- Я первый его увидел, - огрызнулся парень, вцепился мне в бедра и застыл, как столб.

Мне достаточно было лишь раз взглянуть на Брайана, чтобы понять, что сейчас не лучшее время, чтобы так с ним разговаривать. Чтобы вообще с ним разговаривать. Услышав, что ответил ему парень, он вдруг так дико на него посмотрел, что у меня появилось стойкое ощущение, что сейчас случится что-то очень-очень плохое. Господи, еще не хватало, чтобы Брайан затеял драку. Он едва на ногах стоял, а этот парень был пиздец, какой огромный.

- Вообще-то, - сказал я, - мне уже пора.

И надо ж было такому случиться, чтобы мой новый знакомый именно в этот момент решил перейти к активным действиям и наклонился меня поцеловать. Но Брайан дернул меня на себя, и сам полез ко мне с поцелуями, а тот парень стал его отпихивать. Они дергали меня в разные стороны, как какую-то резиновую куклу, - и мне все это совсем не нравилось. Но потом губы Брайана все-таки прикоснулись к моим, и все сразу стало чуточку лучше.

Чуточку ближе к нормальному. Даже несмотря на то, что рот его был на вкус, как политая джином пепельница, а сам он едва не опрокинул меня на пол.

Думаю, парень, увидев все это, просто плюнул и ушел, потому что больше я его не видел. Спасибо, господи!

- Ммм… ты такой вкусный, - сказал Брайан и лизнул мою шею.

- Ты выиграл? – спросил я.

- Конечно! Он же ушел. А ты достался мне.

Он снова влажно меня поцеловал, а потом принялся раскачиваться туда-сюда, ухватив меня за талию и едва не повиснув на мне всем телом. Он все сильнее и сильнее на меня наваливался, пока я не остался единственной опорой, удерживавшей его в вертикальном положении. Голова у него моталась взад-вперед, и пахло от него, как от ликеро-водочного завода.

- Может, пойдем в отель? – предложил я.

- Нее… Мы же только пришли, - шепнул он мне в ухо и скользнул ладонями под ремень моих джинсов.

Он принялся поглаживать пальцами мою задницу, и это было очень приятно, вот только я слишком за него волноваться, чтобы в полной мере наслаждаться процессом.

- Это ты только что пришел. А я тут всю ночь торчу. Брайан, утро уже, и ты пьян в дребадан.

- Я – прекрасен, - возразил он и начал толкаться членом куда-то мне в живот.

А лицом при этом терся о мои волосы, словно о какое-то полотенце.

- Брайан, ты отыгрался? Ты вообще хоть что-нибудь выиграл?..

- М-м-может быть… Не помню… Давай трахнемся!

По-моему, он вообще не понимал, где мы находимся. И я задумался – как интересно ему удалось сюда добраться. И сам ли он ушел из казино, или его вышвырнули оттуда, потому что он был мертвецки пьян? Кажется, в этот вечер мне впервые повезло собственными глазами наблюдать стадию номер четыре. По крайней мере, стадия третья, по-моему, давно миновала.

Он вдруг толкнулся в меня пальцем, а потом вообще перестал двигаться и как будто еще больше обмяк. Начал тяжело дышать и издавать какие-то странные звуки.

Я слегка отклонился и взял в ладони его лицо. Кожа у него была холодной и влажной, и оттенок имела слегка зеленоватый.

- Брайан, ты нормально себя чувствуешь?

- Заме… чательно, - прохрипел он и закрыл глаза.

- По-моему, тебя сейчас стошнит. Пошли, найдем тебе попить.

Доставить его к барной стойке оказалось довольно-таки сложной задачей. И я стал задумываться – как же я до сраного отеля-то буду его тащить? Он обхватил меня за плечи – но сам двигаться никак не желал. И мне пришлось через весь танцпол волочь на себе 176 фунтов и три унции живого веса. Всякий раз, как кто-нибудь из посетителей случайно задевал его, мне казалось, он сейчас рухнет на пол. И с каждым моим шагом дыхание его становилось все тяжелее и тяжелее.

- Нет, офицер, я прекрасно знаю, что я делаю… - зачем-то проорал он мне в ухо.

- Шшш, не отвлекайся, просто иди, - сказал я.

Кое-как мне удалось дотащить его до барной стойки и усадить на стул. Оставалось надеяться, что он не рухнет с него, пока я буду добывать ему воду.

