Ещё мне запомнился наш новый год. Чем-то неуловимо похожий на тот, что мы провели с Максом, но совсем другой.

Готовили мы вместе, стараясь не мешаться друг другу на маленькой кухне. Впрочем, тут у нас давно уже всё было отработано, – мы двигались как два хоккеиста, чётко знающие привычки и слабые стороны друг друга. Ян старался не сталкиваться с моими плечами и, наклоняясь к ящику с ложками, сам чуть отступал назад, чтобы не попасть под удар, а я не лез на его разделочный стол, не брал его любимые ножи. И если честно одно это спокойствие, обыденность, которая на самом деле нам доставалась не так уж часто, потому что графики у нас были разные и плотные у обоих – всё это неимоверно возбуждало.

Я понял это, когда потянулся за половником, висевшим на стене перед носом у Яна и, упершись ему в ягодицы, понял, как неслабо у меня стоит.

Ян, видимо, тоже это понял, потому что подался назад и потёрся о меня бёдрами.

Макса пришлось бы спрашивать, хочет ли он – с Яном такого не было никогда. Мы понимали друг друга без слов.

Я отобрал у него нож и, подхватив за живот, потащил в комнату.

- Стой, тебе нельзя, - только и услышал я, но какое там нельзя… он весил куда меньше, чем я привык таскать на работе.

Уже в комнате я поставил его на пол, но диван так и не разложил – Ян не удержал равновесия и упёрся руками в его спинку, перегораживая мне проход и невольно выставляя назад бёдра.

Я этой картины просто так пропустить не смог, и, наградив его шлепком, наклонился, чтобы опереться руками по обе стороны от его рук. Поймал мочку уха и, чуть прикусив, потянул на себя.

Ян застонал, ещё дальше отставил бёдра назад и снова потёрся о меня.

Я рывком сдёрнул с него брюки и с наслаждением сжал ягодицы. Потом присел и поцеловал сокровенное колечко.

- Никуда не уходи, - пробормотал я и переместился к тумбочке.

Ян послушно стоял на месте, будто нарочно повиливая бёдрами. Так что когда я нашёл тюбик со смазкой, мне уже совсем не хотелось тянуть.

Вошёл я быстро и тут же подхватил его под живот, прижимая к себе.

Ян запрокинул голову назад и поймал мои губы, а я опустил одну руку ниже и принялся ласкать его пах.

В Яне не было той ломкости, что была в Максиме. Он отдавался легко и свободно, всегда был мягким и податливым, как пластилин, и это заводило неимоверно. Но он однозначно был другим. Его поцелуи были другими. И секс с ним был другим. Он даже слушал меня по-другому.

Новый год вышел таким же тихим и мягким, как и он сам, а в феврале меня ожидал ещё один сюрприз.

Раскрыв случайным образом только что купленный журнальчик о новинках в сфере автопрома, я уткнулся носом в фотографию блондина на фоне заката. «Лови волну» - гласила подпись под изображением, и рядом красовался флакончик какого-то парфюма.

Челюсть медленно отвисала, и я моргнул, пытаясь убедить себя, что обознался.

- Что там? – подскочивший сбоку Ян повис у меня на шее, перекинув руки через плечи. – Слащавая дрянь. Я пробовал. Но могу подарить.

Я повернул голову, встретился с ним взглядом, и Ян осёкся.

- Чайку? – спросил он тихо.

- С валерьяночкой.

Ян исчез, а я продолжал пялиться на блондина. Ничего, кроме голубых плавок, на нём не было, так что я мог во всех деталях рассмотреть произошедшие почти за пять лет изменения. Максимка неслабо подкачался – или подсушился. По крайней мере, от былой мягкости не осталось и следа. Он всё равно был худеньким, и, честно говоря, меня удивило, что я вижу его именно на рекламе мужского парфюма. Впрочем, я же не читаю более гламурные издания.

Пока я пытался поставить челюсть на место, Ян снова возник рядом, но уже с кружкой горячего чая. Правда, валерьянки там не было – только капелька коньяка, который мы держали как раз для таких случаев.

- Я его знаю, - сказал я, отпивая из кружки.

Ян тут же отобрал у меня чашку и сам сделал глоток.

- Спишь с модельками?

Я посмотрел на него, и Ян стремительно заткнулся.

- Я с ним в школе учился.

