма – а вместе со мной и Макса, который снова впал в какое-то коматозное состояние и теперь окончательно стал похож на фарфоровую куклу.

Когда я звал его, он поворачивал голову, но в глазах его не было и тени жизни. Видимо, мы так и не услышали друг друга. Или услышали? Не знаю.

Моя злость кончилась, и теперь мне было стыдно – как наутро после долгого загула, когда начинаешь потихоньку соображать, что натворил.

Теперь уже все небольшие тревожные сигналы, которые Макс подавал мне изо дня в день, были видны как на ладони. Только теперь было поздно… Или всё-таки нет?

Я не мог представить, что не повёл бы его на трек. Там была моя жизнь, и я хотел, чтобы он был в этой жизни. Я был счастлив, когда он был со мной там и не уверен, что смог бы отказаться от этих минут.

И я был счастлив в кафе, когда звал его танцевать. Может быть, это было не вовремя. Может быть, сначала нам надо было поговорить. Но я хотел, чтобы мы с ним сделали это снова. Чтобы он помнил меня, а не тех подонков, которые испортили лучшую нашу ночь.

И я не жалел, что вызывал его к себе, и что забрал в Италию… Потому что иначе он никогда не пришёл бы ко мне. Он не пришёл бы ко мне сам, и мне приходилось пользоваться всеми средствами, которые у меня были. Если бы меня заставили выбирать – потерять его навсегда или купить за пятьдесят тысяч, я не задумываясь выбрал бы второе.