- Дафни, если ты не прекратишь гнуть эту линию, я и правда заведу себе кота и дружить буду с ним.

Она равнодушно передернула плечами.

- Да пожалуйста! Только подумай сначала, станет ли кот покупать тебе китайскую еду, выслушивать твои стенания по поводу очередного вероломного ублюдка, а так же пускать тебя к себе, когда тебе надоест сидеть в своем раскладном апельсине.

Пожалуй, в ее словах был смысл.

***

Мэтью Уэсли Пиар. Ему всегда нравилось имя Уэсли, еще со времен “Принцессы-невесты”. Ну не чудесно ли? Рост – пять футов одиннадцать дюймов, волосы – темно-золотые, почти что золотисто-каштановые, мягкими волнами ложатся по обеим сторонам ото лба. Прекрасные, светло-карие (при определенном освещении ореховые) глаза оттенены неприлично-длинными ресницами.

Его, в общем-то, никогда особенно не привлекали блондины. Он же сам был блондином – на черта ему сдался еще один? Но с Мэттом все было иначе.

Они встретились у входа в «Вуди». Джастин в тот момент как раз прикидывал, можно ли зайти туда выпить, или шанс натолкнуться на Брайана слишком велик?

И тут кто-то настиг его сзади, обнял сильными руками, и Джастин было подумал, что натолкнулся на Брайана, даже не заходя в бар. К его обтянутой паркой спине прижалась кожаная куртка, а низкий голос шепнул в ухо:

- Куда направляешься?

Смешно даже, как легко он всегда покупался на такой примитивный подкат. Да, впрочем, какая разница?

Все это было неважно, потому что отныне он твердо знал – время пришло. Мэтт – тот самый.

О Брайане он теперь и думать забудет.

Нет, даже не так. Он теперь и думать забудет о том, о ком он уже и думать забыл, и… А вообще, знаете что? Все это совершенно не важно. Потому что Мэтт – тот самый!

***

- Джастин, не вынуждай меня приходить к тебе на работу. Я знаю твое расписание, и, если потребуется, возьму отгул, явлюсь в кафе и закачу сцену. Ты, кажется, забыл, кто научил тебя закатывать сцены? Молли передает привет.

Сообщение удалено.

***

Вручая Мэтту запасные ключи от своей квартиры, он уже знал, что это плохая идея. «Настоящая любовь», «родство душ», «преданные отношения», «божественное провидение» - все это прекрасные вещи, но идти к ним следует постепенно. Постепеееенно.

Но Мэтт уже ухмыльнулся, выхватил у него ключи и завалил его на постель. Так что все равно было уже слишком поздно.

На самом деле, он точно не знал, как скоро положено начинать с кем-то жить, потому что делать ему это приходилось не так уж часто. И последний раз закончился не особенно приятно. Примерно в том смысле, в каком не особенно приятно заканчивается крупная война.

Однако нельзя же было просто отобрать ключи назад – вряд ли это помогло бы ему продвинуться по пути к семейному счастью.

Пока Мэтт стягивал с него джинсы, ему в голову успело прийти, что, может быть, он все делает неправильно. Может быть все это – новая жизнь, взросление, изгнание из головы Брайана – просто херня собачья. Потому что чувствовал он себя вовсе не как человек, вступивший в новую эпоху, а как человек, по уши погрязший в тоске.

И все же, когда Мэтт толкнулся в него, он решил, что для самоанализа уже слишком поздно. К тому же он до смерти устал жить внутри собственной головы. Голоса в ней ни на секунду не затыкались

***

- …….. ….

*клик*

Сообщение сохранено.

***

Две недели спустя, судорожно сжимая в руке ключи, Джастин понял, что во всем виноват Брайан.

Брайан был у него первым. Брайан был первым – во всем. Он создал прецедент – и понеслась.

Он просто искал себе еще одного Брайана.

Нет, конечно же, он не отдавал себе в этом отчета, но подсознательно искал кого-то, похожего на него. Первая любовь, последняя любовь – и все такое.

Брайан был первым - во всем. Был человеком, которому он отдал свою девственность, свое сердце, с кем захотел разделить свою жизнь, свои цели, свои идеалы. Ну так что же тут удивительного, что его личная жизнь разъебана в лоскуты (как задница трехдолларовой шлюхи)?

