После взятия Константинополя турками и падения Визан­тийской империи, в конце XV в., произошло распадение Абхаз­ского царства на три царства: Кахетинское, Карталинское и Имеретинское и на пять княжеств: Самцхе-Саатабего, Гурию, Мингрелию, Сванетию и Абхазию. Таким образом, Абхазское царство распалось и измельчало, а внутренние трения среди самих царей вызывали взаимную вражду и братоубийственные войны. При таком положении вещей нетрудно было врагам ис­пользовать слабость отдельных мелких государств, и все даль­нейшее существование страны производит удручающее впечатле­ние. Таким образом, XVI и XVII в.в. являются эпохой наиболь­шего падения во всех сферах жизни этих разрозненных частей бывшего Абхазского государства. За этим острым испытанием на­ционального самосознания, – в умах передовых деятелей начинает пробуждаться идея объединения Картских племен под общим наз­ванием уже не Абхазского, а Грузинского государства.

Особенной заботой и деятельностью на этом поприще отли­чился царь Вахтанг IV (1703–24 г.г.), который основал первую типографию, кодифицировал законы, составил новое «Уложение», собрал все распоряжения и установления, касающиеся государст­венного и административного права, дополнил и проредактировал летописный сборник «Картлис цховреба» из исторических мате­риалов Абхазского царства. Вот откуда происходит начало той исторической ошибки, о которой мы говорили выше! Стремления грузинских патриотов иметь свою историю, освобождённую от не­желательных им исторических фактов, привело к току, что боль­шинство фактов Абхазской истории получило тенденциозное освещение, вследствие чего исторический облик многовекового аб­хазского государства изменился, претворившись в новой Гру­зинской истории. И потому Н. Я. Марр, еще в 1912 году, не будучи знаком с Абхазией, сказал: «в Абхазии, в широком смысле этого термина, возродилось новое грузинское царство». А в дру­гом месте, позднее, он прямо говорит: «История Абхазов есть начало истории Грузии». Не только истории одних народов пе­реходили к другим, но часто совершенно пропадали следы су­ществования целых наций.

Такое явление в истории не ново. Еще недавно о древних народах Месопотамии почти ничего не было известно и боль­шинство из низ казалась мифическими. Только в 1877 г., совер­шенно неожиданно, наука открыла существование Суммер-Аккадов, сыгравших выдающуюся культурную роль в древнее время. Таким образом, сделались явными весьма оригинальные и самобытные формы политической и общественной жизни целой древней нации, бывшие доселе скрытыми и совершенно ускользнувшими от глаз науки.

Другой пример: после смерти Соломона, около 983 г. до Р. X., Еврейская монархия распалась на два самостоятельных, независимых друг от друга, царства: Иудейское и Израильское. Вскоре между обоими этими царствами возникло отчуждение, ко­торое длилось до самого падения Еврейского государства. Живя в течение долгого времени во вражде и независимо друг от друга, народы этих царств постепенно усвоили различные нравы и обычаи, а после Вавилонского пленения иудеев они стали даже говорить на различных диалектах и писать различ­ными письменами.

Далее известно, что финикиянам незаслуженно приписана честь изобретения: алфавита, цифр, весов, чеканки монет, стекла, фаянса, и многих других производств промышленности.

История знает еще более курьезные вещи, когда целая нация незаметно рассасывается, а на ее место и с ее именем являются другие народности. Примером может служить Греция, где, после ее превращения в Римскую провинцию, коренное на­селение постепенно уводилось, а его место заменяли другие.

Таким образом, многовековая Абхазская культура, воспри­нятая и претворенная в позднейшей грузинской истории, как бы поглощается этой историей, многие факты абхазской истории по­лучают тенденциозное освещение.

Однако, как ни старались историки-патриоты, они не могли бесследно поглотить историю Абхазии с ее многочисленными исто­рическими памятниками, рассеянными по всему Кавказу, как-то: надписями на всевозможных сооружениях и церковной утвари; историческими документами в разных монастырях; монетами; ге­ографической номенклатурой; лингвистическими данными; сведе­ниями в иностранной литературе и многими другими, о чем будем говорить ниже.

