- Хорошо ещё, что в ментуру не загребли, как Пашку, недоносок малолетний. Я б тебя вытаскивать не стал – отсидел бы тридцать суток как миленький, в назидание потомкам.

Я молчал и старался не двигаться, чтобы не усугублять своё состояние.

Отец орал ещё что-то долго и увлечённо, из чего я понял, что до конца месяца мне не видать ни друзей, ни пива, ни даже секции. Насчёт секции он правда быстро передумал, заявив, что я туда буду ходить не пять дней в неделю, а семь, чтоб из меня всю дурь тренер выбил.

Наконец он выдохся и, сев ко мне на кровать, посмотрел на меня устало и грустно.

- Болит? – спросил он сочувственно.

- Да не… не очень… Когда света нет и не орут.

Последнюю часть фразы отец пропустил мимо ушей. Я заметил, что сам он выглядит хуже некуда, будто три дня не спал, а когда спросил, оказалось, что так оно и было.

- Мне на смену в шесть, - добавил он, - я Пашку попросил, он с тобой посидит. Кстати, что это за пацан прибегал, когда тебя пристукнули?

Я попытался сообразить, о чём речь.

- Максим? – спросил я.

- Ну да, так кажется. С третьего этажа. Я у вас в компашке таких вроде не видел.

- Ну… да. С третьего этажа, - я почему-то смутился, - а что тут такого? Во дворе познакомились.

Отец хмыкнул и посмотрел на меня с насмешкой.

- Про презервативы не забудь.

- Пап, я не…

- Угу, мачо-мэн. Я тебя понял.

Ответить я не успел, потому как в дверях показался Пашка – с такой же начищенной мордой как была, наверное, и у меня.

- Ну чё, стареть стал, Норрис? – протянул он с порога.

Я фыркнул и покосился на отца. И так-то я не был особо рад, что батя додумался Пашку сюда приволочь. Вот что б ему было Максима не попросить, раз уж он и так всё понял? Боевой же настрой моего другана тем более не мог меня обрадовать.

- Ладно, я пошёл, - сказал отец и поднявшись, по очереди пожал руку мне и Пашке, а затем исчез за дверью.

- Я ж тебе говорил, заразишься, - сообщил Пашка, ухмыляясь, и опустился на пустующую соседнюю койку.

- Пошёл ты, - вяло ответил я. Этому объяснять что-то про шум было бесполезно.

- Наших почти всех замели, - сообщил он.

Я отвернулся к двери. Мне, честно, было не очень интересно. Мне вообще интересно перестало быть ещё тогда, когда Серёга с Ванькой доблестно ушли переулками. Гнилая какая-то дружба получалась, и я бы лучше посидел один или с Максом в парке, и обдумал это всё, разложил по полочкам. С Максом вообще очень хорошо думалось, и он никогда не мешал это делать глупым трёпом.

А тут я обернулся к этой самой двери и увидел, как мелькнули в коридоре светлые волосы и кремовая водолазка, по диагонали пересечённая спортивной сумкой.

Я аж рот открыл от удивления. Глюки или что? Этого я понять пока не мог.

Пашка продолжал трепаться и рассказывать, кто сколько синяков унёс домой, а я всё пялился на дверной проём в надежде, что там промелькнёт ещё что-нибудь, принадлежащее Максу.

Сердце стучало, перекрывая собой шум в голове и голос Пашки. Я пытался отвлечься от его нудных сплетен и сообразить, может ли там в коридоре в самом деле быть Макс? По всему выходило, что может, он же меня сюда и отправил, и отца притащил. А чего не зайдёт тогда? Тоже, в общем-то, было понятно. Не может же он ко мне сунуться, пока тут Пашка разоряется.

С другой стороны, вовсе и не факт, что это не мои воспалённые мозги рисуют мне картину из моей же мечты. В конце концов, такие парни как Макс по ночам сидят дома, а не шляются по чужим больницам.

Я долго колебался между этими двумя вероятностями и в конце концов решил, что лучше уж буду сидеть один всю ночь, чем стану слушать Пашкину болтовню, пока Макс боится приблизиться к палате.

- Паш, слушай, - перебил я, - у тебя там дел никаких нет? Ну, там, Ольга, может, ждёт?

Пашка замолк.

- А что? – спросил он с подозрением, приготовившись к ссоре.