Все дело в том, что он до сих пор искал человека, похожего на Брайана. Красивого, самоуверенного, остроумного, с большим сердцем и острым языком. Человека, который бы и понятия не имел, что слово «верность» означает на практике. И не способен был удержать член в штанах всякий раз, как в поле зрения оказывалась свободная дырка.

Хорошо, что он, наконец, это понял.

Прекрасно! Превосходно!

Теперь оставалось только воспользоваться этой информацией. Проанализировать, систематизировать, принять меры и двинуться дальше.

Сделать это своей гребанной мантрой – «Анализируй! Систематизируй! Двигайся дальше!»

- Убирайтесь! – хрипло рявкнул он.

Парень уже соскочил с постели и теперь, испуганно косясь на Джастина, подбирал разбросанную по полу одежду. Мэтт же смотрел на него с кровати, судорожно натягивая на себя одеяло. Его распахнутые глаза отливали темно-ореховым, щеки лихорадочно алели. Он все еще тяжело дышал после недавнего оргазма.

Господи, до чего он был хорош! Джастин пообещал себе, что если Мэтт не станет оправдываться, он, пожалуй, вышвырнет его завтра.

- Джастин, это не то, что ты думаешь.

Ладно, не вышло.

- Когда я сказал «убирайтесь», я обращался к вам обоим.

- Дай же мне объяснить…

- Что объяснить? Что здесь объяснять, Брайан? Как ты мог изменить мне в моей собственной квартире? В моей собственной квартире! У остальных, по крайней мере, хватало УВАЖЕНИЯ делать это у себя дома.

Мэтт пораженно застыл. Джастин внезапно осознал, что у него только что вырвалось, и резко замолчал.

О. Господи.

- Ты что, только что назвал меня Брайаном? – придушенно выдавил Мэтт сквозь стиснутые зубы.

Ну и как бы… что тут было ответить? Горло его пару раз конвульсивно сжалось, но слова из него так и не выскочили. Пересохший язык безуспешно попытался отодрать от неба слово «Убирайся!»

Джастин вышел из комнаты. Стук шагов заглушало колотившееся в ушах сердце.

Запершись в ванной, он услышал, как снаружи с грохотом захлопнулась входная дверь. Пластиковое покрытие на стенах дрогнуло от удара.

Остаток вечера он провел, сидя на крышке унитаза и разглядывая пятна ржавчины на ванне. Он очень старался не шевелиться, потому что в противном случае его начинала колотить дрожь.

***

Этот последний случай оказался настолько вопиющим, что Джастин вдруг снова вспомнил о вопросе, которым задавался с того самого дня (вернее, ночи), когда его отец поставил ему ультиматум, а затем не отказался от своих слов.

В плохие дни он прокручивал в голове этот момент и мечтал повернуть время вспять. Наверное, он и во второй раз поступил бы точно так же – даже скорее всего он поступил бы точно так же – но, может быть, ему стоило хотя бы подумать над своим решением чуть дольше.

Ответ на этот вопрос мог знать только один человек. И осознав это, Джастин решил, что звонком тут не обойдешься. Он появился у нее на пороге в три часа утра – весь мокрый от дождя, который поливал на улице. Кругом было тихо, и свет от фонарей светлыми размытыми пятнами расползался по черному асфальту. Джастин решил, что однажды обязательно это нарисует.

После третьего звонка она открыла ему дверь – в тоненьком голубом халате и белых тапочках. Светлые волосы облепили голову, лицо без макияжа казалось бледным (когда он вообще в последний раз видел ее ненакрашенной?) Она казалась тоненькой и хрупкой – и на удивление бодрой для такого времени. Джастин отпустил кнопку звонка, чувствуя, как к горлу подкатывает паника.

Разве можно было вот так открывать дверь? Не задумавшись ни на секунду, даже не спросив, кто там?

Мама, ну нельзя же так! А что, если бы это был не я? Что, если бы за дверью стоял кто-то другой? Нельзя вот так посреди ночи открывать дверь в гребанном халатике. А как же Молли? А как же я? Что мы будем делать, если с тобой что-нибудь?..

- Значит, он все-таки жив, - вздохнула она, не особенно удивленная. И ему почему-то показалось, что, несмотря на халат, она вовсе не спала. Мама чуть поджала губы. – А я уже было засомневалась.