- Эй, помнишь… - вдруг заговорил он и ухватил меня за подол футболки, пока я пытался заказать ему попить. - Помнишь, как я учил тебя алфавиту?

- На, выпей! – я сунул ему в руку пластиковый стаканчик, затем обхватил его своей ладонью поверх его пальцев и поднес к его губам.

Он сделал несколько глотков, а потом поперхнулся и закашлялся. Утер рот тыльной стороной ладони и снова принялся комкать край моей футболки.

- Но почему-то я… Джастин… Джас… Я никогда не учил тебя арифметике. Сложению и… вычитанию.

- Ничего страшного. Меня этому в школе учили.

Я убрал с его лба влажные пряди волос и поцеловал его. Он был совершенно разбит. Такой красивый, грустный и совершенно разбитый. Я не понимал, что это с ним такое произошло, но мне очень хотелось хоть как-то все поправить.

- Плюс одна тысяча минус пять тысяч – получается ни одной тысячи, - вдруг сказал он. – И казино всегда выигрывает.

А потом разразился таким ужасающим, хриплым, пьяным смехом, что у меня заболело в груди. Видимо, так он пытался мне сообщить, что проиграл четыре тысячи. Но я решил, что не стану сейчас об этом думать. Самое главное в данный момент было как-то привести его в порядок.

- Все хорошо, - сказал я. – Не думай сейчас об этом.

Он принялся тревожно озираться по сторонам, а потом вдруг заметил игровой автомат «Покер» и потянулся к нему всем телом, как вьюнок тянется к кирпичной стене, возле которой растет.

- Эй, давай-ка попрактикуемся в математике, - сказал он, доставая свой чертов кошелек.

- Блядь, да уймись ты бога ради, Брайан! – я выхватил у него кошелек и сунул его к себе в карман – у меня весь вечер руки чесались это сделать.

Он не заорал на меня и даже не попытался отобрать кошелек обратно. Просто сидел и растерянно смотрел на свои опустевшие руки, как будто не мог сообразить, куда подевались его деньги.

- Никакой больше математики на сегодня, хорошо? Кончено!

- Вот так и в жизни, - невпопад отозвался он и положил ладони мне на плечи.

А потом сжал их и пристально заглянул мне в глаза. Вид у него был такой, будто он собирался поделиться со мной некой открывшейся ему спьяну древней мудростью.

- Работа… плюс Джастин… плюс любовь… равно – нет никакой работы, - промямлил он, а потом уронил голову мне на плечо и отрубился.

Во рту у меня пересохло, а сердце понеслось вскачь, и я, кажется, целых пять минут не мог ни двигаться, ни говорить, ни думать.

Это был как раз один из тех моментов, когда в стереокартинке с изображением Брайана что-то неуловимо менялось. Тот самый случай, когда мне начинало казаться, что я лечу вниз с крутого холма.

Любовь. Он сказал – «любовь». Поначалу это слово просто меня сразило. И только потом постепенно до меня начало доходить остальное. Контекст. И мне совсем не понравилось, как это звучало.

Я вспомнил ту ночь, когда проиграл Стоквелл. Брайан в тот вечер выглядел гордым, расслабленным и абсолютно счастливым. Он был в гармонии с самим собой и с окружающими, и, кажется, вообще со всем миром. Это было поразительно, я еще никогда его таким не видел.

Но что, если теперь, когда жизнь вошла в колею, он в полной мере ощутил тяжесть того, что сделал, - и пожалел об этом? Что, если теперь он винил меня в том, что с ним произошло? Раньше мне никогда такое в голову не приходило, но, если подумать, в этом был смысл. Ведь по существу это я был виноват в том, что он потерял работу. И он сам говорил, что тот ролик в поддержку долбанного Диккенса сделал именно из-за того, что сказал ему я.

До меня вдруг дошло, что, вполне возможно, где-то в глубине души Брайан все это время ужасно на меня злился. Может быть, все это месяц за месяцем разрасталось у него внутри. Может быть, именно с этим были связаны его ночные брожения. Может быть, он всю эту гребанную поездку затеял только ради того, чтобы понять, сможет ли с этим справиться. Может быть, сегодня, когда он предложил мне переехать с ним в Калифорнию, – это была с его стороны последняя отчаянная попытка все наладить. Избавиться от разъедавшей его изнутри ненависти ко мне. И, может быть, я все разрушил тем, что не сказал ему «да»…