- Да башка трещит, - признался я примирительным тоном, - поспать охота. Ты иди, не майся… если надо будет кому морду набить, позовёшь.

Подвоха в последних словах Пашка не различил. Я и сам до конца не понял, почему мне так захотелось это ляпнуть.

Он попросту встал, пожал мне руку и, бросив напоследок: «Ладно, не хворай. Я позвоню», - исчез, наконец, в тумане.

Я перевёл дух. Несколько секунд лежал неподвижно в тишине, а потом в проёме показалось моё чудное виденье в кремовом свитере. Плотно закрыло за собой дверь и скользнуло ко мне на кровать.

- Ты как? – спросил Макс.

Я глубоко вдохнул и, поймав его руку, широко улыбнулся.

- Вообще отлично.

- Врёшь ведь.

Вообще-то не врал. При виде его мне сразу стало как-то легко и почти не больно.

- Макс, ты сам как? – спросил я и, заметив, что он отводит взгляд, тут же крепче сжал его руку. – Слушай, может, не ходи в школу пока, а? Ну, заболей, типа. Я батьку попрошу, он тебе записку напишет.

Он, похоже, колебался.

- Не могу, контрольная послезавтра, - ответил он наконец.

- Послезавтра… - протянул я. – А меня когда выпустят?

Он пожал плечами.

- Говорят, хорошо бы до конца недели полежать.

- Не, не буду до конца недели. Скажу, что у меня тоже контрольная.

Макс хихикнул.

- Вот тебя точно за психа примут и никуда не пустят.

- Пускай принимают. А пустить придётся. Сам уйду.

Макс вздохнул и улыбнулся.

- Какой же ты дурак, - сказал он с каким-то даже умилением.

- Сам такой, - ответил я и перевернулся на бок, демонстрируя обиду.

Максим подсел поближе.

- Тебе принести что-нибудь? Там внизу автомат с газировкой есть.

- У меня денег нет.

- Да забей, у меня есть.

Я обдумал его предложение, но всё-таки ответил:

- Не. Не надо. Посиди со мной лучше.

Максим кивнул и провёл рукой по моему виску. Я невольно скривился.

- Болит всё-таки, - сказал он.

- Руку вот так подержи, - я чуть поправил его ладонь, прижимая ею бинт.

Макс несколько минут посидел как я его попросил, а потом скинул ботинки и, забравшись на кровать, переложил меня так, чтобы моя больная голова оказалась у него на коленях.

- Вот так? – уточнил он, снова прикладывая руку к моему уху так, что пальцы оказались где-то у самого центра боли.

- Да, вот так, - подтвердил я и закрыл глаза. От его свитера пахло не так дурманяще, как от шарфа. Просто лесом и немножко ментолом. Я уткнулся носом в мягкий трикотаж и через какое-то время уснул.

Контрольную мы пересдавали вместе, в понедельник. Не потому что Макс побоялся пойти в школу, а потому что он так и просидел всю неделю у меня в палате. Батя приходил два раза, но убедившись, что тут всем хорошо и без него, оставлял нам булочки и апельсины, а сам исчезал. Пашка больше не пришёл.

========== Глава 7 ==========

Мы стояли и смотрели, как за стеклом проносятся по треку гоночные автомобили. Виктор приник лбом к стеклу, и мне казалось, что он весь сейчас там, где колёса взрезают дорожную пыль и скорость стучит в висках.

- Не могу, - прошептал он. – Знаете… Я начинал на улицах. Там куда сложнее, нет никаких гарантий, что тебя вытащит бригада спасателей. Но мне никогда не было страшно. Может, потому, что я знал, зачем это делаю… Потом были настоящие гонки. Казалось, что всё так легко… И вот теперь я просто не могу.

- А вы садились за руль после победы? – спросил я просто, чтобы разговорить его ещё чуть-чуть. В этот день он был молчалив и никак не хотел говорить даже о том, что обычно так интересовало его – о прошлом.

- Да… Пробовал. Сел и понял, что просто не могу. Дженсен был в бешенстве. Я пришёл и сказал ему, что не буду участвовать в гонках… А он пришёл к вам.

- Да.

- Знаете, я его понимаю на самом деле. У нас тут у всех свои тараканы, а ему просто нужно делать деньги. Но это понимание не помогает. Я всё равно не могу.

- Вам снова снилась авария? – спросил я.