Ян промолчал. Я видел, что он хочет что-то сказать, но сдержался. Только снова сунул кружку мне в руку и, пересев на подлокотник моего кресла, снова обнял меня за шею.

- Что-то плохое? – спросил он почти искренне.

- Всё очень хорошо, - то самое «почти» отбило всякое желание говорить.

Впрочем, я всё-таки не удержался, и уже ночью ткнул его пальцем в бок.

- Ты спишь?

- Нет, - Ян перевернулся на спину и открыл глаза.

Спали мы с ним как попало, то в обнимку, то закинув друг на друга руки и ноги, а то раскатившись в разные стороны дивана. Даже одеял у нас на этот случай было два – чтобы не драться по пустякам.

Тогда он лежал на самом краешке, а я подобрался к нему и притянул к себе.

- Ян, тот парень…

- Он твой бывший. Я понял.

Мы оба замолчали.

- Ян…

И опять тишина.

- Не отболело? – спросил он.

Я покачал головой, не заботясь о том, увидит он это или нет.

Ян повернулся набок и переложил мою голову со своей груди на подушку, так, чтобы видеть глаза.

- Вить, ты у меня тоже не первый. Это жизнь.

Я лежал в темноте и пытался разглядеть выражение его лица. Пытался понять, продолжать или нет, ведь всё это касалось не только меня.

- Расскажи, - прервал он мои мысли, - ты же знаешь, я не люблю болтать.

И я стал рассказывать. Рассказывал долго, до самого утра, а под утро уже и забыл, что Ян слушает всё это. Говорил будто бы сам с собой.

Я думал, станет легче, но легче не было. Хотелось говорить ещё и ещё, пока Ян, наконец, не прикрыл ладонью мои губы и не прошептал:

- Тшш…

Я замолк.

- Вить, всё это в прошлом. У него всё хорошо. Я надеюсь, и у тебя тоже. Ты должен простить себя. Больше некому.

Я кивнул. Тогда мне действительно было хорошо. И я почти уже перестал думать о Максиме, когда увидел его фотографию. Я неторопливо впадал в какую-то спячку, в которой не было уже ничего, кроме меня, работы, машины и Яна. Я бы наверное мог копаться в этой тачке до старости и в шестьдесят стать механиком с опытом работы в сорок лет, – я знал таких у нас в мастерской. Рана закрылась и почти заросла, не оставив и следа, когда этот журнал вспорол её раскалённым ножом, и внутри обнаружился настоящий гнойник.

Всё не просто не отболело, всё и не думало заживать.

========== Глава 23 ==========

- Вы всё ещё винили себя?

Виктор долго молчал.

- Я даже не знаю, - сказал он наконец. – Мне было больно вспоминать. От хорошего даже больнее, чем от плохого. Понимаете… та ночь была как фильм ужасов. Если бы потом мы остались с Максом, нам бы пришлось пережить это всё целиком. Вместе. А так… Он справился без меня. От этого было обидно. Надо было радоваться, а меня всё дёргало – ему без меня оказалось лучше, чем со мной. Кто-то другой защитил его. Я не мог в это поверить. Во мне тогда появилась какая-то жажда, но я ещё не мог понять, чего именно хочу. Я и сейчас не пониманию до конца. А тогда… Тогда спокойная жизнь для меня закончилась.

***

Я еле-еле досидел зиму в этих четырёх стенах. Квартира стала казаться каменной клеткой, в которой я был заперт. Я всё чаще зависал в автомастерской. Ян приходил ко мне, сидел в сторонке… я был не против. Я был целиком за. Но вот идти домой не хотел ни в какую.

А едва стал сходить снег - начал выводить свою девочку на прогулки. Гонял по улицам без цели и без смысла. Ян поначалу не знал об этом – у него хватало собственных дел. Потом как-то попытался поехать со мной – но что-то угадал в моём лице и махнул рукой, не дожидаясь ответа.

Он тогда обиделся страшно. Это я почувствовал. Долго выспрашивал у него, что такое, а он молчал.

- Вить, я понимаю, тебе нужна своя жизнь, - сказал он в конце концов.

Я улыбнулся, просто, чтобы снизить градус напряжения.

Он вздохнул и замолк.

Мы сидели дома – я на диване, он в кресле напротив, а после этих слов он перебрался ко мне, лёг на сиденье и закопался головой мне в колени.