III

Надписи на цер­ковной утвари

Христианские памятники играют домини­рую­щую роль в истории Абхазии, т. к. она приняла христианство с первых веков и уже в II в. имела своих епископов, которые принимали участие в Никейском и др. вселенских соборах; затем, абхазская церковь имела своих като­ликосов, сперва зависимых от Антиохийского патриарха, а потом, при Абхазском царе Леоне, в 786 г., независимых.

«Между прочим, один из этих католикосов, на упреки Антио­хийского католикоса в том, что Абхазская церковь не подчиняется Антиохийскому патриархату, кафедра которого основана самим первоверховным апостолом, отвечал, что Абхазская церковь осно­вана апостолом Андреем Первозванным, братом Петра и Симоном Канонитом, почему следует, чтобы призванный подчинился приз­вавшему и потому Антиохийские католикосы должны подчиниться Абхазской церкви, а не наоборот».^[7]

На иконе Богородицы, находящейся в Хонском монастыре, в Мингрелии, имеется над самой иконой, на узкой каемке, над­пись: «Все святая Богоматерь предстательствуй перед Христом за дом царя Леона».

Упомянутый здесь царь Леон есть известный Абхазский царь; академик Броссе писал, что «Вся лицевая сторона иконы устроена при Абхазском царе Леоне III, умершем в 957 г.». Более подробные сведения об этой иконе и надписи дает акаде­мик Н. Кондаков в своей замечательной книге, озаглавленной «Опись памятников древности в некоторых храмах и монастырях Грузии». Н. Кондаков пишет: «И действительно, по венцу, укра­шенному густо камнями: аметистами, сапфирами, изумрудами, – вставлено восемь орнаментальных эмалевых бляшек, по технике тождественных с эмалями Миланского престола, а по технике и рисунку с крестом Мартвели, что является для нас более дока­зательным фактом в пользу происхождения этих эмалей из древ­нейшей эпохи. Эти бляшки представляют или особый тип флерона с темно пурпурным фоном, красною точкою внутри с голубыми листками по краям, а этот тип розетки известен по чаше Хоз­роя VI в., находящейся в национальной библиотеке в Париже. Надпись эта не оставляет сомнения, что орнаменты на венце иконы возникли в X в. Упоминаемый в этой надписи Абхазский царь Леон III, воздвигший замечательную в архитектурном отно­шении кафедральную церковь Кумурдскую в Ахалкалакском уезде и умерший в 957 г., оставил икону, конечно, в дорогой золоченой оправе. Эмали этой оправы, как было замечено, тождественны до технике с эмалевыми украшениями престола церкви Амвросия в Милане. Настоящая икона и крест Мартвели подтверждают, что эмалевая техника, на престоле Милана восточного происхо­ждения.

При осмотре Илорской драгоценности в 1865 г., Д. Бакрадзе делает описание напрестольной чаши из массивного золота, по­жертвованной Бедийскому храму Божией Матери, строителем ее царем Багратом и матерью его, Гурундухтою. На ней имеются рельефные изображения святых апостолов. В верхней части чаши кругом идет надпись с заглавными буквами следующего содер­жания: «Святая Матерь Божия, будь ходатайницей перед сыном, Твоим за Абхазского царя Баграта и матери его царицы Гу­рундухты, пожертвовавших сию чашу, украсивших сей алтарь и построивших сию Святую церковь», а указанный в этой над­писи Баграт есть Абхазский царь Баграт III, царствовавший от 977–1015.

На выносном кресте в Цаиши есть надпись: «Крест живот­ворящий, прославь царя Абхазцев Куропалата Баграта». Н. Кон­даков утверждает, что по характеру письма надпись относится к XI в. Броссе предполагает, что здесь говорится о Баграте III. Но трудно сказать, какой именно Баграт, из Абхазских царей Баграт III (977–1015), или Баграт IV (1027–1072), упоминается здесь, т. к. оба они титуловались Куропалатами.